Тарас пошел дальше, зашел в русский сегмент… русский он знал, чего там прикидываться. Там шло сразу несколько стримов в прямом эфире прямо с улиц Москвы – там этих пьяных было намного больше. Говорили, что мертвые поднимаются и бросаются на людей.

Тарас сотворил молитву Божьей Матери Ченстоховской и вышел в украинский сегмент. Только что на Громадском добавили – в Борисполе столпотворение – депутаты и министры, короче, все эти – пытаются улететь из страны, все бросились к чартерным бортам. Не, ну что за гниды, а… всех бы их к стенке.

Тарас вспомнил, что вчера с балкона видел и до того, и вообще помрачнел – кажется, дрянь эта уже здесь.

И что делать? А вот что!

Тарас прошел на балкон, присел на корточки, нащупал фанерину, дернул на себя. Достал сверток.

В свертке был пистолет «Хорхе», но не травмат, а настоящий боевой, с запасным магазином и коробкой патронов. Две гранаты «РГД-5». И тонкая скатка с заначкой – пять тысяч гривен и пятьсот долларов.

Он распотрошил коробку с патронами и начал набивать магазины.

С пистолетом на поясе и гранатами в кармане Тарас почувствовал себя увереннее. Тут позвонила Таня…

– Ты в порядке…

– Да… я на остановке. Тут… ты можешь меня встретить?

– Сейчас приду.

В форме и с пистолетом в кобуре – Тарас пошел вниз. На лестнице было столпотворение – люди спешили вниз, к машинам, несли вещи. Почти тридцать лет выживания в условиях украинской действительности лишили людей всяческих иллюзий, что государство поможет и что вообще государству есть какое-то дело до своих граждан – и они, не раздумывая, спасались сами, как могли… а могли многие. На Украине есть понятие «господарь» – господарем может быть лишь тот, у кого есть хоть небольшой, но клочок земли. Так что земля и старый деревенский дом были у многих. А у мужиков – и оружие было у многих…

Один мужик с турецкой помпой подозрительно посмотрел на него, но ничего не сказал и не сделал.

Завернув за угол, Тарас наткнулся на бегущую Татьяну… точнее, это она наткнулась на него. Она была в порванной кофточке, и на руке была кровь…

– Кто?!

– Там…

Она не могла говорить.

Тарас довел ее до скамейки у первого подъезда, посадил. Какая-то женщина достала из машины аптечку, стала перевязывать. Тарас бросился искать обидчика.

Но он и не думал прятаться – он шел сюда, во двор. Какой-то мужик, здоровый, в порванной куртке…

– Ах, ты…

Тарас вдруг остановился… он поймал взгляд мужика и понял, что это НЕ ЧЕЛОВЕК. Человек так смотреть не может.

Тарас сделал шаг назад. Мужик как-то странно замычал и протянул к нему руки… еще от него пахло странно… как в гараже пахнет.

Мужик пошел к нему. Тарас выдернул пистолет.

– Стой! Стой, стрелять буду!

Мужику было пофиг, он шел на него. Тарас дернул спуск, пистолет грохнул… мужик дернулся, но продолжал идти.

Бронежилет, – мелькнула мысль, – броник на нем.

Тарас прицелился в голову и бахнул. Мужик упал как подкошенный.

Тарас приблизился, держа его на прицеле. И заметил еще – у мужика рот был в крови и весь верх куртки был в крови.

Это че это?

Дикий крик со спины заставил Тараса броситься обратно во двор. Вбежав, он увидел такое, от чего кровь стыла в жилах… Татьяна дралась с той женщиной, которая ее перевязывала… точнее, не дралась, а…

– Таня!

Тарас бросился, пытаясь разнять… ему удалось оторвать эту женщину… и тут он поймал взгляд Татьяны – он был такой же, как у того мужика. Мертвый, нечеловеческий взгляд…

Господи…

– Таня…

Они с той женщиной упали назад… Татьяна в другую сторону, но начала подниматься. К ним подбежали люди, вооруженные и нет.

– Таня!

Бах!!!

Грохот ружья перекрыл крики, Тарас своими глазами видел, как Татьяне снесло голову… врагу не пожелаешь. Она упала.

– Ты чо?!

Тарас вскинул пистолет, мужик целился в него из турецкого дробовика.

– Она мертвая была!

* * *

– Ты что, не видел?

– Опусти ствол.

– Ты первый.

Тарас вдруг понял, что женщина, которую он отбивал у Татьяны, умерла. Он участвовал в войне и знал, как умирают люди.

Опустив пистолет, он тяжело поднялся.

– Это чо, а? – растерянно сказал он.

– Мне брат из Москвы звонил, – сказал мужик с дробовиком, – у них там хуже намного. Сказал – надо в голову стрелять, иначе не убьешь.

Женщина, которая умерла, внезапно открыла глаза, осматривая враз ставший незнакомым мир. Чувства ушли, оставив одно.

Голод!

– Она живая! – крикнул кто-то.

– Отскочи!

Тарас шагнул в сторону, мужик опустил ружье и выстрелил. На камуфлированные брюки Тараса брызнуло склизким…

И тут появился джип.

На джипе был наскоро распечатанный тризуб на стекле и подпись «Правый сектор».

Из джипа вышли двое, один был сотник, другой в полицейской форме. Автоматы у обоих.

– Братан, ты тут?

Перед боевиками расступились.

– Чо. Норм все?

– Лучше бы людям помогли, – сказал мужик с ружьем, – патриоты, вашу мать!

– Че ты сказал, вата?!

Бах!

Мужик выронил ружье и упал.

– А-а-а!

Жена закричала и бросилась к упавшему.

Бах!

Жена поскользнулась и упала на бегу. Второй боевик вскинул автомат:

– Тихо всем!

Сотник направил пистолет на людей.

– Значит, так, вата. Время ваше тут вышло. Сейчас будем зачистку делать. Кто москаль – лучше на Россию выехать[23]. За мат русский – будем на месте убивать, вот как сейчас. Слава Украине!

* * *

– Не слышу!

– Героям слава, – нестройно ответили несколько человек.

– Вот так. Учите мову, иначе вобьем. Пошли, братан…

В машине Тарас немного хлебнул горилки. Полегчало… хотя в душе была какая-то ледяная пустота, которую уже не заполнить ничем.

– Тут чо, твоя постоянка была? – спросил сотник.

– Так[24].