«Шкаф» зашевелился и, опершись на локти, стал подниматься. И тут Мирза, оттолкнувшись ногами от пола, взмыл в воздухе, пролетел несколько метров и плюхнулся задом прямо на грудь врага. Тот страшно захрипел, изогнулся и обмяк.

Всё было кончено.

Изящно поклонившись зрителям, Каримов снова нашёл Чадова и вытянул кулак сначала в сторону сражённого им здоровяка, а потом ткнул им в направлении журналиста. Угроза была красноречивой. Держись, мол, тебя ожидает такая же участь.

Степан пожал плечами и пошёл на ринг.

По пути поискал глазами отца Иоанна и, найдя, кивнул священнику. Тот ответил.

«Модник» выглядел жалко.

Вжавшись спиной в угол, затравленно смотрел на того, с кем ему придётся сойтись в спарринге, словно чувствуя, что у него нет ни малейших шансов на победу.

А Чадов тоже глядел на соперника и не видел его. Что-то обожгло грудь. Это подаренный Опрокидиным крест отчего-то нагрелся.

Журналист сделал положенный в шиванате жест приветствия и пустился в пляс, заходя на малый круг тандавы. Все его мысли сосредоточились только на танце, на правильном и точном выполнении всех движений.

Со стороны это выглядело завораживающе.

Полуобнажённый красавец-брюнет с дико горящими глазами бабочкой порхал по огороженному верёвками квадрату, наворачивая круги и неумолимо приближаясь к замершей в углу и словно загипнотизированной жертве. Впрочем, какая же это бабочка? Самый настоящий паук!

Остановился в полушаге от цели и стал хищно втягивать носом воздух, ловя исходящие от несчастного флюиды животного ужаса.

«Муха», не желая принять и поверить в неизбежное, затрепыхалась и бросилась навстречу судьбе. И оказалась прямо в руках охотника. Но сколько же у него этих рук? Две, четыре или, может быть, шесть? Шевелятся, двигаются, бегают. Как будто плетут вокруг тела жертвы кокон из прочной паутины.

Сплели.

И принялись играть продолговатым мячиком, подбрасывая его вверх и ловя попеременно то одной, то другой рукой-щупальцем.

Да когда же прекратится эта жуть? Хватит! Довольно!

«Кокон» летит вперёд, покидает пределы, очерченные верёвками, и с грохотом плюхается прямо на один из столов, обдавая оцепеневших зрителей брызгами разлитого спиртного и кусками развороченных яств…

Степан оглянулся по сторонам. Куда это запропастился «Модник»? И почему все как-то странно смотрят на него? Особенно отец Иоанн, нервно кусающий бледные губы и часто крестящийся. Зато во взгляде Султана читалось искреннее удивление и одобрение.

Зверь в голове плотоядно облизнулся при виде врага.

— Первый круг состязаний закончен! — торжественно провозгласил рефери.

«Как так закончен?» — не понял сначала журналист.

И тут его взгляд наткнулся на разгромленный стол, с которого трое сидевших за ним бандитов поспешно убирали безвольный тюк человеческого тела.

«Господи! — не поверил глазам своим молодой человек. — Это я?…»

Ответом ему было довольное урчание насытившегося кровью хищника.

* * *

— Начинаем второй круг! — объявил конферансье. — Результаты второй жеребьёвки…

Предугадать, как именно составят пары, было нетрудно.

Мирзе достался негр, а Степану — бритый здоровяк.

И снова Чадов обрадовался. Но не тому, что опять не бьётся с Каримовым, а потому, что не ему выпало драться с «зулусом». Отчего-то он нравился Плясуну.

Видно, Султан решил больше не выпендриваться. Зачем зря расходовать силу, которая может пригодиться для финального поединка. Никто из присутствующих уже не сомневался, кто выйдет в третий, завершающий круг.

Как только чернокожий, перемахнув через верёвки, разогнулся на ринге, он сразу был атакован бородачом.

Правая рука Каримова, превратившись в живое копьё, ткнулась в брюшной пресс гиганта. Из развороченного пупка полилась кровь. Негр схватился руками за живот, не давая внутренностям вывалиться наружу. Его лицо посерело.

Султан, оскалившись, ткнул указательным пальцем «зулусу» под кадык, а когда великан начал валиться на пол, сделал пальцами «козу» и вогнал их в широко раскрытые глаза сына Чёрного континента и дёрнул на себя.

Темнокожий медленно опустился на колени и с глухим стуком ткнулся лбом в пол ринга. Да так, согнувшись под углом, и застыл.

Каримов понюхал окровавленные пальцы и брезгливо тряхнул ладонью. Алые брызги полетели в сторону следующей пары, приблизившейся к ристалищу. Одна из капель попала в лицо Чадова, запачкав ему лоб. Журналист утёрся, но только размазал кровь в большое пятно.

Так, с тёмно-красным пятном над переносицей, Степан и вступил в свой второй бой. Странно, однако парень готов был поклясться, что его лоб как будто горел огнём. Этот зуд раздражал, мешал сосредоточиться.

…Струйка вязкой крови, кажущейся в темноте чёрной…

Ни с того ни с сего заслезились глаза. Словно туда кто насыпал перца.

Парень потёр их кулаками и пропустил тяжелейший удар в челюсть. Щелкнул зубами, ощутив, как рот наполняется чем-то солоноватым.

Нужно сосредоточиться. Но головная боль становилась всё сильнее, пока не разорвалась внутри черепа световой вспышкой.

Из света вынырнуло большое тёмное пятно, угрожающе двинулось на молодого человека. Он присел, уходя с линии удара, а потом, выставив перед собой руки с растопыренными веером пальцами, устремился вперёд, как утопающий, рвущийся из глубины на поверхность. Пальцы угодили во что-то твёрдое, преодолели сопротивление и завязли уже в мягком и горячем. Степан сжал кулаки и дёрнулся назад.

Поскользнулся на ровном месте и чуть не упал. Однако вовремя сгруппировался и всего лишь опустился на колено.

Туман в голове начал рассеиваться. Уже почти полностью оправившись, увидел, как сверху на него рушится соперник. Принял массивное тело на кулаки и с силой отшвырнул от себя. «Шкаф» долетел до верёвок-ограничителей и повис на них.

Наконец-то организм Степана вновь обрёл равновесие, и журналист сфокусировал взгляд на противнике.

Что это?!

Вся грудная клетка мордоворота была разворочена так, будто её располосовал своими когтями хищный зверь. Чадову как-то пришлось видеть в Индии человека, разорванного тигром. Картина не из приятных.

Неужели вот это сделал он? Похлеще, чем исход поединка с «Модником».

— Третий круг! — изрёк рефери. — И пусть победит достойнейший!

Степан и Мирза медленно двигались и выжидали.

Был бы противником Чадова кто-то другой, этой заминки не было бы, всё решилось бы очень быстро. Но против него стоял шиванат. Боец талантливый, сильный, резкий. Неприятель, которого, вне всякого сомнения, стоило опасаться.