У джокера были и другие имена: Эван, Патти, Джон. Это Копатель отложил в памяти из статьи, которую г-н Лоубой отказался печатать. Чудо-Юдо вначале было не одно лицо, а три, двое мужчин и женщина. Они делили жилье и были любовниками, сказал ему Копатель, этакий menage a trois, пока дикие карты не сплавили их в одно кошмарное создание, три разума в одном массивном теле, плоть которого жила в вечных мучительных преобразованиях. Эван, Патти, Джон; но фамилий не было.

Что касается адреса, то Даунс смог лишь сказать, что они живут где-то в Джокертауне. Об этом Джэй мог догадаться и сам.

Он приехал в Джокертаун на такси и обходил кругами его улицы, пока ноги не заныли. От осведомителей у Уродов, оплатив несколько счетов, он получил кое-какие намеки, но вымыть золото из породы не удалось. Чудо-Юдо не пьянствовало в обычных забегаловках, не ело в обычных обжорках и не ублажало свою плоть в обычных борделях. Джэй в конце концов обратился в участок к копам, пронырнув в него через боковой вход, чтобы избежать встречи со своими приятелями Мэйзриком и Кентом. О Чуде-Юде ходили слухи, сказал ему сержант Моул, но не было зафиксировано ни жалоб, ни арестов, ни адреса.

После он бесцельно бродил по улицам, в отчаянной надежде наткнуться на преследуемого. Вот когда ему не нужно было Чудо-Юдо, эта жопа мелькала повсюду, теперь же оставалось лишь молиться, чтоб оно нашлось.

Наверное, в силу давней привычки он свернул на Генри-стрит и направился к «Хрустальному дворцу». Только в полуквартале от него он вспомнил, что «Дворец» закрыт.

Однако, подойдя ближе, он увидел, что это не так.

Джэй просочился через входную дверь вслед за парой слоняющихся яппи. В баре, как обычно, было полно народа. Все столики и кабинки были заняты, у стойки в два ряда толпились клиенты, шумно требуя обслужить их. Джэй, использовав пару уловок и поработав локтями, протиснулся сквозь толпу и облокотился на стойку. Единственным барменом здесь был Лупо. Его шерсть лоснилась от пота, и вид у него был загнанный.

– Сейчас, налью ему pousse cafe[27]прямо сюда! – рявкнул он, прихватывая официантку за промежность. Он нацедил пива и поставил его на ее поднос.

– Подай ему это, а если не понравится, скажи, что у Хлюпальщика в его подвале подают лучший в городе pousse cafe. – Уголком глаза бармен уловил взгляд Джэя. Он смешал виски с содовой и направился к нему, минуя четырех завсегдатаев-натуралов, пытающихся привлечь его внимание. – Гребаный ты сукин сын, – приветствовал он Джэя, поставив стакан перед ним на мокрый прилавок.

– Сегодня я занят, – сказал Джэй.

– Так расскажи про это, – сказал Лупо. – Ничто так не взбадривает бизнес, как убийство. Три четверти из этих мудаков я раньше и в глаза не видел. И, скажу тебе, меры не знают в чаевых.

– Эй! – выкрикнул сидящий за три табурета натурал. – Эй, меховая рожа, обслужи меня!

Лупо повернул голову и зарычал, обнажив длинные желтые зубы. Натурал съежился и чуть не упал с табурета. Лупо повернулся к Джэю:

– Что ты сказал?

– Где Саша? – спросил Джэй.

– Хороший вопрос, – сказал Лупо. – Его смена, черт побери, а найти его не могут. Наверное, будь я телепатом, тоже знал бы, когда исчезнуть.

– Новый босс на месте?

Лупо кивнул и отошел на зов официантки из дальнего угла бара.

– Посмотри в красной зале, – сказал он.

В красной зале было потише, чем в главной, но все кабинки, задернутые для приватности красными бархатными занавесками, были заняты. Джэй остановил официантку и спросил про Даттона. Она указала на последнюю кабинку.

Прихватив с собой виски, он просунул голову за занавеску.

– Ку-ку, – сказал он.

Джуб подпрыгнул, будто его кто-то пнул, и не успокоился, пока не увидел, кто явился. Чарльз Даттон выглядел невозмутимым.

– Садитесь, г-н Экройд, – спокойно произнес он.

Джэй скользнул в кабинку и задернул за собой занавес, погрузившись как бы в мягкое красное лоно. Сидеть здесь было уютно.

Даттон вертел в руках бокал с коньяком. Перед Моржом стоял огромный коктейль pifia colada с плавающим в нем кружком ананаса, но он его отставил и выбрался из кабинки.

– Пора несколько газеток продать, – сказал он. – Позвоню вам позже.

Джэй подождал, пока он выйдет.

– Собираете по кусочкам?

Взгляд глубоко запавших глаз был открытым.

– Можно сказать и так. Я решил, что бизнес должен не останавливаться.

– Великолепно, – сказал Джэй. – Буду вашим первым клиентом.

– Что бы вам хотелось знать? Если цена подходящая, мы, уверен, сойдемся.

– Мне щедрая скидка, как обычно, да? – сказал Джэй. И тут же продолжил, не дав Даттону сказать нет: – Я ищу Чудо-Юдо. Знаете, где он живет?

– Нет, – сказал Даттон.

Джэй прицыкнул.

– Хризалис бы знала, – сказал он. – Видите ли, раз уж вы задумали стать инфоброкером, такие вещи следовало бы знать.

– Дайте время опросить информантов, – сказал Даттон.

– Может, Саша знает, – сказал ему Джэй. – Когда читаешь мысли, всякое подбираешь. Кстати, где Саша?

– Сам хотел бы знать. В свою комнату он не возвращался с самого убийства. Мать его тоже не видела. Она сильно обеспокоена.

– Может, он у своей подружки, – сказал Джэй. – Поверьте мне, девушка не того сорта, чтоб привести ее домой к матери. – Он допил виски. – Полагаю, вы все еще не нашли те секретные папки.

– Нет, и очень жаль, – ответил ему Даттон. – Однако, уверяю вас, в этом здании их нет. – Даттон натянул на лицо капюшон и встал.

– Ага, хотите сказать, что уже устали от моей компании? – спросил Джэй.

– Боюсь, дела требуют моего внимания.

– Как и у меня. – Джэй встал. Он размышлял о Саше. Во время последнего к нему визита его трахнули и обманули. Может, настало время побеседовать снова.

Были ли улицы переполнены или пусты, преследовать Чудо-Юдо было легко. Джокер двигался неспешно, да и силуэт его был весьма приметен.

Чуть посложнее эта задача стала, когда Чудо-Юдо свернуло в пустынные переулки на задах, где нельзя было смешаться с другими пешеходами. Но в переулках было темнее, чем на улицах, что позволяло Бреннану перебегать из тени в тень с увертливостью охотящегося кота.

Чудо-Юдо остановилось перед задним входом для персонала в потемневшее кирпичное здание и начало возиться с ключом. Бреннан отважился подойти поближе. Остановившись перед металлической дверью, он прочитал нанесенную на нее по трафарету надпись: