Поначалу Памеле казалось, что Рэнд смотрит на будущее Америки слишком пессимистично. Однако теперь она считала, что та была, напротив, недостаточно пессимистична. Весь блог Памелы Геллер проникнут вполне искренней тревогой за Америку, которая изображена осажденной радикальным исламом. Но дело не только в мусульманской угрозе. Памела в целом питает отвращение к тому курсу, какой избрала страна. Она с презрением относится к тревогам экологов и угрозе глобального потепления, с пренебрежением отзывается об Обаме. Она против налогов и за резкое сокращение бюджета, предложенное в 2011 году правыми во главе с Полом Райаном, председателем Комитета по бюджету Палаты представителей. На самом деле Памела рассуждает почти так же, как участники «Чаепития» с их невнятной программой «малого правительства» и общим недовольством относительно политического курса Америки.

Когда я спросил Памелу о «Движении чаепития», она засияла, словно рождественская елка. «Что там может не нравиться?» — спросила она.

Рождение «Движения чаепития» обычно связывают с шумным выступлением в прямом эфире Рика Сантелли, которое пришлось на 19 февраля 2009 года, — так уж совпало, что восьмьюдесятью тремя годами раньше Айн Рэнд впервые шагнула на американскую землю. Выступлению Сантелли предшествовало несколько митингов против налогов и против правительства, и организацию движения обычно приписывают Сантелли и его непосредственным предшественникам.

Я требую внести ясность. На самом деле первым «чайником» была Айн Рэнд. Именно она стала первым человеком на американской политической арене, который отчетливо сформулировал идеи, близкие к идеям «Чаепития».

Рэнд проложила «Движению чаепития» дорогу за десятки лет до того, как это движение возникло. В 1964 году она дала на радио интервью, которое можно было бы транслировать и сегодня, и с поразительной точностью сформулировала все опасения правых популистов XXI века.

Сомнительно, что Рэнд поддержала бы «Чаепитие», доживи она до наших дней. Это было бы не в ее стиле. Но важно помнить, что одно дело — идеи Рэнд, и совсем другое — ее рефлекторное неприятие любых движений, взгляды которых могли бы конкурировать с ее собственными. В статье из бюллетеня за 1971 год она выражает презрение к участникам Общества Бёрча — движения, схожего с «Чаепитием», хотя гораздо менее масштабного, которое выступало против ООН и помощи иностранным государствам, против международных соглашений, каких-либо связей с коммунистическими странами, против государственного финансирования образования и против подоходного налога. Рэнд с пренебрежением отзывалась о подобных обществах, как о «примитивных патриотических группах», хотя разделяла почти всех их взгляды.

«Лично я, — писала она, — не питаю симпатий к подобным группам, потому что они не умеют разумно отстаивать свои идеи, потому что идут в смертельный бой безоружными и неподготовленными и несут делу правых больше вреда, чем пользы».[140] Рэнд была права. Подобные общества ушли в прошлое, не оставив заметного следа, зато объективизм процветает. Другое дело — «Движение чаепития». Оно основано на презрении к правительству — чувстве, типичном для жителей нашей страны и едва ли не физически связанном с гранд-дамой радикального капитализма.

Самое наглядное тому доказательство можно найти в интервью, которое Рэнд дала небольшой сети радиостанций в октябре 1964 года. Я не встречал упоминаний об этом интервью ни в одной из антологий, составленных за многие годы Институтом Айн Рэнд. Барбара Бранден сказала, что тоже никогда о нем не слышала, хотя Рэнд выражала в ее присутствии те же идеи. Почему это интервью не получило дальнейшего распространения, учитывая его злободневность, остается для меня загадкой.

Я достал записи этого интервью и еще одного, 1962 года. Оба они были даны радиокомпании «McClendon», принадлежащей Гордону Макклендону, известному борцу с предрассудками.[141] В интервью 1962 года вопросы задавал сам Гордон Макклендон. Дату я определил самостоятельно, опираясь на сведения, почерпнутые из книги «Кто такая Айн Рэнд?», которая как раз готовилась к печати, — из биографии, полной благоговения и написанной обоими Бранденами. В одном из интервью Рэнд выражала свое презрение к администрации Кеннеди, рассуждая на темы, которые затрагивала всегда и всюду, в том числе в своей газетной колонке и в бюллетене «The Objectivist Newsletter». Администрация Кеннеди, заявила Рэнд, — фашистская, поскольку оказывает давление на сталелитейную промышленность, — заставляя производителей снижать расценки.

Понятно, кто вышел из этой борьбы идеологий победителем: сопротивляться Айн Рэнд бесполезно! В наши дни, спустя полвека после тех событий, президент США и помыслить не может о том, чтобы вмешиваться в дела тяжелой промышленности (разве только принести магнатам на блюдечке миллиарды, которые позволят им удержаться на плаву, если возможная утрата отрасли будет признана слишком болезненной).

В том интервью меня ничто не зацепило. Зато второе интервью перекликается с сегодняшней борьбой за душу нации.

Интервью, взятое у Рэнд лос-анджелесским юристом и инвестором по имени Рой Лофтин, вышло в эфир в разгар президентской гонки 1964 года, в которой сошлись ультраконсервативный республиканец Барри Голдуотер и всегда радушный, непоколебимый приверженец «Нового курса» и сторонник войны во Вьетнаме Линдон Джонсон. По сравнению с сегодняшним днем то были годы невинности. Вьетнам еще не дошел до точки кипения, нация почти благоденствовала. Страна развивалась. Конгресс в те дни, когда еще не складывалось безвыходных положений, действительно занимался делами: узаконивал гражданские права, разрабатывал систему медицинского страхования для престарелых, готовился к подписанию закон о системе Medicare. Благодаря политическим талантам Джонсона уже через год этот омерзительный образчик государственного вмешательства осчастливил мистера и миссис О’Коннор, а также миллионы других пожилых американцев правом на бесплатное медицинское обслуживание.

В те дни американская нация была полна юношеских сил и пылкости. Некоторым ветеранам Второй мировой еще не исполнилось сорока. Наступали новые времена. Рэнд этого не замечала. Она видела не процветание, а приближение темной волны давления со стороны государства. Перед ней представали мрачные видения: ей мнилось, будто Соединенные Штаты «более шестидесяти лет движутся в сторону государственного тоталитаризма». Не забывайте: это интервью было записано в 1964 году, а Рэнд с самого начала XX столетия твердила о том, как государство душит бизнес. Она видела Америку примерно такой, какой видит ее сегодня «Чаепитие» — страной, где стремительно гибнет свобода. И не важно, что это самое интервью, в котором она высказывалась против правительства, было оставлено правительством без внимания — один этот факт опровергает ее обвинения в «фашизме». Но ведь Рэнд никогда не замечала реальности.