Дома никого. И никого не было уже какое-то время. За исключением мертвого мальчика в сортире, обитатели покинули квартиру в спешке. Джэй обнаружил выдвинутые ящики, из которых одежда была вынута в большой спешке. Мебель оставили, как и странные гаитянские штучки, которые он заметил в прошлый раз, но большая часть личных вещей исчезла.

Но не все. Осталось достаточно для того, чтобы Джэй уверился, что Эзили, Саша и мертвый ребенок жили здесь не одни. В одной из спален он нашел на полу рядом с голым матрасом стопку журналов по тяжелой атлетике и набор гантелей, которыми, по всем признакам, часто пользовались. Как-то не мог он себе вообразить Сашу, качающим железо.

Другая комната была изолированной, окна заложены кирпичом, отделка имитировала средневековую камеру пыток. На звукоизолированных стенах висели кандалы, посреди комнаты стоял длинный анатомический стол с канавками для стока крови. В кладовке Джэй обнаружил тележку, оснащенную набором ножей, щипцов, тисков для пальцев и тому подобных игрушек, даже старинную бормашину, на наконечнике которой виднелись остатки запекшейся крови.

В третьей спальне по полу были разбросаны использованные шприцы и таблетки, подушки, стояли обтянутые пластиком стулья, все напоминало ночлежку хиппи времен шестидесятых. Бельевой шкаф был превращен в винный погреб. Даже Джэй понимал достаточно в винах, чтобы сообразить, что «Шато Лафет Ротшильд» стоит изрядно, как и некоторые другие марки, там найденные.

В холодильнике Джэй обнаружил несколько бутылок «Дом Периньон», банку с черной икрой и прочие заморские деликатесы. Все это выглядело восхитительно, но он как-то не чувствовал аппетита.

В прихожей платяной шкаф был набит зимней одеждой, в спешке оставленной обитателями. На крюке висела холщовая куртка, вешалка ее была порвана. Там были женские шубы из норки и русского соболя, мелькало что-то такое, сделанное из вымирающих видов, плюс к тому кожаная куртка авиатора и еще какие-то дорогие вещи из кашемира, замши и верблюжьей шерсти, наряду с джинсой и полиэстером, мужские и женские вещи вперемежку всех возможных размеров. Но не было серых клетчатых курток с дырой на плече; это Джэй проверил. Он стоял и рассматривал куртки, когда зазвонил телефон.

По спине прошел холодок. Он вспомнил похоронное бюро, странный звонок женщины, говорившей голосом Хризалис. Нет, подумал он, сейчас нет. Никто не знает, что я здесь. Обернув руку влажным надушенным платком, он снял трубку и поднес ее к уху.

– Весь день звоню, где ты болталась? – сказал мужской голос. – Я должен получить твой поцелуй, ты меня слышишь? Он мне нужен. Знала бы ты, как на меня здесь все давит. – Все это он выпалил в один присест; лишь потом до говорящего, кажется, дошло, что он не услышал ответного приветствия. – Эзили, это ты?

Джэй сказал сквозь платок, постаравшись изменить голос:

– Ее здесь нет. – И продолжил: – Кто это?

Последовало минутное молчание.

– С кем я говорю? – спросил звонивший, его резкий голос выглядел устрашающе знакомым.

– С Сашей, – сказал Джэй, стараясь голосом подражать Саше.

– Ты не Саша, – сказал мужчина.

Поняв, что довольно, Джэй решил, что лучше всего будет заткнуться и слушать.

– Кто это? – потребовал звонивший. – Ты со мной играешь, нарываешься на неприятности.

Теперь понятно. Он узнал голос. И внезапно Джэй почувствовал глубокую благодарность самому себе за то, что не позвонил в полицию. Он положил трубку и быстро встал.

Патрульная с Кентом будет с минуты на минуту. Джэю следует поспешить. Отойдя на два шага, он заметил блокнот рядом с телефоном. Он вернулся. Верхний листок оборван, но на оставшемся отпечаталось его содержимое. Две параллельные колонки чисел, каждая из них – время.

Джэй сунул блокнот в карман и отступил к пожарному выходу. Не нужно было заканчивать с отличием школу сыщиков, чтобы сообразить, что означают эти цифры. Времена отлета. Саша не собирался в ближайшее время выходить на работу, так что у Джэя появилось интересное предчувствие того, что он знает, в какой город направился бармен.

– Вы выросли, – сказал Копателю Джэй. – Немного, но если начинать с трех дюймов, то дюйм-другой кое-что значат.

– Да-да, – сказал Копатель, устроившийся на коленях у Оральной Эми. – Подружке приходилось каждое утро перед школой приходить и уменьшать вновь тех, кому это требовалось. Не то мы росли.

– Медленно, – сказал Джэй, запирая за собой дверь офиса.

– Медленно, – мрачно согласился Копатель. – Где вы были, черт побери? Я уж вообразил, что Хартман до вас добрался.

– Хартман в Атланте, – указал ему Джэй. – Сомневаюсь, что он вообще знает о моем существовании.

– Не следует на это надеяться, – сказал журналист мрачным тоном. – Так что происходит? Вы свистнули?

– Нет, – сказал Джэй. Он прошел в заднюю комнату, включил свет, вентилятор, уселся за стол.

Копатель соскочил с колен Оральной Эми и засеменил за ним, его маленькие ножки выбивали дробь по паркету.

– Какого черта вы ждете, тисненого приглашения из Белого дома? – спросил он расстроенным голосом. – В Атланте уже началось голосование. Пока вы здесь везде суете свой нос, Хартман может получить номинацию. Вы собираетесь позволить убившему Хризалис парню стать президентом?

Джэй взял журналиста за воротник.

– Сделай одолжение, Копатель, заткнись, к чертям, – сказал он, опуская маленького человечка в корзину.

Даунс приземлился среди остатков пиццы и протестующе взвизгнул.

– Какая муха тебя укусила, Джэй-попугай?

– Еще один труп нашел, – сказал ему Джэй.

– Господи, – сказал Копатель.

– Чей?

– Черт меня возьми, если я знаю.

– Опять Мекки? – осведомился Даунс.

– Не думаю, – сказал Джэй. – Этот порядочно сгнил, но все части на месте.

Даунс вскарабкался по коробке из-под пиццы, покачался с минуту на краю корзины и спрыгнул на пол. Ворча, приземлился.

– Мы должны разделаться с Хартманом прежде, чем он разделается с нами, – сказал он. – Я тебе рассказывал, как он действует…

– Ага, рассказывал, – согласился Джэй. – Потрясающая история. Хорошо если правда, и это все, что мы имеем. Твое слово против его. Слово кандидата в президенты против слова парня, который раскрутил историю с плодом тайной любви Ховлера. Угадай, кому поверят? У тебя есть свидетели – Хризалис, Пророчица, Гимли, черт побери, да. Плохо, что все они мертвы.

– Куртка! – настаивал Копатель. – Вот твое доказательство!

– Может быть, – согласился Джэй. – Если бы она у нас была. Но это не так. Ты, случайно, не знаешь, где Хризалис хранила свои секреты, скажи?