Подполковник Гладыш был совершенно сумасшедшим мужем и отцом. Нину, жену свою, он отбил восемь лет назад у какого-то сослуживца, который с горя подался в далекие края. От первого брака у нее уже был сын, а через два года от Гладыша родился второй. Гладыш обожал обоих. С женой он буквально нянчился – возил на работу, забирал, сам делал все по дому. Он открыто гордился своей ненаглядной, даже в присутствии посторонних зачастую просто не мог отвести от нее страстного взгляда, смущая не только других, но и ее тоже. Вот такое счастье… Но полгода назад влюбленный подполковник с недоумением заметил, что жена вдруг внезапно исчезает с работы, а ее мобильник в это время почему-то отключается. Жена в ответ на расспросы устало улыбалась: «Ты что ревнуешь?» Однако и на работе ее исчезновения среди бела дня тоже не остались незамеченными.

На то, что творится что-то необычное, обратили внимание и в фирме, где трудился Кирилл Селиверстов. У него тоже начались регулярные отъезды в неизвестном направлении, появилась непривычная мрачная задумчивость, время от времени вырывались помимо воли странные фразы: пора что-то менять, начать другую жизнь.

А потом их, Селиверстова и Нину Гладыш, кто-то увидел вдвоем… А потом кто-то еще.

– Они, конечно, скрывались, как могли, встречались только в рабочее время, но, сам понимаешь…

Братко почесал щеку, вздохнул.

– К тому же Селиверстов решил, что хватит скрываться. Намерения у него были, судя по всему, самые серьезные. Он хотел, чтобы Нина Гладыш стала его женой. Он для того и разводился.

– А у нее такие намерения были?

– А она, как я понимаю, уходить от мужа не собиралась. Да и зачем? Мужик растит ее детей, что родного, что неродного, готов носить на руках, с карьерой у него все в порядке, глядишь, в генералы выбьется… Ее все устраивало, но Селиверстов пошел буквально в разнос – уходи от мужа и все тут. Сдается мне, что Гладыш все узнал, ну и…

Северину уже было ясно, что так все и было. Он просто чувствовал это. Интуиция его, если срабатывала, то практически не ошибалась.

– Он мужик-то неплохой, Гладыш этот, – задумчиво сказал Братко. – Я наводил справки. Десантник в прошлом…

– Значит, и бомбу сделать может при нужде, – сказал Северин.

– Да понятно тут все, – махнул рукой Братко, как бы отодвигая в сторону сантименты. – Брать надо!.. Одного не пойму – зачем ей, этой самой Нине, все это было нужно? Было у бабы все, а теперь что? От любовника – слепой обгорелый обрубок остался, муж в тюрьму на долгие годы сядет… Сломала жизнь и себе, и мужикам.

– Ты ее саму-то видел? – поинтересовался Северин.

– Так, посмотрел со стороны. Из любопытства.

– Ну и как?

– Честно? Не в моем вкусе. Только чувствуется в ней что-то… – Братко пощелкал пальцами. – Какая-то она, понимаешь, неуловимая.

– В смысле?

– Ну, на первый взгляд, тихая, спокойная, а потом вдруг начинает казаться, что способна она на многое. Что-то она такое обещает, от чего у мужика голова едет.

– И всюду страсти роковые, и от судеб защиты нет?

– Сам придумал?

– Пушкин. Заключительные строки поэмы «Цыганы».

– Класс! – одобрил Братко.

– А ты думал. Слушай, ты приведи-ка ее ко мне, сию, как выражаются французы, la femme fatale.

– А не опасаешься? – ухмыльнулся Братко.

– Чего? – не понял Северин.

– Что она того – произведет на тебя сильное впечатление? За бомбой не полезешь? – заулыбался Братко.

– На тебя же не произвела, – отмахнулся Северин.

– Так то я! А ты у нас впечатлительный. С женщинами у тебя всегда все очень запущено…

– Ладно, разговорился, – проворчал Северин. – Свободен.

Северин не стал говорить Братко, что он задумал нечто, что может лишить его лавров победителя в расследовании покушения в гаражном комплексе. А Толик Братко такие вещи, всякие там лавры и благодарности в приказе очень уважал. Нравилось ему быть победителем. И начальству напомнить про свои доблести он никогда не стеснялся.

Прирожденный оперативник, Братко действительно углядел в Нине Гладыш самое главное – неуловимость.

Это была не очень высокая, но стройная женщина со светлыми распадающимися волосами и непроглядно-темными за падающей на лоб челкой глазами. На первый взгляд ее лицо могло показаться просто правильным, но будто стертым, невыразительным. И вдруг буквально тут же, улыбнувшись чему-то своему, она превращалась в загадочно-прекрасную женщину, в глазах которой ясно угадывалась затаенная страстность. И мужчине невольно хотелось этой женщине понравиться. Ибо скользящая по губам усмешка обещала очень многое.

– Нина Владимировна, – сказал Северин, аккуратно подбирая слова, – у нас есть все основания считать, что взрыв, во время которого пострадал Кирилл Селиверствов, организовал ваш муж Николай Гладыш. Мы могли бы арестовать его хоть сегодня…

– Господи, и за что мне это все, – устало, с искренним непониманием произнесла женщина.

– Что именно?

Но она словно не услышала Северина и продолжила говорить о чем-то своем, видимо, давно наболевшем:

– Подруги крутят романы и – ничего. Все с рук сходит. Отвлеклась, побаловалась – и домой. А я как проклятая – каждый раз такая история закручивается, что хоть вой! Ведь и с ним, Николаем, так же было. Думала, так, интрижка, романчик, ни к чему не обязывает, а он впился в меня насмерть и пока от мужа не увел, не успокаивался…

Она покачала головой.

– И с Кириллом тоже сначала ничего серьезного не было – баловство одно, развлечение на скорую руку. А потом и он туда же – уходи от мужа и все. Куда уходи? У меня двое детей! Да и не хочу я с мужем разводиться. А Кирилл как с цепи сорвался! Сам развелся, мне ничего не сказав, планы стал на наше общее будущее строить… Я уже прятаться от него стала, на звонки не отвечала. Так он заявил, что сам встретится с Николаем и все ему объяснит по-мужски. Бред! Я уже просто не знала, что делать…

Было ясно, что она говорит совершенно искренне.

– Видимо, Бог наделил вас способностью вызывать в людях глубокие чувства, – мягко сказал Северин.

– Да? А меня он спросил – нужно мне это?

Северин не стал объяснять ей, что Господь не спрашивает чьего-либо разрешения. У него иные резоны.

– По-моему, вы сразу догадались, что взрыв устроил ваш муж, – сказал он.

– Догадывалась, – не стала отпираться Гладыш. – Догадывалась, но… старалась не думать.

– То есть вы с ним об этом не говорили?

– Нет, конечно.

– Ну и как вы с Гладышем живете после этого? Зная, что он искалечил Селиверстова?

Она непонимающе посмотрела на него.