— Иди сюда, — обнимаю жену на глазах блондина. Стефа неловко заводит руку мне за спину и обнимает за пояс. — Не подходи к ней больше, — рычу на парня.

— Я же всё равно тебя сделаю, — хмыкает он.

— Мне плевать, — делаю шаг к блондину, отодвигая Стефу себе за спину. — А я тебя к ней всё равно не подпущу. Даже если лягу, ты, сука, об меня обязательно споткнёшься. В игры свои иди играй с другими девочками. Это. Моя. Жена!

Блондин бросает цветы мне под ноги, разворачивается и стремительно уходит. Надеюсь, больше я его не увижу.

Разворачиваюсь к Стефе. Стоит, хлопает ресничками. Красивая, не могу. Аж дышать больно.

— Это об него ты споткнулся, да? — тихо спрашивает жена, касаясь подушечками пальцев ссадины на лице.

— Кто позвал? — спрашиваю в ответ, всеми силами стараясь погасить злость на непонятливого придурка.

— Не я. Честно, — зажимает белыми зубками нижнюю губу.

Стучу двумя пальцами по своим, требуя поцелуй. Стефа смущённо оглядывается по сторонам и дарит мне быстрое, приятное прикосновение.

— Я тоже хочу мороженое, — просит жена.

— Пойдём выбирать, — беру её за руку и тяну в сторону магазина. — Покажи, чего там тебе сделали в этом салоне.

Разворачиваю её ладошку, поднимаю выше и рассматриваю аккуратный короткий маникюр нежно-розового цвета.

— Нравится?

— Мне понравился твой выбор, — остановившись, признаюсь ей. — Спасибо.

Стефания

День второй.

Мне надо думать о собеседовании, а в голове совершенно другое. Кис всё же подрался из-за меня. И так рычал вчера: «Это. Моя. Жена». Спрятал за спину…

Надо срочно прекратить улыбаться. Но он такой, такой…

Ааа! Да офигенный он! Всё. Признаю.

Матвей кажется избалованным мальчишкой в сравнении с Саркисом. Мой муж — мужчина. Я раньше не задумывалась о разнице. Для меня два этих понятия вытекали одно из другого согласно возрасту. То есть где-то до восемнадцати ещё мальчик, потом парень, ну и дальше мужчина. Всё как по учебнику. Только учили меня неправильно.

Мужское в Кисе ощущается кожей. Я вижу это в каждом его поступке. Он иногда дурачится и подкалывает меня. Это лишь делает его самим собой. Лёгким и тёплым. А внутри титановый стержень и огонь, который иногда разрастается в стихию.

Вчера он не просто припечатал Матвея одной своей энергетикой, которой в очередной раз зацепило и меня. Кис показал, что окончательно присвоил меня себе и будет защищать даже от моих собственных глупостей.

Я почувствовала это именно так.

Ночью, пока все спали, вписала в тетрадь ещё несколько новых нот музыки, что звучит лишь в моей голове и ещё ни разу не переносилась на скрипку.

То, что у меня в восемнадцать есть муж, странным образом отодвинулось на задний план. У меня есть мужчина. Именно эта мысль взрывает в животе крохотные фейерверки и опаляет жаром щёки. И я вроде как действительно до него немного не доросла. Начинаю понимать, о чём мне часто твердит Саркис.

Ударившись затылком о стену, откладываю подушку, которую обнимаю уже второй час, наверное. Слезаю с кровати. У нас же очередной завтрак.

Выхожу из комнаты. Хмурюсь на странные звуки, доносящиеся из спальни Киса. Подкрадываюсь, толкаю дверь и застываю, жадно и бессовестно впившись взглядом в сильную, блестящую от пота спину, идеальную линию позвоночника и ямочки в районе поясницы.

В руках у мужа увесистые гантели. Он поочерёдно и вместе поднимает их. А звуки… Звуки — это мощное дыхание при каждом рывке.

На руках вздуваются вены и напрягаются все доступные моему взгляду мышцы. Тёмный затылок смешно взъерошен. Те самые шорты, что я стирала, резко контрастируют с загорелой кожей.

Машенька, Федя и Ариша застыли у меня на плечах и боятся пошевелиться. Надо выйти, но я не могу сдвинуться с места. Меня будто примагнитило к полу на пороге его спальни. До воспалённого от такого зрелища мозга не сразу доходит, что у мужа хоть и лёгкое, но сотрясение и ему надо лежать, а он вытворяет такое.

Саркис кладёт на пол гантели. Разворачивается ко мне. Всё его тело ещё напряжено. Плечи, руки. Грудь высоко поднимается от глубокого дыхания. Кубики пресса стали ещё выразительнее, а ниже очень красивые мышцы, уходящие прямо под пояс светлых шорт.

Ему идут капельки пота на коже и мокрая тёмная чёлка.

Мне становится неловко от того, что подглядывала. А ещё жарко. Хочется открыть все окна в квартире и впустить сквозняк.

Саркис приближается. Меня качает назад, но шаг всё равно не делаю. Залипаю на его карих глазах. Они сейчас почти чёрные. Вытягивают из меня весь кислород. Голова немножко кружится. Мне волнительно от его хищного медленного приближения.

«Это. Моя. Жена» — отстукивает в висках. — «Я тебя к ней не подпущу»

И ведь правда не подпустит. Вот такой Кис встанет стеной, закрыв собой и меня, и сестрёнку.

«Даже если упадёт, об него споткнутся»

Ноздри щекочет его запах. Очень настоящий, без примесей парфюма. Кис сейчас пахнет зубной пастой, потом и собственной горячей кожей.

— Ты чего такая растерянная? — чуть хриплый после занятия спортом голос подрывает моих родных Машеньку, Федю и Аришу с места. Они разбегаются в стороны, прогоняя по коже лёгкий озноб.

— Тебе же нельзя, — отмираю, но говорить выходит только шёпотом.

— Мне нужно куда-то девать энергию. Да и тебе вроде нравится моя нынешняя форма, — смотрю на его полные губы. Они не улыбаются как обычно, а его нерастраченную энергию я очень хорошо чувствую. Её море и в комнате, и в квартире.

Кис похож на мощный двигатель, который всё никак не может остановиться. Мне даже страшно, что однажды он так себя загонит. Он совсем не умеет отдыхать. Пять дней больничного. И что? Вчера был первый, мы его провели на ногах. Сегодня второй, а у него спорт, а скоро привезут материалы для ремонта, и я очень сомневаюсь, что этот парень будет просто на них смотреть.

Тут никакие поцелуи и завтраки не помогут. Не знаю я, чем его стопорить хоть немного. Нет у меня такого опыта. Энерджайзер, заполненный тестостероном по самую макушку!

— Ана спит? — стараюсь смотреть только ему в глаза, но это тоже очень опасно. Меня затягивает в черноту. Магия какая-то. И воздух вокруг нас густой, тяжёлый и вязкий. Его сложно протолкнуть в лёгкие.

— Так рано же ещё. Ты чего подскочила?

Вроде обыденная беседа, но нас разделяет всего шаг, а я продолжаю дышать запахом сильного тела Саркиса, и это меняет всё в моей голове, придавая каждому произнесённому им звуку новый оттенок.

— Собеседование, — напоминаю я, понимая, что ещё половина шага и мы состыкуемся.