Выступили на фронт они в июле, а уже в августе они «потрапили в полон».

Дело было так: они были на самом острие атаки, им поставили задачу захватить Иловайск – важный в стратегическом отношении город, перекресток дорог, захват которого должен был во многом предопределить окружение Донецка. Обещали технику, но техника не подошла. Они пошли в атаку силами практически одних добробатов, и город захватили на три четверти, зачищать сил не было, а подкрепление не подходило. Они остановились и заняли оборону, командованию было не до них, поскольку оно решало проблему Саур-Могилы и выхода крупной мобильной оперативной группы на границу с Россией, чтобы перекрыть пути снабжения боевиков.

Они же простояли в Иловайске несколько дней… становилось хуже, потому что, когда брали город, у днарей была только стрелкотня, а потом появились уже крупнокалиберные пулеметы и минометы. Но они держались, не зная о том, что бой за Саур-Могилу проигран, сектор Д отрезан от основных сил украинской армии и бо́льшая часть тактической группы «Кордон» оказалась в окружении – а Игорь Стрелков перебрасывает высвободившиеся части для парирования угрозы окружения Луганска. Потом зашли кадровые части российской армии, и стало совсем плохо.

В тот момент командование штаба АТО не только забыло про Иловайск и находящиеся там «чужие» части – оно почти утратило контроль над ситуацией. Была подавлена почти вся украинская артиллерия, со многими частями потеряна связь. Командующий сектором генерал Руслан Хомчак, отчаявшись добиться чего-то от своего командования, понял, что его сектор будет следующим, и начал самостоятельные переговоры с русскими о мирном выходе из котла. Его козырем были пленные русские десантники – он намеревался отдать их и их бронемашину в обмен на возможность уйти. Со стороны русских были вменяемые люди, их мало устраивало находиться на территории и Украины, и они понимали, что за плен солдат – окажутся крайними. Договорились – но тут вмешались днари и потребовали оставить им бо́льшую часть техники и боеприпасов. Пришлось согласиться и на это требование.

О том, что произошло дальше – Тарас знал правду от одного из побратимов, который в тот роковой день находился в нескольких шагах от генерала Хомчака и все слышал. В назначенный день подразделения собрались в оговоренном районе, шли по-походному. Русские тоже стянули к коридору свои силы. Возможно, и потому, что днарям они не доверяли. Хомчак вышел на связь со штабом АТО предупредить о выходе и направлении движения – в том числе и для того, чтобы их не приняли за чужих и не нанесли удар. В ответ командующий АТО обругал его матом и обвинил в трусости. Хотя до этого две недели ничего не делал для этого сектора. Хомчак попытался объяснить, что они на грани окружения, что это единственный выход. Когда командующий услышал о том, что по условиям вывода часть техники и снаряжения остается ДНР – он повторно обвинил Хомчака в трусости и прервал связь. А время поджимало – оговоренный временный коридор стремительно истекал. Вот тогда-то Хомчак и принял свое роковое решение – нарушить договоренности и прорываться на технике, надеясь прорваться за счет наглости и внезапности. Но украинские колонны постоянно останавливались из-за изношенности техники. А русские оказались начеку и открыли по прорывающимся войскам огонь с заранее подготовленных позиций…

Тот день Тарас запомнил на всю жизнь – страшнее дня у него не было. Добробаты выходили последними, первые шли армейские части – так что когда они подошли к точке выхода – впереди уже вовсю кипел бой. Горело поле. Горела и часть посадки. Тарас впервые видел, как горело ВСЕ ПОЛЕ целиком – зрелище жуткое. Колонна начала распадаться, но они остались на трассе, потому что бусик по проселку пройти не мог. С трассы они видели, как из танка попали в бортовой «Урал» – машина взорвалась изнутри, было видно, как выбросило разорванного пополам человека. Потом мимо колонны пролетел банковский бус – хорошо, что Васыль, который был за рулем, знал, что в этом бусе должен ехать генерал Хомчак. И он спас жизни всем им – развернул машину и рванул следом за ним.

Доехали до Зеленого поля – там стояла пара машин правосеков и еще какие-то. С удивлением Тарас увидел знакомого по майдану хлопца – сотника Володю Парасюка. Он был спокоен, как у себя дома, казалось, что вокруг происходит, совсем его не касается. Хомчак переговорил с ним и куда-то дальше поехал – а они тут остались. Володя Тараса узнал, в конце концов, земляки, со Львова. Обнялись, поговорили. Парасюк сказал, что все нормально будет, надо тут оставаться. Они остались, вечером подошли люди Стрелкова – они им сдались без единого выстрела.

Привезли их в Донецк. Пленных было много, не знали куда девать – иногда просто давали телефон, говорили – звони матери, пусть приезжает и забирает тебя. Их посадили в СБУ в подвал – тут-то Тарас заподозрил неладное. Парасюка постоянно из камеры куда-то водили, один раз три дня пропадал, думали – расстреляли или на обмен пошел – нет, вернулся. Возвращался он часто навеселе, иногда приносил батон колбасы для сокамерников. Спрашивается – с кем он пил и за какие заслуги его колбасой кормили? Не просто так он потом депутатом стал…

Потом их через Россию обменяли.

Тарас честно пытался вернуться к мирной жизни – но не получалось, да и работы не было. Какая работа в стране, где ВВП за два года рухнул на четверть? А если и была работа, то ветеранов АТО на нее старались не брать. Считали чокнутыми, мало ли – скажешь чего-то не то, а он то ли ударит, то ли гранату бросит – может и такое быть.

Зато через пару месяцев, когда Тарас изрядно помыкался и уже хотел ехать в Москву в такси наниматься и возить клятых москаликов – на него вышел побратим, сказал, что набирают ребят из АТО в частную охранную компанию. Там рекомендация нужна – но он готов ее дать.

За десять тысяч гривен. Потом, с зарплаты отдашь.

Так Тарас оказался в частной охранной компании.

Чем занимались? Да всяким. Участвовали в боях за выгодные строительные площадки – или наоборот, защищали от титушек и разъяренных жителей. В сезон выезжали на битву за урожай, то есть битву за то, кто будет убирать этот урожай. Дрались с фермерами, с титушками, иногда с целыми деревнями дрались. Разбрасывали по полям такие штуки, сваренные из арматуры, похожие на маленькие противотанковые ежи – чтобы уборочная техника шины пропарывала. Один раз подожгли машинный парк. Еще один раз участвовали в драке в суде, когда надо было процесс над побратимами сорвать. А эти фуфлометы так и не заплатили потом.

Десятка в месяц капала – немного, но у них проживание было на базе, бесплатно. Если за квартиру не платить – то десятка в месяц для Киева нормально будет.

А потом пришла беда…

Практика свидомости

– А, б…!

Чужак – типичный титушка, в спортивном костюме, мотоциклетном шлеме – замахнулся арматуриной. Тарас не сплоховал – принял удар на полицейскую дубинку, поймал и отвел в сторону, в ответ пнул противника в пах. Удар, усиленный стальной накладкой на австрийских ботинках горных егерей (вещь! не у каждого есть), достиг своей цели – противник согнулся пополам, кто-то толкнул его, и он упал под ударами ног.