– Савельев не любит, когда опаздывают.

– А если этот парень опять здесь? Что делать будем?

– По ситуации. Погоняемся. Или поговорим. По-мужски, – нахмурился Полуянов.

Но «десятки» возле въезда во двор не оказалось.

– Может, машину сменил? – предположила Надя.

– Да ну! Не те у них возможности, – отмахнулся Дима.

Ехал он резко, перестраивался неожиданно. Но, когда прибыли, уверенно сказал:

– Не было никого за нами. Может, тебе вообще показалось?

– Рыжий. Тощий. С веснушками. И чего тогда он уехал, когда тебя увидел?

– Ладно, сейчас Савельев номерок пробьет – разберемся, – важно произнес Полуянов.

Дружески кивнул дежурному, положил Наде на плечо руку: «Девушка со мной».

Когда-то Дима говорил, что они с Савельевым ровесники. Но полковник, отметила Митрофанова, выглядел куда хуже, чем ее любимая акула пера. Животик имелся, мешки под глазами. Рубашка мятая, на затылке щетинка (Надя Димочке своему ее регулярно подбривала).

Лицо суровое – сразу напустился на Полуянова:

– Дима, шел бы ты лучше в ботанический сад!

– Зачем?!

– Там выставка тюльпанов. А в Большом театре – балеруны соревнуются. Но нет, тебе обязательно со злодеями связаться! Девушку свою втравить. Нас озадачить.

– «Как только вы начинаете писать то, что нравится всем, вы перестаете быть журналистом», – важно произнес Димка.

– Философствуешь? – хмыкнул полковник.

– Фрэнка Миллера цитирую.

Савельев тяжело вздохнул. Обернулся к Наде. Кинул на стол фотографию. Спросил:

– Это твой фотограф?

Надя сразу узнала рыжего парня с веснушками. С восторгом взглянула на полковника:

– Да! Вы его… ведете?

Тот не счел нужным ответить.

Полуянов хмыкнул:

– Не знаю, как они «ведут». Гуляет парень свободно. Сейчас у нашего дома болтался.

– Сергея Николаевича заметить непросто, – улыбнулся Савельев.

– Чего? – удивилась Надя.

– Сергей Николаевич, скрытое наблюдение, – объяснил девушке журналист. Обернулся к полковнику, уверенно проговорил: – Только не было сегодня никакого скрытого наблюдения.

– Сегодня, может, и не было, – легко согласился Савельев. – Рыжий ваш на «десятке» был? Какой номер?

– У788ТК, – хором отозвались Надя с Димой.

– Эту мы знаем, – кивнул Савельев. – И что? Вы с ним пообщались?

– Я хотел, – вздохнул Дмитрий. – Но он меня испугался. Увидел, что к машине иду, и сразу по газам.

– Дим, – посуровел Савельев, – не строй из себя Рэмбо. Дружок ваш чалый. Две ходки. Обе за тяжкие телесные.

– А сейчас он кто?

Полковник буркнул:

– Шестерка Котлова. Одна из многих.

– Взять не за что?

– Зачем нам его брать? Наблюдаем пока. Ждем, что к шефу приведет.

– А как вы на него вышли?

– Он к гражданке Митрофановой на работу явился.

– Куда?!

– В историко-архивную библиотеку, прямиком в зал всемирной литературы, – сообщил Савельев. – Хорошо, у нас теперь читальни видеокамерами оборудованы. И начальница бдительность проявила. Сообщила куда следует.

– А откуда вы знаете, что он ко мне приходил? – растерянно улыбнулась Надя.

– Так спрашивал товарищ про сестренку свою троюродную Надечку Митрофанову. Я, мол, из Кемерова приехал, звоню ей – телефон не отвечает, в квартире никого нет, где искать?

– Ой, – пискнула девушка.

Полуянов пристально взглянул на Савельева:

– А где сам Котлов-то?

– Границы с Россией не пересекал.

– Тогда не сходится. Если они решили все бросить и бежать, Надю караулить незачем.

– Вот именно. Я считаю, Котлов или уже в России. По чужим документам въехал. Или из-за бугра руководит. И ты им здорово мешаешь.

– Ерунда, – отмахнулся Дима. – Первый раз, что ли?

– Нет, Полуянов! – рявкнул Савельев. – Я за твою голову непутевую отвечать не собираюсь. Вы – оба! – должны исчезнуть. Немедленно. Хотите – можем даже квартиру предоставить. Правда, в Капотне. И без горячей воды.

Полуянов скривился:

– Вот уж спасибо.

– Тогда летите отсюда. Куда подальше.

– А на задержание Котлова? А эксклюзивное интервью?! Кто вам все на тарелочке принес?!

– Ладно. Тебя не жалко. Оставайся. Но Надю подвергать опасности нельзя.

Девушка взглянула умоляюще:

– Но я… мы с Димой на даче! Я только что наследство получила. Никто про нее не знает!

– Как дети, ей-богу!

Надя взглянула на Полуянова умоляюще. Тот неохотно признал:

– Рыжего мы только в Москве встречали. А на даче все тихо.

– До поры. Говорят вам: уезжайте, пока не поздно!

– Я полечу, только если Дима со мной поедет, – твердо сказала Надя.

– Она улетит, – заверил Полуянов. – Я уговорю. То есть заставлю.

И накрыл Надину руку ладонью.

Митрофанова больше не спорила.

Но едва вышли из здания, решительно заявила:

– Дима, я тебя никогда не бросала. И сейчас тоже не брошу. А насильно ты меня через границу не перевезешь.

– Ты помнишь, что случилось с Лерой из Рязани? – сурово произнес Полуянов.

– Но она ведь была одна! А я под твоей защитой. И за Котловым – целый МУР охотится! До меня ему разве сейчас?

Журналист молчал. Девушка продолжала уговаривать:

– Дим, ну пожалуйста! Ты тут один с голоду умрешь.

Полуянов опять не ответил. Тогда она лукаво улыбнулась:

– Ладно. Уеду. Но в первый же вечер красавца-негра себе найду. А что? Моя давняя эротическая мечта.

– Я тебе дам мечту! – строго отозвался журналист.

– Тогда не прогоняй меня.

– Надька! Ну что ты такая упрямая? Что тебя здесь держит?!

Она улыбнулась:

– Ты. И собственный дом. Разве этого мало?

* * *

Девятиэтажка напротив – подарок. Королевский. Консьержек в этих отрыжках социализма не бывает. А домофон – игрушка.

Никаких лифтов. Когда идешь пешком – идеально считываешь атмосферу. Успокаиваешься. Настраиваешься.

Чердак, конечно, заперт. Уродливый амбарный замок. Применить универсальный ключ? Не выпендривайся! Кусачками проще.