Я уже с трудом владел собой – его энергии оказалось избыточно много. В моей практике подобное случалось и прежде: иногда с непривычки пациент мог выделить застоявшуюся энергию с опасным переизбытком. В такие моменты я пытался совпасть с энергией пациента, взять ее под разумный контроль, добавить ей импульс, перемешать со своей… Вот и сейчас я попытался… Но вскоре энергетический поток захватил меня всего, и я рухнул головой на поверхность стола, сильно стукнувшись лбом и носом. Впрочем, я не почувствовал боли. Я вообще ничего не чувствовал, кроме острого, немного колющего, чуть химического заряда, проникающего и растекающегося по телу, – я знал, такие ощущения возникают только от энергазма с «паучками». Когда тебе кажется, что ты полностью отравлен, кажется, что сейчас отлетишь, уснешь, погрузишься в небытие и больше уже никогда не вернешься.

И все же мне удалось пересилить подступающий энергазм и открыть глаза… Прямо перед собой, буквально в сантиметрах, я увидел глаза Ч1, очевидно, он тоже рухнул головой на стол. Удивление и отрешенность – вот единственное, что выпукло проступало в них.

– Ну как? – невзирая на распространяющееся по телу отравление, успел спросить я.

– Ооооо… – раздался выдох.

– Это займет минут пятнадцать-двадцать, – выдавил я из себя последние слова.

– Да, сколько надо, – произнес Ч1, и его глаза закатились.

Так мы стали близкими друзьями, если не сказать больше, на долгое время.

Партия «Многопольное Возрождение» и курируемая ею молодежная организация «Союз Юных Многопольцев» создавались быстро и успешно. Да и что могло быть проще: офисы по «идентификации» множились, как грибы, и все равно на прием надо было записываться за месяц вперед. Офисы одновременно становились партийными пунктами, там, на специально оборудованных стендах, лежали афишки, брошюры и прочий иллюстративный, агитационный материал. И, как правило, после третьего-четвертого сеанса пациент сам добровольно вступал в ряды «многопольной» партии. Лозунг мы выбрали старый, проверенный: «Многопольная свобода, Многопольное равенство, Многопольное братство» – мало отличающийся от старого французского революционного, разве что словом «многопольный». Казалось бы, одно слово, а разница получалась разительной: если французская революция, как и все революции до и после нее, тонули в крови, то у нас происходили совершенно иные, совершенно бескровные процессы.

Начнем с самого главного: оказалось, что люди, когда они счастливы, добры, доброжелательны и стараются, чтобы мир вокруг них становился лучше. Потому что счастливому человеку хочется, чтобы и остальные вокруг него были счастливы, так как индивидуальное счастье воспринимается полнее, когда оно становится частицей счастья коллективного. Это как с вкусной едой: можно, конечно, быстренько сжевать ее в одиночку. Но намного большее удовольствие получаешь, когда можешь разделить радость вкусной еды с ближним. Не потому ли мы и любим общие застолья? Аналогично и со счастьем – хочется, чтобы все вокруг разделяли твое чувство. Тогда счастье входит в резонанс и усиливается в каждом из нас непропорционально.

В результате начались социальные преобразования. Причем начались естественным путем, не по приказу сверху, а, так сказать, по приказу многочисленных сердец. Счастливые, расслабленные начальники захотели видеть вокруг себя счастливых подчиненных. В результате увеличились зарплаты и, как следствие, общий уровень жизни населения. При этом, вопреки экономическим законам, инфляция не поднялась. Дело в том, что коррупция если не исчезла полностью, то, во всяком случае, резко сократилась: счастливые, расслабленные чиновники (с повышенной зарплатой) не хотели рисковать явным, осязаемым счастьем ради сомнительных откатов. Да и забивать свои головы разнообразными коррупционными схемами теперь было как-то не с руки. Зачем идти на ненужные риски, когда ты и без того счастлив?

