Вопросы, черт побери. А он не любил вопросы без ответов.

Шон скатился с кровати и в мрачном настроении отправился в душ, однако звук мотора его собственной машины вернул его к окну.

Бренна подошла к капоту, подняла крышку и склонилась над двигателем. Шон не слышал, но представил, как она бормочет проклятия, увидев грязные внутренности, в которых он совершенно не разбирается. И бесполезно объяснять ей, что, если машина заводится и везет его куда нужно, ему плевать, почему это происходит, и на грязь плевать.

Бренне-то все там понятно, она мастер на все руки. Для нее высшее счастье разобрать что-нибудь, разложить и исследовать все детали. Кстати, не забыть бы попросить ее посмотреть тостер, который безжалостно сжигает все, что в него попадает.

Пока Шон размышлял, Бренна выпрямилась, захлопнула крышку капота, оглянулась и, прежде, чем он успел отпрянуть от окна, пригвоздила его взглядом, горевшим праведным гневом. Шон ухмыльнулся в ответ, прекрасно понимая, что разозлит ее еще больше, и по движению ее губ понял, что послан к черту.

Бренна протопала под дождем к кабине своего грузовика, забралась на водительское сиденье, с обычной небрежностью выехала задним ходом на дорогу и укатила по колдобинам прочь.

Если бы она оглянулась, то увидела бы, что Шон больше не улыбается. Веселое настроение улетучилось, и он замер, осознав нечто. То, что он неожиданно для себя понял, его не на шутку испугало.

Он ее любит!

— Черт, черт, черт! И что мне теперь с этим делать? — Шон хотел по привычке сунуть руки в карманы, но обнаружил, что стоит голый. Может, утопиться в душе или хотя бы утопить это неожиданное чувство.

Шон повернулся… В дверях, сложив на груди руки, стояла Красавица Гвен и смотрела на него.

— Господи! — Чувствуя себя идиотом, он схватил с кровати одеяло и завернулся в него. — Никакого уединения в собственном доме.

Смущенный, растерянный, он уставился на Гвен. Она казалась совсем реальной и такой же красивой, как говорила о ней легенда. Он увидел в ее глазах сочувствие и понимание, от которых сердце у него дрогнуло.

Гвен стояла там — без всяких сомнений, это была она, а вернувшийся кот вертелся вокруг нее, свирепо мяукая.

— Так этого вы ждали, чтобы показаться мне? Вы ждали, когда я пойму то, что причиняет боль? Говорят, несчастье любит компанию, только я предпочитаю зализывать свои раны в одиночестве.

С нежностью глядя на него, Гвен медленно приблизилась, протянула к нему руку, хотя он не почувствовал касания ее руки, словно дотронулась до его щеки и исчезла.

Как обычно, когда ему не хотелось в чем-то разбираться, Шон, уверенный, что со временем решение придет само собой, затолкал проблему в самый дальний уголок сознания и забылся в своей музыке.

Музыка успокаивала его, наполняла душу, но он никогда не мог объяснить даже родным, с которыми был очень близок, что значит для него слышать музыку в своей голове, чувствовать ее, а потом выпускать на свободу.

Только музыка всегда была с ним, только в ней он нуждался, только ее боялся потерять.

До Бренны.

Бренна тоже всегда была с ним, но лишь сейчас он осознал, как она ему необходима, и боялся потерять и ее, и свое озарение.

Шон открыл коробочку, которую оставил на пианино, задумчиво посмотрел на жемчужину. Теперь он понимал смысл подарка, понимал, чего ждет от него Кэррик, но пока еще не был готов отдать жемчужину — и себя — Бренне.

Пусть другие строят для него планы, он будет жить по-своему, в своем собственном ритме. Он обещал Бренне дружбу и не отступится от своего слова, но ему будет больно, если он не сможет завоевать ее сердце. И это он понял только сейчас.

Женщина, ворвавшаяся утром в его дом, в его постель, не искала ни романтики, ни обязательств на будущее. Она наслаждалась настоящим и удовольствием, которое оно приносило.

Раньше с другими женщинами он и сам был такой же, но сейчас ему было неуютно от нахлынувшей тоски. А поскольку уют всегда был для него важен, он не собирался тосковать долго.

Нужно только разобраться, что и в каком порядке предпринять, в каком направлении действовать. Поскольку речь идет о Бренне, придется двигаться к цели быстрее и в то же время осторожнее и каким-то образом заставить ее поверить, чго он нужен ей не только для секса и что именно это она задумала с самого начала. И хорошо бы повернуть все так, чтобы она сама начала в нем по-настоящему нуждаться.

Шон легко пробежался пальцами по клавишам и с удовлетворением заметил, что мелодия ожила. И пока он переносил ноты на бумагу, в голове уже рождались слова.

Вернись и снова в плен возьми меня,

И подарю тебе я танец страсти.

Скажи, что будешь вечно ты моя,

Лишь поцелуй — и весь в твоей я власти,

Моя рыжеволосая любовь, судьба моя,

негаданное счастье.

Смешно! Так смешно, что растаяло напряжение, сковавшее его. Любой, кто знает их обоих, сразу увидит, что реальность не имеет ничего общего с этими словами.

Бренна практична, он мечтатель. Они такие разные, что почти ни одна их встреча не обходится без стычек, но сердце не знает логики и неподвластно ей. Если бы он влюбился в такую же мечтательную девушку, как он сам, они так и прожили бы всю жизнь врозь, не сделав и шага навстречу друг другу. А если бы Бренне встретился мужчина с ее характером, они через неделю разругались бы в пух и прах.

Получается, что, полюбив ее и заставив понять, что они должны быть вместе навсегда, он всего лишь спасет ее от очень бурной и короткой супружеской жизни. Разумеется, свое мнение ему лучше держать при себе.

Удовлетворившись результатом своих раздумий, Шон убрал жемчужину в коробочку, оставил ноты разбросанными и отправился в паб.

* * *

Учитывая аппетит Бренны, Шон решил испечь побольше ее любимых пирожков с яблоками. Для достижения поставленной цели разумно потакать ее маленьким слабостям.

Правда, сомнения еще одолевали его.

Может, попытаться убедить себя в том, что он вовсе в нее не влюблен, как, вероятно, делают те, кого тревожит несходство характеров. Он даже представил себе, что эта попытка могла бы увенчаться успехом. Например, можно начать с перечисления всех причин, по которым их союз — затея неразумная. И во главе списка оказалась бы главная причина — в его планы не входило серьезно влюбляться еще годы и годы.

К тому же женщина его мечты была нежной, женственной, спокойной. Удобной для жизни, размышлял Шон, колдуя над пирожками. В Бренне О'Тул ничего удобного не наблюдалось, хотя в постели она божественна. И пусть воспоминания бросают его в жар, не может же мужчина провести всю жизньв постели, хоть и со страстной обнаженной женщиной.

Хм, он хотел отвлечься, а вспомнил утро и то, как Бренна довела его до изнеможения прежде, чем его мозги окончательно пробудимиеь. Иму снова стало не по себе, и снова он решил подумать о чем-нибудь другом. Пока.