Глаза Будур вспыхнули злым пламенем.

– Так значит, я права! – А вот Будур прекрасно знала, что лучший способ защиты – это нападение. – Значит, отец вызвал тебя только для того, чтобы раскрыть глаза! Значит, он велел следить за мной… Значит, о муж мой, – и в голосе Будур зазвучало презрение, – он приставил тебя ко мне, словно сторожевого пса… Достойнейший чин для мужчины – быть ревнителем благонравия собственной жены! Черный пес! Так следи же за мной! Я не смирю своего нрава и перед сотней таких, как ты!

«Да она настоящая ведьма! – подумал Инсар-маг, невольно любуясь пылающим лицом царевны. – Увы, опять прав оказался недостойный Алим. Следует признать, что только такая женщина и может быть моей союзницей. Только ей по плечу будет бремя власти над сущим. Так пусть же она разделит его со мной!»

– О прекрасная жена моя! – тихим и сладким, словно мед, голосом заговорил Инсар-маг. – Я вовсе не собираюсь блюсти твое благонравие. Скажу тебе по чести, твоя пылкость, страстность, любовь к жизни очаровали меня с первого же мига, как только я тебя увидел…

От этих слов царевна замерла. Она ожидала чего угодно, но только не этого…

– Скажу тебе больше, мне претит недостойное поведение многих мужчин, пытающихся стать хозяевами своих жен. Это жалкие трусы, не имеющие ни капли уважения ни к себе, ни к той, которой самой судьбой предназначено быть частью его жизни. Более того, я прошу тебя не смирять своего нрава, оставаться такой же пылкой, сильной и бесконечно прекрасной, как в этот миг!

Царевна слушала Инсара-мага, приоткрыв рот. А неспящий Алим, спрятавшись так, что Магрибинец не мог ощутить его присутствия, с удовольствием наблюдал, как эти двое пытаются затянуть друг друга в черную пропасть безжалостной, не ведающей пощады судьбы. И это им обоим удается! Теперь уже Будур верила каждому слову мага. Но, что самое удивительное, и Магрибинец уже почти верил каждому своему слову.

Инсар-маг тем временем продолжал:

– И еще одно. Что бы ни говорил мне твой отец – это лишь слова. Я отнюдь не глуп и прекрасно знаю, как мне следует поступать. Конечно, я не стану рассказывать тебе, о чем говорили мы с твоим отцом, великим халифом. Не стану, ибо я дал ему слово. А слово сына магрибской земли нерушимо. Но, прекраснейшая, поверь – тебе опасаться нечего. И я для тебя всегда буду не надсмотрщиком, а защитником. Не карой, а лаской, не суровым судьей, а нежным другом.

– О Аллах, прости меня, муж мой, – только и смогла пробормотать ошеломленная Будур…

– И ты прости меня, прекрасная царевна. Прости, что не рассказал тебе этого сразу, как только появился.

Будур упала на колени и попыталась поцеловать руку Магрибинца. Тот ласково наклонился к ней, поднял и посадил на ложе рядом с собой.

– Моя прекрасная жена, я хочу открыть тебе тайну всех тайн! Она так страшна, что я не попрошу у тебя никаких клятв. Узнав все, что знаю я, ты сама поймешь: твою жизнь спасет лишь молчание. Слушай же, Будур!

Магрибинец встал и начал медленно прохаживаться перед царевной.

– Я величайший колдун из тех, кого только рождала прекрасная земля Магриба. Много лет назад в самых тайных книгах я прочитал, что есть в этом мире великая цель – власть над всем сущим, от червяка до великана, от звезды до ее отражения в морских водах, от ничтожнейшей капли, какой не напоить даже муравья, до кипящих лавой вулканов, которые могут поглотить все живое… И я возжаждал этой власти. Но в тех же старых книгах я прочитал и то, что путь к этой власти неимоверно тяжел, что лишь великому чародею под силу преодолеть этот путь. И я начал восхождение к цели, которая тогда казалась недостижимой.

– О Аллах милосердный! – пробормотала царевна, не зная, верить этим словам или нет, считать, что ее муж просто бредит или что перед ней действительно великий колдун, который рассказывает ей о самой страшной из тайн.

– Много лет, – продолжал Магрибинец, – шел я к своей цели. Терял друзей, приобретая врагов, верных мне лишь по необходимости, терял и любимых… Моя первая жена, юная и прекрасная, стала жертвой неуемной жажды Иблиса Проклятого. Он забрал и ее жизнь, и силу, и душу, оставив мне лишь память о первой любви и сожаление, что моих сил было тогда совсем мало, чтобы освободить ее из владений черных сил…

«О велеречивая ложь! Да-а, и в самом деле, нет лжи более страшной, чем почти чистая правда… Интересно, что еще ты расскажешь своей жене, великий лжец?»

Инсар-маг тем временем продолжал:

– И вот, наконец, знания, годы и звезды привели меня в прекрасный Багдад, обитель правоверных. Здесь и открылся мне путь к моей великой цели. Теперь я знаю, что держу судьбу в своих руках. И скоро достигну того, о чем мечтают многие, но что достается лишь достойнейшим из достойнейших, самым выносливым из выносливых, самым сильным из силачей и самым храбрым из храбрецов. И я прошу тебя, о прекраснейшая женщина, женщина моей судьбы, раздели со мной тяжесть этой великой власти над сущим. Стань той, о ком будут слагать легенды. Согласись разделить со мной судьбу владыки мира…

– О мой прекрасный благородный муж! Я согласна на все, лишь бы оставаться с тобой – самым мудрым, сильным и справедливым из мужчин этого мира.

«Конечно, красавица! Как же ты могла не согласиться на такое лестное предложение? Но не вижу я для вас будущего. – Алим все больше беспокоился. – Мне, неспящему Алиму, знатоку всего в этом мире, видна лишь черная пропасть, куда падаете вы оба… И далее пустота. Но пустота только для вас, не пустота вместо всего мира. Словно страшный рок поглотит лишь вас двоих, оставив невредимым и великий Багдад, и мир вокруг него…»

– Благодарю тебя, прекраснейшая… Значит, одиночество ночей более не страшно мне. Теперь мы вдвоем сможем править всем миром, наслаждаясь тем, что наши сердца не одиноки…

Царевна со слезами на глазах кивнула. И тогда Магрибинец вынул из складок одежды Камень Судьбы.

– Вот это – самая большая ценность в мире. Ради этого Камня мне пришлось пройти полмира, узнать не одну тайну, потерять близких. И быть может, тот миг, когда мы с тобой оба возьмемся за него, и станет первым мигом нашей великой и вечной власти.

«О не-е-ет! Глупец! Остановись!»

Безмолвный крик Алима был так силен, что его услышала и Будур, вздрогнув, словно от порыва холодного ветра. Услышав этот крик, птицы взмыли в небо с площади перед дворцом. Услышали его и дети и разразились плачем, услышали и старики, и их сердца сжались от страшной боли.

– Что случилось, Алим? Почему ты отвлекаешь меня?

Словно весь мир окаменел в это мгновение. Птицы в полете, плач детей, боль стариков – все застыло в страшном ожидании.

– Глупец! Слепец! Почему ты раньше не показал мне Камень?!

– Но что бы это изменило? И почему ты так обеспокоен?

– Ах, Инсар, Инсар… Страшно мне было увидеть этот Камень. И еще более страшно открывать тебе глаза… Но скажи мне, что ты держишь в руках?