В качестве еще одного позитивного изменения в жизни народа следует отметить стремительное падение наркомании, алкоголизма и прочих социальных зол, разъедающих современный мир. И действительно, зачем нужны вредные привычки, когда вокруг тебя большое количество привычек полезных? Кроме того, чтобы регулярно заниматься сексом с остальными пятнадцатью полами, нужно хорошее здоровье. А значит, резко увеличилась средняя продолжительность жизни в целом. Многие болезни (в том числе передаваемые половым путем) отступили, что еще больше улучшило общее безоблачное настроение в стране.

На ближайших выборах партия «Многопольное Возрождение» заняла второе место в думе (после «Партии Власти», разумеется). Хотя многие горячие головы утверждали, что в процессе выборов имели место злоупотребления и подтасовки, которые не позволили «Многопольному Возрождению» вырваться вперед. Но кому охота заморачиваться такой мелочью, как первое место или второе, когда по сути это не имеет никакого значения?

Вообще волна оппозиционных процессов спала. Последние полуманиакальные революционеры попытались было пройти по проспекту Сахарова. Но сидящие за столиками многочисленных кафе расслабленные люди с непониманием провожали взглядами кучку демонстрантов с лихорадочно горящими глазами, задаваясь законным вопросом: а кто они, эти плохо вымытые и плохо одетые люди? Неужели все они лунатики, релятивисты и психи?

Впрочем, вскоре и эти, последние из Могикан, в душах которых еще потрескивали поленца революционных костров, поостыли и поутихли. Они тоже постепенно нашли себя, идентифицировались и забыли о своих мятежных порывах.

Два года прошли незаметно. Аркадия бросила театр и кино окончательно и теперь полностью взяла на себя руководство «многопольным» бизнесом.

Мы жили с ней душа в душу, работал я немного, только когда появлялся интересный клинический случай и мои специалисты на местах не могли сами наладить полную идентификацию у пациента. Или когда меня о сеансе просили знаменитые люди страны, те, кому отказывать было неудобно. Впрочем, происходило это достаточно редко – один, два раза в месяц, ведь если вокруг тебя присутствует столько разнообразия, нет никакого смысла концентрироваться на одном, пусть и хорошо натренированном «мужике».

Поэтому я мог проводить с Аркадией столько времени, сколько хотел. Моя плеврита подходила для меня идеально, я все сильнее привязывался к ней. Порой мне казалось, что, если бы я полностью закончил практиковать «идентификацию», я смог бы зациклиться на ней.

Александр Рейн тоже позабыл об искусстве и с головой ушел в политику – занялся руководством партии «Многопольное Возрождение». Мы часто встречались, то на заседании президиума, то, как в старые времена, в кафе, где за стаканчиком скотча Рейн давал мне отчет о проделанной работе – все-таки номинально руководителем партии оставался я. Наша дружба окрепла пуще прежнего, ведь хорошо известно, что людей скрепляет не только общее прошлое, но и общие интересы, общее дело. К тому же где я еще мог отвести душу – кто лучше поймет мужика, чем другой мужик? В конце концов, у нас одни заботы, схожий взгляд на мир. Что ни говори, а общий гендер сближает.

Периодически я посещал «Вершину», я говорил уже, что наши отношения с Ч1 переросли в крепкую дружбу. Надо сказать, что после той памятной встречи, после того, как он полностью «идентифицировался» и обрел себя, Ч1 тоже не избежал внутренних преобразований: взгляд его потерял прежнюю резкость, да и выражение лица стало теплее и задушевнее, что ли. Наши сексуальные сеансы постепенно свелись «на нет» – но об этом я уже упоминал: при таком разнообразии нет необходимости ориентироваться только на один пол и на одного человека. Естественно, что после идентификации, после сексуального раскрепощения людям хочется поэкспериментировать, попробовать и испытать разное. Ведь только основываясь на собственном личном опыте, человек может определить, с представителем какого пола он хочет связать свою будущую жизнь.