— А чем она тебе не нравится? — спросила Молли,

— В ней полно микробов. Я не стану рисковать. — Микки опустился на кровать. Засохшая грязь с его халата отваливалась кусками. — Ох, до чего же ноги болят! — Он закатал пижамную штанину и потер щиколотку. — Чего смотришь?

— Как ты думаешь, может быть, Тортиллус не ошибается? И ты в самом деле ничем не болен? — спросила Молли.

Ее брат пожал плечами.

— Ошибается, — сказал он.

— Но… Но вдруг это правда? — вслух размышляла Молли. — Если вдуматься, Криббинс всю твою жизнь твердила тебе, какой ты больной, верно? А зачем ей это нужно? Я, кажется, знаю зачем. Потому что если бы ты был здоров и силен, тобою было бы трудно управлять.

Молли продолжал растирать ногу, как будто слова Молли его совершенно не интересовали.

— Послушай, Микки, теперь, когда все остальные гипнотизеры умерли, ты остаешься, точнее, оставался у Фанг единственным гипнотизером. Ты ей нужен, чтобы и дальше гипнотизировать людей, верно? Без тебя она не сможет держать народ в повиновении и растеряет всю свою власть. И, конечно, она меньше всего хочет сообщать это тебе. Она, может быть, даже боится, что ты загипнотизируешь ее саму и захватишь власть. Поэтому она и Криббинс внушили тебе, будто ты болен. Болен так сильно, что без них не проживешь. Я понимаю, ты мне не поверишь, но я однажды своими ушами слышала, как Криббинс говорила себе под нос: «Подавлять его волю, — твердила она. — Смешивать с грязью, не давать поднять голову. Пусть жизнь в нем еле теплится». В тот раз я не

поняла ее слов, но теперь мне всё ясно. Они хотят, Микки, чтобы ты считал себя ничтожеством. Подумай об этом. Даже твоя фамилия! Микки Минус. Минус — это меньше чем ничего. Криббинс нарочно дала тебе эту фамилию, чтобы унизить тебя!

Микки уныло глядел в пол, стиснув зубы. Молли ожидала: он сейчас вскочит, заорет на нее, что он в самом деле тяжело болен, что Тортиллус — дурак и ничего не понимает. Но вместо этого произошло нечто очень странное. Микки поднял глаза, его лицо начало медленно светлеть, рот раскрылся. До него стала доходить правда,

— Это… это так и есть… — пролепетал он. С мгновение оба смотрели друг на друга, пораженные ужасной истиной.

— Выходит, няня Миклес правильно сделала, что помогла тебе выбраться оттуда, Микки, — сказала Молли более ласково. — Она там единственный разумный человек, и она заботится о тебе Микки. Здесь тебе будет лучше.

Микки, насупив брови, обдумывал услышанное.

— Мне страшно, — тихо произнес он, провел рукой по жирным вихрам и посмотрел на озеро. — Но я тебе не брат, — добавил он. Потом достал из кармана свою успокоительную тряпочку и принялся теребить ее в пальцах. — Дай мне немного подумать, ладно? — Петулька вспрыгнула на кровать и села рядом с ним, как будто сочувствуя.

Молли оставила Микки наедине с его мыслями. Она догадывалась, как это тяжело — вдруг обнаружить, что тебя всю жизнь использовали как раба. Она встала, вышла в ванную и открыла кран. Оттуда потекла вполне нормальная вода. Молли провела рукой по волосам. Голова чесалась от засохшего геля.

