В деревне Тяньи я приняла его за незнакомца. Покорного стража, который обязался искать императорских детей – как, должно быть, и многие другие по всему королевству.

Сейчас я впервые видела его, зная, кто он такой: Таккан, мой жених, юноша, которого я презирала… просто за то, что он существует.

Сколько раз я эгоистично, презренно молилась, чтобы он умер? Чтобы его корабль потерялся в море или он упал в колодец? Просто чтобы не пришлось выходить за него замуж.

Может, я действительно заслуживала ходить с этим горшком на голове, навеки лишиться голоса. Чтобы меня отослали подальше от семьи, без надежды найти обратную дорогу домой.

Я похлопала Таккана по щекам, пытаясь привести в сознание. «Ну же, Таккан! Ты не можешь умереть у меня на коленях. Ты должен жить! Когда я разрушу проклятие, то непременно скажу отцу, чтобы он разорвал нашу помолвку, и ты сможешь жениться на ком угодно. Поверь, ты не хочешь, чтобы твоя судьба переплеталась с моей».

Я склонилась над ним и сильнее надавила на рану. «Ты найдешь какую-нибудь милую девушку, которая любит снег, кроликов, волков и что там еще нравится вам, северянам. Ну же, – взмолилась я. – Пожалуйста, не умирай».

Возможно, в тот момент жизнь оборвалась бы у нас обоих, если бы Кики не заметила наемника, крадущегося во тьме.

«Сиори!» – закричала она.

Я потянулась к клинку Таккана, но не успела его вытащить, прежде чем наемник атаковал.

Моя спина врезалась в стену, меч мужчины со скрежетом проехался по моим бесполезным ножнам. Я крепко сжала рукоять, прилагая все силы, чтобы блокировать удар. Пальцы стали скользкими от крови, локти вжались в стену. Я не видела лица наемника, но он наверняка понимал, что еще чуть-чуть – и со мной будет покончено.

«Кики!»

Но та сама прекрасно знала, что делать. Она подлетела к носу наемника и закрыла ему глаза крыльями.

Мужчина замахал оружием во все стороны, и я пригнулась. Лезвие зацепило горшочек – оказывается, из него и щит неплохой. Наемник взрезал мечом воздух, лезвие вонзилось в стену и застряло между деревянными планками.

Но рано было радоваться. Кики подлетела ко мне, а наемник схватил одну из планок и сбил меня с ног.

Его руки нащупали мою шею, и грудь сковало от паники. Я пиналась и размахивала кулаками, но все тщетно. Из легких вышел весь воздух, перед глазами заплясали белые пятна. Мой разум играл со мной – я снова тонула в Священном озере, не имея возможности выбраться. Снова умирала.

Внезапно Таккан издал стон в углу. Затем пнул фонарик, и тот с грохотом покатился ко мне по полу.

В жизни не держала ничего чудеснее этой ржавой ручки! Не задумываясь, я ударила наемника по голове.

Его плащ мгновенно загорелся. Мужчина вскрикнул и выбежал под дождь. Уже через пару секунд в его спину вонзилась стрела, и он упал замертво.

Великие боги, меня и саму чуть не подкосило. Я медленно вдыхала и выдыхала, отходя от шока. Затем вспомнила – Таккан очнулся! Подползла к нему и с ужасом обнаружила, что своими движениями он разбередил рану. На полу уже собиралась лужа крови. Я снова положила его голову себе на колени, и, потянувшись за моей рукой, он слабо сжал мне пальцы.

– Закрой, – прошептал Таккан. – Закрой ее.

Его веки снова опустились, и я подавила крик. Как на рану ни дави, кровь все равно не останавливалась.

«Демоны меня побери, и что делать?!»

Я развернулась и поискала хоть что-нибудь, что могло бы ему помочь. Мечи всех размеров, точильный камень, небольшая бутылка рисового вина под покрывалом… Что это за сторожка без лекарств и предметов первой помощи?! Я порыскала по карманам Таккана. Ничего.

«Котомка, Сиори!»

Точно, котомка – та самая, которую я обыскивала, когда он прибыл в таверну «Воробей». Там вроде были игла с нитью?

Мои трясущиеся руки стали скользкими от пота. Медная трутница, бурдюк… я откинула их за спину. Вот она! Чуть не пропустила! Костяная игла, завернутая в муслин. Впервые в жизни мне удалось с первой попытки продеть нить в ушко. Я взяла иглу и с колотящимся сердцем сжала края раны Таккана.

Через щели в деревянном потолке протекал дождь, капая мне на голову. Я закатала рукава и, спохватившись в последнюю минуту, заткнула Таккану рот передником.

Сперва нужно прочистить рану. Я открыла бутылку с рисовым вином и вылила немного, держа за руку дрожащего лорда. Несомненно, ему было безумно больно, но он даже не всхлипнул. Он, как и я, умел вести себя тихо.

Я не знала, что делаю, просто механично зашивала рану перед собой. Никогда не могла похвастаться твердой рукой, да и после нескольких недель работы над крапивой пальцы перестали быть такими ловкими, как раньше. Но навряд ли Таккана заботила красота моих стежков.

Первый шов дался труднее всего. Вонзать иглу в кожу совсем не то же самое, что расшивать шелк. Кожа плотнее, более скользкая и нежная. Пальцы Таккана подрагивали, что меня утешало – значит, не убила его.

За работой я мысленно напевала:

Текст придумывался на ходу, а посему вышел незатейливым, но его ритмичность успокаивала нервы. Я не останавливалась, даже когда игла выскальзывала из трясущихся пальцев, а происходило это бесчисленное количество раз.

Наконец дело было сделано. Нить окрасилась кровью, что по-прежнему слабо сочилась между швами, но худшее осталось позади.

Сердцебиение Таккана постепенно выровнялось под моей ладонью.

Слава Эмуриэн, я его не убила!

Я отстранилась и наконец-то смогла расслабиться. Дождь прекратился, битва, судя по всему, закончилась, и в крепости воцарилась тишина. Я выдохнула с облегчением, но спустя пару секунд снова затаила дыхание.

Снаружи послышались шаги.

– Аландийские наемники, – доложил грубый голос. Я замерла, чтобы лучше слышать, и воззрилась на мужчину в доспехах, медленно вырисовывающегося из теней. – Они последовали за Такканом и Пао в Иро.

«Сиори, это…»

Кики не закончила предложение – в этом не было необходимости. Мой желудок скрутило от страха.

К сторожке направлялся Хасэге, его лицо озарял факел.

– Одного поймали, – продолжил он, счищая кровь с меча, – но он предпочел отдаться владыке Саримаэну, чем говорить. Где мой брат?

Дальше я не слушала – побежала за сумкой. Нельзя, чтобы кто-то увидел меня со звездным ожогом, тем более Хасэге!

– Эй, ты! – крикнул он, когда я выпрыгнула из окна. – Стой!

Я помчала со всех ног по каменным дворикам, перепрыгивая через широкие лужи. Факелы давно погасли от дождя, так что бежать приходилось во тьме.