– Алло.

– Элизабет, это я, Алек.

Элизабет рассмеялась.

– Что же тут смешного?

– Если я тебе скажу правду, ты не поверишь. Ты где?

– В Глостере.

Элизабет охватило непреодолимое желание немедленно увидеть его, рассказать ему о своем решении относительно фирмы. Но не по телефону.

– Алек, могу я тебя попросить об услуге?

– Ты же знаешь, что да.

– Ты можешь прилететь сюда на уик-энд? Мне надо кое-что с тобой обсудить.

После секундного молчания он сказал:

– Конечно, могу.

Ни слова о том, что ему придется отложить все встречи, что это не совсем удобно и так далее. Просто «конечно, могу». В этом был весь Алек.

Элизабет заставила себя сказать:

– Не забудь прихватить с собой Вивиан.

– Боюсь, она не сможет приехать. Она... она очень занята. Приеду завтра утром, хорошо?

– Прекрасно. Скажи мне точное время прибытия, и я тебя встречу в аэропорту.

– Будет проще, если я доберусь к тебе на такси.

– Ладно, будь по-твоему. Спасибо тебе, Алек. Огромное.

Положив трубку на рычаг, она уже более не чувствовала себя одинокой.

Она знала, что приняла верное решение. На этом месте она оказалась волею случая, и то только потому, что Сэм, так неожиданно умерев, не успел назвать своего преемника.

Интересно, кто станет следующим президентом «Роффа и сыновей», подумала она. Пусть решает Совет. Она попыталась взглянуть на это решение глазами Сэма, и первое имя, которое пришло ей в голову, было: Рис Уильямз. Остальные были компетентны каждый в своей области, но только Рис досконально знал подноготную всех глобальных операций концерна. Он был умен и деятелен. Но президентом он стать не мог. Так как не был Роффом или женат на Рофф, он даже не мог входить в Совет в качестве его члена.

Элизабет прошла в прихожую и заметила все еще лежавший там кейс своего отца. Ее стали одолевать сомнения. Стоит ли вообще его открывать? Утром она отдаст его Алеку, и дело с концом. Но может быть, там есть что-либо сугубо личное, принадлежащее только ее отцу? Она отнесла кейс в библиотеку, поставила на стол, сняла с ленты ключи и открыла оба замка. Внутри лежал огромный запечатанный конверт. Вскрыв его, Элизабет достала пачку отпечатанных на машинке листков из картонной папки, на которой крупными буквами стояло:

Г-ну Сэму Роффу,

конфиденциально,

в одном экземпляре.

Вероятно, какой-то отчет, правда, без подписи. Элизабет так и не смогла обнаружить имени его составителя. Она пробежала глазами начало, потом стала читать медленнее и более внимательно, потом и вовсе остановилась. Она глазам своим не поверила. Перенесла листочки в кресло, сбросила с себя туфли, поудобнее уселась в него, подобрав под себя ноги, и вернулась к первой странице.

Теперь она не пропускала ни слова, и ужас переполнял все ее существо. Это был удивительный документ, конфиденциальный отчет о результатах негласного расследования по ряду событий, получивших широкую огласку в прошлом году.

В Чили взорвался химический завод, принадлежавший «Роффу и сыновьям», и тонны ядовитого вещества покрыли площадь в десять квадратных миль. Десятки людей были убиты, сотни людей с различными степенями отравления госпитализированы. Пал скот, отравлена растительность. Пришлось эвакуировать почти целый район. «Роффу и сыновьям» был предъявлен иск на сотни миллионов долларов. Но самым страшным в этом кошмаре было то, что взрыв был не случайным, а преднамеренным. В отчете этот инцидент резюмировался следующим образом: «Расследование, проведенное чилийской правительственной комиссией, было поверхностным. Официальное предположение свелось к следующему: концерн богат, народ беден, пусть концерн платит. Комиссия не сомневается, что это акт саботажа, предпринятый неизвестным или группой неизвестных лиц, использовавших для этой цели пластиковые взрывчатые вещества. Расследовать реальные причины взрыва не представляется возможным в связи с предвзятым отношением к инциденту членов комиссии».

Элизабет помнила этот взрыв. Газеты и журналы были полны ужасными подробностями, сопровождавшимися фотографиями жертв, и вся мировая пресса обрушилась на «Роффа и сыновей», обвинив концерн в бездушии и наплевательском отношении к человеческим страданиям. В общественном мнении образ фирмы значительно потускнел.

Следующий раздел отчета был посвящен основным направлениям научных исследований, проводившихся в течение целого ряда лет учеными «Роффа и сыновей». Речь шла о четырех проектах, каждый из которых потенциально обладал колоссальными возможностями. Стоимость общих затрат на их разработку превышала пятьдесят миллионов долларов. И в каждом из этих четырех случаев та или иная из конкурирующих фармацевтических фирм опередила «Роффа и сыновей», предъявив патент на изготовление того или иного из четырех лекарств по абсолютно идентичным с концерном формулам. Отчет утверждал: «Один случай совпадения можно было бы отнести к разряду непредвиденных случайностей. В сфере, где десятки компаний работают над одним и тем же, совпадения результатов неизбежны. Но четыре таких совпадения, произошедших подряд одно за другим в течение нескольких месяцев, наводят на мысль, что кто-то из сотрудников „Роффа и сыновей“ выдал или продал за деньги исследовательские материалы конкурирующим фирмам. В связи с повышенной секретностью проводимых исследований, каждое из которых велось самостоятельно в различных, значительно удаленных друг от друга лабораториях в условиях, полностью исключающих возможность разглашения, мы полагаем, что лицо или лица, повинные в выдаче окончательных формул конкурирующим фирмам, имеют доступ к совершенно секретным документам фирмы. Из чего заключаем, что этот человек или группа людей занимают ответственные посты в управлении концерном „Рофф и сыновья“».

Но это было еще не все.

...Большая партия токсических лекарств была неправильно маркирована и отправлена в продажу. Прежде чем это обнаружилось, несколько человек умерли. Пресса же вновь обвинила концерн в халатности и небрежности к человеческой жизни. Выяснить, каким образом была неверно промаркирована эта партия товара, так и не удалось.

...Из охраняемой лаборатории исчез смертельно опасный токсин. В течение часа неизвестный обзвонил сразу несколько газетных редакций и сообщил о случившемся. Газеты немедленно подняли шум.

* * *

Короткие полуденные тени стали длиннее и постепенно переросли в сплошную темень ночи, в воздухе потянуло прохладой. Элизабет, поглощенная отчетом, ничего не замечала вокруг. Когда в кабинете стало совсем темно, она включила настольную лампу и продолжала читать, переходя от описания одного ужаса к другому.

Даже сухой канцелярский тон отчета не был в состоянии скрыть глубокий драматизм его содержания. Ясно было одно: кто-то упорно и целенаправленно пытался нанести «Роффу и сыновьям» максимальный ущерб, а возможно, даже и уничтожить их. Кто-то в высшем эшелоне власти.