Просыпалась долго. Сказались несколько ночей недосыпа, сильнейшее эмоциональное потрясение и парочка крепких ударов. Кто-то сопел мне в ухо, и первой моей мыслью было то, что робот-уборщик вновь принёс очередной коммуникатор и пытается меня добудиться. А затем обоняние внезапно уловило аромат свежескошенный травы на солнце. Я резко распахнула ресницы и встретилась взглядом с ореховыми радужками. Несколько секунд в голове вихрем проносилось всё, что произошло со мной за последние сутки, а потом мы оба одновременно выдохнули:

– Ты как?

Я повела рукой, показывая, что у меня ножевых ран нет вообще. За ночь даже разбитая губа успела восстановиться. Кирк еле заметно кивнул.

– Тоже вроде живой,– его голос звучал слегка хрипло и соблазнительно после сна. Я невольно подумала о том, что такой низкий тембр искушает не меньше, чем прикосновения пальцев к оголённым участкам кожи. – Я думал, пикси достал меня тем складным ножом.

– Достал… но не сильно, – почему-то соврала.

Если бы не регенерационные способности цваргов, мой навык в обработке ран и двойная доза кровоостанавливающего препарата, не уверена, что у Кирка были шансы выжить.

– Ты спасла меня.

– А ты меня, – ответила, всё так же лёжа на боку и блуждая взглядом по лицу Кирка, по пушистым чёрным ресницам, высоким скулам, чётко очерченным губам.

Вьен, так же молча и не шевелясь, разглядывал меня.

Совершенно некстати в голове пронеслись насмешливые слова Элеоноры: «Любишь не того, с кем ложишься в постель, а того, рядом с кем просыпаешься». Мама сказала это в ответ на мой по-детски наивный вопрос «у меня появится папа?», когда она третий раз подряд согласилась на свидание с Данакеном.

Я тут же моргнула и села на кровати. Нельзя отдаваться чувствам. Нельзя наступать на одни и те же грабли по многу раз. Хватит с меня Святозара! Кирк сказал своему брату, что я ему безразлична, а значит, я не имею права даже увлекаться им. Это будет самообманом.

В дверь аккуратно постучали и, не дожидаясь разрешения, вошли. Молодая ларка в неприлично обтягивающем комбинезоне принесла поднос с едой и поставила его на прикроватную тумбочку. Затем, стрельнув глазами на мощный торс цварга, лишь частично прикрытый бинтами, девушка широко улыбнулась и произнесла:

– Я тут подумала, что, возможно, вы проголодались, и принесла завтрак.

– Спасибо, Лолина, – кивнула в ответ.

Ночная бабочка ещё несколько секунд постояла в комнате, а затем, виляя бёдрами, медленно удалилась из комнаты. Я хмыкнула про себя, оценивая предприимчивость ларки. Я заплатила ей за номер на ночь, но она, тем не менее, решила закинуть удочку и предложить товар лицом, так сказать, единственному мужчине в этой комнате, рискуя вызвать мой гнев. И всё-таки ларка не прогадала, намётанным глазом определив отношения между нами. Мы с цваргом не были парой, и я не имела никаких моральных прав требовать от него верности. Более того, в каком-то смысле он мой текущий работодатель, и если ему придёт в голову развлечься с Лолиной, то мне придётся выйти за дверь и терпеливо дожидаться окончания игрищ.

– А, собственно, где мы? – произнёс Кирк, еле уловимо поморщившись от резкого движения.

Он приподнялся на одном локте и окинул взглядом помещение. Огромная двуспальная кровать с кричаще красным покрывалом, занавешенные тонкой дымчатой тюлью окна, крошечный столик с мерцающей лампочкой в форме свечи. Никаких шкафов, голые окрашенные стены без намёка на уют.

– В борделе, – как само собой разумеющееся, произнесла я и с хрустом вгрызлась в зелёное яблоко.

– В борделе?! – переспросил Кирк, всё ещё не веря мне.

На его лице была написана крайняя степень изумления, смешанная с откровенной брезгливостью. Я в душе посмеивалась над тонкой душевной организацией Вьена. Сама на Цварге не была ни разу, но, насколько мне известно, у них там такие заведения запрещены законом.

– В борделе, публичном доме, притоне разврата, дворце похоти, доме под красным фонарём, хотя какой там красный, у них обычная жёлтая лампочка при входе… – с удовольствием начала перечислять я, наблюдая за тем, как вытягивается лицо цварга.

– Всё, хватит! Я понял! – цварг вновь поморщился, уже садясь на кровати. – А кто эта Лолина? Твоя подруга?

– Возможно. – Друзей у меня не было, но ларка помогла в тот момент, когда я больше всего нуждалась в её помощи.

Ну, а то, что за кредиты – так я её вполне понимаю. В моём случае большая удача уже то, что она не стала вызывать Системную Полицию. Я пожала плечами и спокойно ответила:

– Проститутка.

Мнение Кирка об эльтонийках я прекрасно знала, а потому даже не пыталась юлить и оправдываться или выгораживать ту же Лолину. Какая разница, что он там обо мне думает? Гадостью больше, гадостью меньше…

– И почему я не удивлён, что ты притащила меня именно в бордель? Всё, нам пора выдвигаться, – неожиданно решил Кирк.

На этот раз на его лице была написана откровенная брезгливость. Он, слегка пошатнувшись, встал с кровати и посмотрел на меня, безмолвно говоря: «Почему ты всё ещё сидишь на покрывале?» Штаны с Кирка я ночью снимать не стала, зато бинты не скрывали рельефного торса и тёмной дорожки волос, спускающейся за линию брюк. Я вновь демонстративно громко откусила от яблока.

– Системная Полиция оцепила район и сейчас ищет тяжелораненого мужчину и его напарницу. Тут, знаешь ли, буквально в семистах метрах произошло жестокое нападение на группу старинных приятелей. Трое рептилоидов мертвы, а двое пикси, оставшихся в живых, мало что помнят, но очень напуганы. Я рекомендую тебе плотно позавтракать, поменять повязку и надеть свежую одежду. Твою рубашку я, кстати, вчера застирала. Лолина должна вот-вот её принести.

Несколько секунд цварг буравил меня неприязненным взглядом, но затем рассудил, что силы ему понадобятся, и медленно подошёл к подносу с едой.

– Кстати, пока будешь завтракать, было бы неплохо, чтобы ты всё-таки рассказал, зачем нанял меня с братом.

– Было бы неплохо, чтобы ты сообщила, за каким швархом на ночь глядя отправилась на изнанку Тур-Рина! Да ещё и после эмоционального взрыва сознания! Как ты вообще с кровати встать смогла?!

– Отправилась потому, что захотелось подышать свежим воздухом. А то, что смогла встать с кровати, так я просто очень живучая, – ответила, следуя пятнадцатой заповеди алеф-агентов. Никогда и никому не демонстрировать своих слабостей.

– Оно и видно… – произнёс цварг, внимательно осматривая меня.

Меня в основном били кулаками в область грудной клетки и живота, и те синяки, которые успели образоваться, сейчас были надёжно скрыты одеждой. Я лучезарно улыбнулась, протягивая кусок хлеба, намазанный чем-то зелёным:

– Тост?

Кирк взял еду, не глядя.

– Итак, слушаю, – я устроилась поудобнее.