Деревья трещали совсем рядом, на берегу; слышно было, как они ломаются и падают. Капитан поднялся и затаился, глядя в иллюминатор. В лунном свете он отчетливо увидел, как огромный дуб с корнем вывернулся из песчаной почвы – сам по себе! – и рухнул, подминая под себя более мелких соседей. Мертвогрызы, все еще стоявшие на прибрежной полосе, повернулись к источнику шума и внимательно смотрели.

Теплоход качнулся, и тут же двое ходячих покойников превратились в безобразные лепешки, смятые чем-то невидимым. Остальные заторопились прочь, а незримая нога опустилась в воду, подняв столб брызг.

Снифф подхватил рюкзак и бросился прочь из каюты. Дернул рукоятку, разблокируя дверь, но выскочить в коридор уже не успел – теплоход сильно накренился, и капитан снова полетел на пол. Задрав нос и замерев под углом градусов сорок пять, теплоход замер в таком положении на несколько секунд, а потом с грохотом упал на прежнее место. В следующий миг средняя часть теплохода вмялась внутрь, рубка с треском развалилась, а мачта согнулась. Сам кораблик вдавился в речное дно, в стороны хлынули мутные волны…

Когда Снифф выбрался наружу, он понял, что в очередной раз чудом уцелел. Останься он в рубке, неведомая хрень раздавила бы его, как тех мертвогрызов на берегу. Перемешала бы кости и мясо с железом и пластиком. Сейчас оно ушло, а живой капитан остался на своем разбитом корабле, почти по палубу погрузившемся в воду. Но самое главное – погибла шлюпка. Теперь ему оставалось дождаться утра и вернуться на берег. Ладно хоть покойники разбрелись, перепуганные ночным визитом огромного невидимки… Только один копошился, придавленный упавшим деревом. Под его стенания Снифф и дождался первых лучей солнца, сидя на уцелевшей скамье. Заснуть он, конечно же, не мог и от безделья вспоминал, как после училища пришел поступать на службу. Он-то думал, что в обычные спасатели, каких в стране тысячи, если не десятки тысяч… Там его и еще парочку юных летёх, Гнома и Солидола, встретил Ильич, тогда еще подполковник с вызывающими уважение двумя орденами Мужества. Отвел в сторонку в коридоре и поинтересовался, хотят они служить в славном спецотделе Управления МЧС по Санкт-Петербургскому метрополитену? А может, предпочитают «отращивать булки» в какой-нибудь пожарной части или спасать кошек с деревьев и старух из квартир с испортившимися дверными замками?

Снифф, Солидол и Гном, конечно же, сразу повелись на термин «спецотдел». И не прогадали. Хотя как сказать – Солидол погиб примерно через полгода, зачищая старое бомбоубежище. Да-да, спецотдел занимался не только метрополитеном, но и фактически всем, что находилось в Питере под землей. И даже иногда тем, что находилось под водой…

Особенно непривычно было узнавать, что городские легенды и страшилки о подземных монстрах, оказывается, во многом правдивы. А во многом недоговаривают, потому что реальность выглядела значительно хуже. Коллектор с грудой обгрызенных бомжовских скелетов поверг его в шок, а первая встреча с кислотными тараканами оставила неизгладимые впечатления, в том числе на коже.

Но здесь было хуже.

Любая мутировавшая тварь из питерской подземки при всей своей мерзости принадлежала его, капитана Сниферова, миру. Порождения Зоны к нему никаким боком не относились, даже те, кто еще недавно был обыкновенным человеком. Как вон тот мертвогрыз, беспомощно копошащийся под упавшим деревом.

