А Джемма вдруг поняла…

— Башни! — воскликнула она. — Башни, ну конечно же! У тьмы нет власти!

Мрак вскипел, охватив ее ледяными крыльями. Уши наполнило треском, визгом и хлопаньем, и в следующий миг Вороний король исчез, а Джемма с криком проснулась и села в постели.

Наступило утро — судя по маленьким изящным часам на прикроватном столике, Джемма проспала до девяти. Из сада слышалось щелканье ножниц: садовник подравнивал кусты, и в этом беззаботном звуке была надежда на то, что все еще можно исправить. С первого этажа доносился запах кофе, и Джемма подумала, что Дэвин не стал ее будить и пошел завтракать один.

— Сторожевые башни, — повторила она, словно боялась, что понимание, которое пришло к ней во сне, способно растаять и не вернуться.

Сейчас сторожевые башни лежали в руинах. Когда-то там были воины и маги, которые укротили его мощь и запечатали во мраке. Но годы шли, люди забыли о тьме под болотами, покинули ставшие ненужными башни, и Вороний король вернулся. Его некому было остановить.

— Мой отец знал об этом, — промолвила Джемма, выскользнув из-под одеяла.

Одеться, быстрее одеться и идти к Дэвину. Если взять из архивов бумаги отца, то они сумеют найти ответы. Вороний король останется во тьме. Он больше никого не убьет.

Переодевшись и умывшись, Джемма быстрым шагом спустилась в гостиную. Понимание того, что ей не придется уезжать, подгоняло и заставляло сердце стучать с утроенной скоростью. Конечно, это будет очень трудно, но Дэвин — могущественный маг, он справится, он оживит сторожевые башни и снова запрет тьму в болотах.

Гостиная была пуста — Джемма прошла в столовую и увидела, что слуга накрывает стол к завтраку. Она словно наткнулась на невидимую преграду. Где Дэвин?

— Доброе утро, ваша светлость, — поклонился слуга.

— Доброе утро, — растерянно кивнула Джемма. Где Дэвин, куда он ушел? Почему ничего не сказал ей? — Где его высочество?

Слуга пожал плечами, и Джемма вдруг подумала, что с этим парнем что-то не так. Он старался держаться спокойно и не выказывал волнения, но выглядел так, словно ему что-то мешало, — Джемма не знала почему, но ей вдруг показалось, что в эту минуту тихий голос пел ему песню, и он не мог ни закрыться, ни уйти от нее.

— Я не знаю, ваша светлость, он ушел рано утром. Господин Артур вернулся час назад, господин Штрубе рисует в саду. А господин Тернер…

— Уже здесь, — услышала Джемма и обернулась. Тернер стоял рядом с ней с самым дерзким и независимым видом. Причесанный, выбритый, одетый с иголочки — ведь и не скажешь, что провел ночь, ворочая бревна на пепелище. — Доброе утро, Джемма.

Слуга дотронулся до виска, поморщился и ушел на кухню.

— Доброе утро, — кивнула Джемма и вдруг подумала, что как раз Тернер и может ей помочь. — Мне нужно поговорить с вами.

Тернер нахмурился. Джемма невольно задумалась, что он сейчас может чувствовать. Вдруг на него именно в эту минуту обрушивается та вечная любовь, которую все так ждут? Ей сделалось не по себе. В груди снова ожило тепло — неприятное, колючее.

— К вашим услугам, — чопорно сказал следователь, — но давайте хоть чаю выпьем.

После того как служанка внесла дымящийся омлет с грибами и беконом, Джемма спросила:

— Вы упоминали о том, что работы моего отца засекречены. У вас есть к ним доступ?

Тернер ковырнул омлет и ответил вопросом на вопрос:

— Почему вы решили, что он должен быть?

— Вы человек короля.

Тернер усмехнулся.

— Да, это многое объясняет, — ответил он. — Что именно вы там хотите найти?

— Во-первых, все, что написано о сторожевых башнях, — призналась Джемма. — Вы можете не верить в Вороньего короля, господин Тернер, но это способно его остановить.

Тернер пожал плечами, отправил в рот кусок бекона и некоторое время смотрел в окно: Матиас стоял под яблонями и что-то рисовал с задумчивым видом. Джемма вдруг подумала, что он тоже слышит странное: художник хмурился и то и дело дотрагивался до виска.

— А что во-вторых? — поинтересовался он.

— Во-вторых, то, что связано со мной, — призналась Джемма. — Повторюсь, вы можете не верить в Вороньего короля. Но когда-то я была обещана ему, и он собирается забрать свое.

Тернер поперхнулся омлетом и какое-то время оторопело смотрел на Джемму, словно не мог поверить в то, что она сказала. Затем он машинально отодвинул тарелку, откинулся на спинку стула и произнес:

— Хотите сказать, что принадлежите этому… — Тернер пощелкал пальцами, подбирая нужное слово. — Этой силе?

Джемма кивнула.

— Он так считает. Кто мог меня обещать?

Тернер ухмыльнулся. Его осунувшееся лицо обрело то презрительное выражение, с каким на Джемму смотрели служащие аукционного дома.

— Полагаю, что ваш достопочтенный папенька, — произнес Тернер. — Кому бы еще?

У Джеммы зашумело в ушах, словно Тернер со всей силы залепил ей пощечину. Ее отец никогда бы так не поступил, он не отдал бы дочь чудовищу — Джемма твердо знала, что он любил ее. Нет, это было невозможно!

— Не смейте так говорить, — возмутилась она, твердо глядя в лицо Тернеру. — Мой отец никогда бы так не поступил. Он не отдал бы меня монстру!

Во взгляде Тернера появились искреннее сочувствие и тепло. Это было настолько непривычно и странно, что Джемма вздрогнула. Вчера утром он смотрел на нее совсем иначе, и новое положение вещей пугало.

— Он не задумался о вашей судьбе, когда примкнул к мятежникам, — произнес Тернер. — А сразу было понятно, что если они потерпят поражение, то ничего хорошего вас не ждет. Но он плевать хотел на то, что случится с любимой дочерью.

Джемма вдруг обнаружила, что стиснула рукоять простенького столового ножа так сильно, что пальцы заныли. Глаза стало жечь, на скатерть упала слеза.

«Мне больно! — хотела закричать Джемма. — Мне больно, больно, больно!»

В какой-то момент она испугалась, что Тернер возьмет ее за руку, чтобы утешить, но он, к счастью, не сделал этого.

— Не смейте так говорить, — выдохнула она. — Это неправда.

— Это правда, — вздохнул Тернер. — Ваш отец выступил против основ государства. Он посягнул на то, что священно и незыблемо, и это было для него не первой попыткой, а привычным делом. — Тернер придвинул к себе чашку с чаем и спросил: — Он возил вас на север, а зачем, спрашивается? Что это за место для юной леди, для ребенка?

— Я не знаю… — растерянно прошептала Джемма.

Да, отец возил ее на север, она помнила жемчужно-розовое очарование белых ночей, но что еще с ней было после заката? Почему незримые хранители сторожевой башни отвергли ее сейчас, но приняли тогда? Ей казалось, что она сорвалась с обрыва и несется вниз. Ветер свистит в ушах, и все кончено.