Лиза смотрела на него с легким прищуром. Красивый. Прядь волос, слишком длинная, чтобы иметь право называться челкой, упала ему на лоб, занавесив левую бровь. Мелированные волосы, мелированные и слегка осветленные. Уже отросли у корней. Зачем он это сделал? Чтобы меньше походить на капитана Торанса? Отрастить волосы, изменить их цвет... придать своей внешности что-то богемное, что-то порочное...

После того как они пролистали все интернет-страницы, где в том или ином контексте упоминалось имя капитана Торанса, Джемма посмотрела на часы, обнаружила, что в запасе еще целых двадцать минут, и открыла специально для Лизы файл, целиком посвященный GIGN. История создания, структура, основные задачи... требования к кандидатам, обязательные тесты, этапы обучения, возможные специализации... самые значительные успехи, самые громкие операции... символика, фотогалерея: люди в форме цвета ультрамарин, в тускло поблескивающих шлемах, лица прикрыты забралом. Это не люди, а киборги ... И Венсан – один из них? Думая об этом, Лиза чувствовала, что сходит с ума.

В самом деле, разве можно поверить, что сидящий здесь расхристанный, подвыпивший парень однажды проделал то, что предлагают проделать всякому кандидату еще на отборочном этапе. Бег, подтягивание на канате, плавание под водой со связанными руками и ногами... работа на крышах зданий и в отравленных газом помещениях... атака специально натасканной на человека собаки... стрельба из винтовки и пистолета, когда требуется за определенное время набрать определенное количество очков, при этом находясь в непрерывном движении, приближаясь к цели или преодолевая полосу препятствий... На протяжении следующих десяти месяцев – специально для тех, кому повезло, – тактика боя в городе, тактика боя в закрытых помещениях, городской альпинизм, способы проникновения на захваченные террористами объекты, обязательный для всех курс воздушно-десантной подготовки... при этом, разумеется, никто не отменяет ежедневной огневой подготовки, бега и плавания на выносливость, рукопашного боя и прочих прелестей жизни. Заключительный этап – разделение по специальностям. На выбор: боевой пловец, парашютист, кинолог, сапер... Десять из ста – такова официальная статистика. Из ста кандидатов профессионалами, то есть собственно бойцами GIGN, становятся только десять.

Вспомнив об утреннем звонке, Лиза поделилась своими соображениями на этот счет, умолчав лишь о сумбурных мыслях, касающихся возможного замужества.

– Ну, – произнес Венсан без особых эмоций, – все идет своим чередом.

– А тебя не беспокоит, что ты оказался в этом дерьме вместе с двумя женщинами?

– В некоторых случаях разумнее положиться на женщин, чем на мужчин. – Он слегка улыбнулся в ответ на улыбку Лизы. – Нет, не беспокоит. Ни одной из вас не хочется оказаться на скамье подсудимых, поэтому вы будете делать то, что я скажу.

– А если у кого-то не выдержат нервы? Джемма-то держится молодцом, а вот я...

И тут он ее удивил.

– Как раз в тебе я уверен больше, чем в ней. У нее... м-м... не слишком обнадеживающая биография. Думаешь, я со своей стороны не потрудился навести справки? Магазинные кражи, вождение автомобиля в нетрезвом состоянии... Давно, правда, и тем не менее. Уверен, если спросить ее a? point[75], она расколется вдвое быстрее, чем ты.

– Обо мне ты тоже наводил справки? – осторожно поинтересовалась Лиза, отлично зная, что у него для этого куда больше возможностей, чем у них с Джеммой.

– Нет. Я ничего не хочу о тебе знать.

Она почувствовала себя уязвленной.

– Я тебе настолько неинтересна?

Этот вопрос он оставил без ответа.

Из кухни донеслись призывные вопли Джеммы. Обед на столе. Вроде бы надо вставать и идти. Но Лизе страсть как хотелось вытянуть из парня хоть самую крохотную подробность его пребывания среди смертных в качестве офицера GIGN.

– Трудно было? Ну, все эти пятидесятиметровки под водой со связанными руками и ногами, прыжки с парашютом, атаки собак...

– Да, – сказал он просто. – Особенно когда знаешь, что все это закончится очень и очень не скоро.

– Зачем же тебе это понадобилось?

Он ответил не сразу:

– Трудно сказать. Возможно, мне захотелось почувствовать себя в большей степени мужчиной, чем раньше.

– Удалось?

Он промолчал.

Соперничество с отцом, излюбленный Фрейдов мотивчик. Стремление превзойти его во всем. Догнать и перегнать. Стать вожаком стаи.

– Плавать я научился еще в младенческом возрасте, спасибо кузине моего отца. У нее домик на юге Франции (неплохой такой домик, в три этажа), и долгое время мы с матерью жили там, а отец наезжал по выходным. Катрин учила плавать своего сына и меня. Мы с ним ровесники. Разница в девять дней.

Она затаила дыхание, боясь спугнуть счастливую минуту его откровенности.

– К двенадцати годам, – продолжал Венсан, – я уже плавал и нырял как дельфин. Я мог прыгнуть в воду с самой высокой скалы и пробыть под водой так долго, что меня уже начинали считать утопленником. Я никогда не боялся глубины. Никогда не думал о том, что могу захлебнуться. – Он говорил негромко и монотонно, как бредящий на кушетке пациент психоаналитика. – В четырнадцать лет я освоил легкое водолазное снаряжение, а когда мне исполнилось шестнадцать, отец начал обучать меня плаванию в экстремальных условиях: в холодной воде, в штормовую погоду, со связанными за спиной руками... Он просто подводил меня к краю причала, крепко-накрепко стягивал мне веревкой запястья, показывал, где я должен вынырнуть, а потом сталкивал вниз. Ни мать, ни сестра никогда не ходили вместе с нами. Они не могли на это смотреть.

– Господи! – не сдержалась Лиза. – Это просто... чудовищно!

Венсан безразлично пожал плечами.

– Ты шел на это добровольно? Тебе действительно хотелось научиться?

– Сложный вопрос. А что я мог поделать? Сказать свое решительное «нет»? Устроить истерику? – Он покачал головой. – Это не мой стиль.

– Ты не мог отказаться, поэтому решил научиться делать все как можно лучше?

– Да.

– Интересная форма протеста... – Ей пришлось передох–нуть, прежде чем она смогла задать следующий вопрос. – Но вот чего я не пойму... Он сам учил тебя, а потом, когда на определенном этапе карьеры ты задумался о вступлении в GIGN, стал чинить тебе препятствия?

– Ну, в какой-то момент ему показалось, что я слишком много о себе воображаю. – Венсан усмехнулся. – Я в самом деле много о себе воображал. А почему бы нет, черт возьми? К двадцати годам я уже успел привыкнуть к мысли, что лучше всех плаваю, лучше всех танцую и любая понравившаяся мне девчонка мгновенно прыгает в мою постель. Когда мне было страшно, я старался этого не показывать. Когда было больно, терпел сколько мог. Строптивый сын. Заноза в заднице власт–ного отца.