Как приятно было соскрести с себя всю пыль горных туннелей, всю грязь червячной ямы, смыть с головы гель! Ей понравилось скользкое водорослевое мыло, а теплый запах воды успокаивал. На миг, когда поток воды окутал ее с ног до головы, она даже смогла представить себе, будто находится дома, в Брайерсвилль-Парке, жарким летным вечером. На кухне, должно быть, Люси и Оджас готовят ужин. Праймо и Рокки, наверное, в гостиной играют в покер, а их приятель-хиппи Лес завязался на полу немыслимым йоговским узлом. О, как ей хотелось снова оказаться там! Но без гипнотических навыков она ни на что не способна. Теперь для Молли путешествие во времени было так же невероятно, как и для любого обычного человека. Стоя под душем, Молли «скребла по сусекам» мозга. Может быть, где-то завалялся хоть один обрывок сведений о гипнозе, хоть жалкий кусочек информации, оброненный машиной. Нет, ничего не было.

Неужели ей придется навсегда остаться в этом времени — в пятистах годах от своей семьи и друзей? Если ей даже с помощью людей-животных не удастся вернуть себе гипнотические знания, то, значит, она навсегда обречена жить в зоологическом институте? А как быть с Микки? Она не доверяла ему до конца. Опасалась, что когда-нибудь он ее всё-таки выдаст. Молли пожалела, что пришла сюда. А особенно мучительной была мысль о Рокки. Бедный Рокки! Она его потеряла. Где-то далеко, в глубине скованной гипнозом оболочки, кричит, просится наружу настоящий Рокки. Думать об этом было невыносимо. Слезы смешивались с озерной водой и стекали в сливное отверстие.

Высушившись полотенцем, Молли посмотрелась в зеркало. Лицо осунулось, под глазами залегли серые круги.

— Выше нос. Соберись, — шепотом велела она себе и постучала пальцем по отражению в зеркале. Вызвала над головой большой мысленный пузырь и постаралась наполнить его положительными образами. Представила себе, как вместе с Рокки, Микки и Петулькой улетает отсюда на пчелоплане. Вот они все вернулись домой, готовят завтрак на кухне в Брайерсвилль-Парке, потом купаются в бассейне вместе со слонихой Амрит. — Молли, ты справишься, — сказала она себе. Ты уже не раз выбиралась из переделок похуже этой. Должен же быть какой-то выход. Думай только о хорошем.

Единственный шанс — это вернуться обратно к медузьей машине. Но кто умеет управлять ею? Может быть, Микки? Станет ли он ей помогать? Он знал код на двери в машинный зал, но сказал, что плохо разбирается в том, как она работает. Надо будет проверить, врет он или нет. Молли чувствовала, что он еще не до конца перешел на ее сторону. Хотя пора бы — после всех невзгод, на какие она пошла ради него. Но, наверное, надо его еще немного подтолкнуть. Может быть, завтра он отважится посмотреть правде в глаза, Молли натянула легкую хлопчатобумажную пижаму, висевшую на крючке в стене, и пошлепала в спальню.

Микки лежал на кровати спиной к ней. Он смотрел в окно на озеро. На темной воде мерцали тысячи крохотных огоньков.

— Что это такое? — спросила Молли и взяла Петульку на руки.

— Рыбаки. Свет приманивает рыбу. Это старинный способ рыбной ловли.

— Очень красиво, — сказала Молли. Микки не ответил.

И они в молчании легли спать. Микки уснул, едва опустив голову на подушку, но к Молли сон никак не шел. Ее разум бурлил, как городской вокзал. Она подошла к окну и посмотрела на озеро. Тут она заметила на полу халат Микки. Наклонилась и, хоть ей был немножко стыдно, сунула руку в карман. Ей хотелось поглядеть на его успокоительную тряпочку. Но вместо материи пальцы Молли коснулись кусочка клеенки. Она поднесла его к лучу лунного света и ахнула. Полоска была точь-в-точь такая же, как у нее самой. Только вместо букв «ГАН, МАЛЬЧИК» на ней значилось название «Больница Святого Михаила» и слова «БЛИЗНЕЦЫ ЛО». Молли онемела Она на цыпочках подобралась к своему спортивному костюму и достала вторую половинку младенческого браслета. Потом сложила полоски.

Больница святого Михаила. БЛИЗНЕЦЫ ЛОГАК МАЛЬЧИК.