А что делать эти пару часов? Есть нечего, умыться негде, нет ни телевизора, ни приемника, ни телефона. Серега вышел на балкон. Внизу расстилались самые настоящие джунгли. На дома, расположенные напротив, больно было смотреть — такими одинокими и заброшенными они казались. Постоял немножко и вернулся в комнату. Взял из шкафа книжку с покоробленным переплетом, оказалась «Три мушкетера». Вот и нашел, как провести время. Страницы местами слиплись, покрылись плесенью, но читать было можно, и Серега углубился в историю о приключениях бравого ДАртаньяна и его друзей. За чтением едва не пропустил время, назначенное для выхода. Аккуратно положил книгу на место, запоздало подумав: «А зачем, собственно? Вряд ли в эту квартиру в ближайшее время кто-нибудь войдет…» Но привычка победила. При выходе он аккуратно закрыл за собой дверь, будто боялся обидеть хозяев, и не спеша зашагал вниз по лестнице.

* * *

Генерал проснулся под утро от щемящей боли в груди. Боль нарастала и нарастала, пока не стала такой острой, словно в грудь воткнули длинный отточенный нож. Он хотел позвать жену, но язык не слушался. Руки и ноги онемели и стали как деревянные, однако голова работала ясно. Генерал даже не удивился столь плачевному состоянию. Вчера, когда он взял эти проклятые деньги, у него появилось предчувствие, что с ним обязательно случится что-нибудь нехорошее.

Знал ведь, знал: эти деньги брать нельзя! Не то что прикасаться, даже думать о них нельзя! Какой же он дурак! Но ведь соблазн был так велик! И вот сейчас он лежит, в лучшем случае, с инфарктом. Черт, как же супругу позвать? Он попытался осторожно вдохнуть и выдохнуть, чтобы хоть как-то растормошить непослушное тело, но, к своему ужасу, понял, что ничего не получается, что его дыхание замедляется и все его усилия наполнить легкие воздухом бесполезны. И вдруг к генералу пришло осознание того, что он умирает. Это было так неожиданно, так невероятно! Неужели он и в самом деле умирает?

— Ах, как жаль…

Он вспомнил про две сумки, которые водитель должен был отвезти на дачу в Конче-Заспу. По сравнению с хоромами, принадлежащими работникам Кабмина, крутым бизнесменам и политикам, это был небольшой двухэтажный дом с шестью комнатами, занимавший маленький участок в десять соток.

Генералу повезло. Он так и не узнал, что под самое утро в проводке, небрежно сделанной электриками в кладовке, которая находилась по соседству с большим каминным залом на первом этаже, произошло замыкание. Водитель занес сумки в зал, и огонь, перебросившийся туда, мгновенно слизнул их, а потом пополз по шторам. Быстро и незаметно разбушевавшееся пламя переметнулось в комнаты второго этажа, а вскоре заполыхало и на чердаке. И только когда клубы густого черного дыма вырвались из-под крыши, пожар наконец-то увидели соседи. Поскольку на даче никого не было и пожарных вызвали слишком поздно, красные машины появились в поселке, когда тушить практически было нечего.

Последнее, что заместитель министра увидел в этой жизни, были строгие глаза. Казалось, они смотрели прямо в душу. Генерал понял, что от этого взгляда не спрячешься, что лгать бесполезно и говорить что-либо в свое оправдание не стоит.

«Вот! — успел подумать он. — А ведь я оказался прав! Нечистое это дело… Нечистое…»

* * *

Президент уже побывал на Станции, осмотрел все, что было запланировано программой визита, и сейчас проводил пресс-конференцию. В небольшой зал набилось журналистов — не продохнуть. Вопросы задавали самые разные, и в конце концов прозвучал тот, над которым Президент вчера мучительно размышлял до позднего вечера.

— Интернет-газета «Полдень». Господин Президент, ежегодно на содержание Зоны тратятся огромные финансовые ресурсы. Не рассматриваете ли вы какие-либо возможности использования этих земель с пользой для Украины?

— Спасибо за вопрос. Действительно, — начал Президент, — сейчас во многих средствах массовой информации поднимается вопрос рационального использования земель, выведенных из хозяйственного оборота в результате катастрофы на Станции.

Что можно сказать по этому поводу? Катастрофа и зараженные земли — это непреложный факт. Жить на этой территории, а также использовать ее в нормальном хозяйственном обороте будет невозможно еще сотни лет. Это тоже факт. Обратим наше внимание на северного соседа. Россия, принимая на хранение отработанное ядерное топливо из других стран, ежегодно зарабатывает на этом миллиарды долларов. И пресса, указывая на этот пример, совершенно справедливо упрекает нас в том, что мы не принимаем никаких мер по ослаблению финансовых последствий катастрофы для государства.

После этих слов Президент потянулся к стакану с водой, отпил и резко отвел руку со стаканом в сторону: вода была горькой, как хина. Стакан выскользнул из пальцев и полетел на пол. По непонятной причине время для Президента внезапно замедлилось. Он отчетливо видел, как плавно падал стакан, как тягучей струйкой, разделяющейся на капли, выливалась вода. Потом стакан с оглушительным замедленным звуком упал на пол, так же медленно подпрыгнул и разлетелся на осколки. Президент протер глаза, и наваждение исчезло, как будто его и не было. Журналисты с удивлением смотрели на главу государства, который, словно бы выключившись из жизни на несколько мгновений, неотрывно наблюдал за падающим стаканом.

— Вполне возможно, — продолжил Президент после секундного замешательства, — изучив общественное мнение и обсудив эту проблему с научными организациями страны, мы поставим — пока в политическом плане — вопрос о том, стоит ли нам пойти путем России и принимать на хранение отработанное ядерное топливо из стран Европы. Это принесло бы стране значительные экономические и политические выгоды. Во всяком случае я не вижу причины не изучить этот вопрос, тем более раз уж так сложилось исторически: у нас есть для этого специальная территория.

Журналисты торопливо записывали ответ Президента, кто-то, нервничая, пододвигал поближе к нему свой диктофон, кто-то уже звонил в редакцию по мобильнику, сообщая о сенсационном заявлении главы государства. Оставшиеся несколько минут пресс-конференции были посвящены именно этому заявлению. Журналисты уточняли детали президентского решения, выпытывая мыслимые и немыслимые подробности.

* * *

Руководитель охраны стоял перед президентской машиной в полнейшем недоумении: у машины было спущено колесо! Этого не могло быть! На автомобиле стояла специальная резина, которую не то что гвоздем, пулей не пробьешь! Тем не менее факт, как говорится, налицо: колесо, начавшее спускаться прямо на глазах растерянной охраны, уже лежало на ободе.

— Черт! — выругался водитель, почувствовав, как машина накренилась влево. Он выскочил из салона и в изумлении уставился на колесо. — Этого не может быть! Здесь же пуленепробиваемая резина!

— Шеф закончил говорильню и пошел на выход, — волнуясь, сообщил один из охранников, прижимая наушник к уху, и тут же набросился на шофера: — А ты чего стоишь? Быстро ставь запаску!

— Запаску… А… Да у меня и ключа баллонного, наверное, нет!

— Убью… Идиот! Иди посмотри, да поскорее! Эй, мужики, у кого ключ баллонный есть?