Рассказы Вадима, конечно, Снифф слышал не раз, многому удивлялся, чего-то даже пугался, но полагал, что у них примерно одинаковая работа. Теперь он так не думал, а ведь столкнулся-то, по сути, с ерундой. Собаки, покойники, эта невидимая лабуда, которая раздавила теплоходик… Аномалии. Синие крупинки, от которых все еще зудели опухшие руки. Блин, да один телевизор чего стоил, хотя ничего особо жуткого не вытворял, просто сам по себе включился…

Капитан вздохнул и посмотрел на чернеющие на фоне лунного неба верхушки деревьев, слегка качающиеся на ветру. Вот зачем он полез заниматься не своим делом? Сейчас сидел бы у залива, пил пиво. Поисками Вадима занимались бы те, кому положено такими вещами заниматься…

А сны?

Что бы он делал со снами?

– У-ы-ы-ы! – подтвердил с берега мертвогрыз. Добить его надо будет утром, что ли, подумал Снифф. Проявить гуманизм. Сам же не вылезет, а братва не поможет. Интересно, а они друг друга едят?

– У-ы-ы… – снова печально взвыл покойник.

– Да помолчи ты, – сердито буркнул капитан. – Без тебя тошно.

И закутался в плед, потому что от реки поднималась сырая прохлада. Где-то неподалеку заквакала лягушка, к ней присоединилась вторая. Прямо как на даче ночью… Поди ж ты, и лягушки выжили, приспособились как-то. Или то не лягушки, а мутанты? Жабы-убийцы. Снифф улыбнулся.

«Позвонить», что ли, священнику? Ремешок под рукой, купание ему вряд ли повредило… Нет, не надо. Что он скажет? «Я снова в заднице, батюшка, помогите»? Самому, самому выбираться, тем паче ничего шибко страшного не случилось. Только утра дождаться…

Сон пришел неожиданно, хотя он собирался вот так и просидеть, бодрствуя – на случай, если вдруг вернется невидимый топтун или же полезет на борт другая напасть. И почти сразу Снифф очутился все в том же подвале. И все тот же человек в маске из красноватого сплава бормотал, словно уговаривая:

– …Мы в милостивой власти твоей. Помилуй… согрешения вольные и невольные и наставь… сохрани нас под кровом твоим святым от тех, кто приходит… очисти от всякой скверны и облегчи… одна сторона, что создал ты… соединиться с тобой навсегда, когда придет Срок… Срок… Срок…

Обрывки горячечного шепота неожиданно перекрылись четко оформленными словами:

– Выручай, братан. Я не знаю, получилось ли у меня, слышишь ли ты, но другого выхода нет. Это я, Вадим. Выручай, братан. Мне очень мало осталось. Срок. Скоро придет Срок…

И опять вокруг завертелись серые стены, вспыхнули ослепительно лампы, трубы и кабели сплелись в ирреальный клубок. Снифф хотел проснуться, но не мог: он летел по подземным проходам, заваленным почему-то костями, проваливался в бездонные колодцы, захлебывался в густой черной воде. И где-то в глубине головы отдавалось, словно удары метронома:

– Срок! Срок! Срок! СРОК! СРОК!! СРОК!!!

Когда Снифф открыл глаза, было почти светло. Он отбросил в сторону плед, чувствуя себя куда более разбитым, чем перед тем, как уснул. Кофе бы сейчас, и не какой-нибудь пыли растворимой, а настоящего, молотого, сваренного в турке… на песке желательно… Но вместо этого капитан хлебнул водички из бутылки и сжевал завалявшуюся в кармане фруктовую карамельку. Гигиена, блин, типа зубы почистил.

– Ы-ы-а-а! – напомнил о себе мертвогрыз на берегу. Наверное, доброго утра пожелал.

– Погоди, – сказал ему капитан, – сейчас соберусь и прикончу тебя по дороге. Ночь ждал, еще минут двадцать погоды не сделают.

Еще раз проверил, ничего ли важного не забыл. Повертел в руках Квазимордину тетрадку, упакованную в пакет. Вода ей ничего не сделала. Выбросить пожалел, сунул зачем-то во внутренний карман куртки.