На Саймона, как и, в принципе, на англичан, Гитлер впечатления не произвел, как сам министр отмечал: «Во внешности Гитлера нет ничего особенно интересного, хотя его глаза выразительны, и руки у него как у музыканта. Перспектива и политика Гитлера исходят из определенных фундаментальных концепций, которые вряд ли возможно изменить. Он убежден, что предназначен судьбой морально реабилитировать немцев, которые были оскорблены Версальским мирным договором. Это очень опасно для мира в Европе, и тем более опасно потому, что очень искренне»313. Сам Гитлер, казалось, оценивал результаты британского визита гораздо оптимистичнее визитеров. Что Саймон, что сопровождавший его Иден составили отрицательное впечатление от своего вояжа.

Кабинет министров теперь готовил к поездке в Москву Энтони Идена и помогал составить список вещей первой необходимости для посещения суровой России:

– две бутылки виски;

– два сифона содовой;

– ящик сухого шампанского;

– сардины;

– шапка314.

В британском правительстве преобладало две точки зрения на возможное сближение с СССР. Первая носила религиозный характер, отстаивали ее Стенли Болдуин и лорд Галифакс: они рассматривали Советы как антихриста. Вторая группа людей, лишенных религиозных предрассудков, в лице МакДональда и Невилла Чемберлена, допускала «ужин с дьяволом», но не верила в военные возможности СССР, поэтому ни полноценным партнером, ни угрозой Советский Союз не считала.

Активно занимался внешней политикой и премьер-министр МакДональд. Весной 1935 г. он взвалил на свои плечи подготовку и участие в конференции Стрезы – названной так по итальянскому городку, где она должна была проходить. Это были запланированные трехсторонние переговоры Британии с Францией и Италией. МакДональд с французским премьером Фланденом и итальянским дуче Муссолини переподтвердили договоренности Локарно315 и создали т. н. Фронт Стрезы. Декларация, выпущенная тремя державами по итогам конференции, не содержала в себе никакой конкретики, а была «жизнерадостно неопределенной»316.

К маю 1935 г. все внешнеполитические аспекты для Британской империи отошли на второй план, когда стала очевидна необходимость реорганизации Национального правительства. МакДональд был болен, второй человек в Кабинете Стенли Болдиун вновь впал в свойственную ему меланхолию и старался самоустраняться от дел. Правительство уже давно неофициально возглавлял Невилл Чемберлен. Его энергия и энтузиазм, несмотря на преклонный возраст, резко контрастировали с апатичностью Болдуина и болезненной усталостью МакДональда, они и сами рады были переложить на Чемберлена максимально возможное количество своих обязанностей. «Я все больше и больше тащу это правительство на своей спине. Премьер болен и устал, С. Б. устал и не будет заниматься проблемами»317, – писал он в дневнике. Но, несмотря на усталость, Болдуин не спешил расставаться с властью и 7 июня 1935 г. вновь стал премьер-министром. Правительственная рокировка затронула и Форин Оффис: двоевластие Саймона и Идена было окончено не в пользу кого-либо из них, пост министра иностранных дел получил Сэм Хор, наконец-то закончивший дела с Биллем об управлении Индией.

Лорда Галифакса также ждало новое назначение. Понимая, что в министерстве образования от него не слишком много толка, Болдуин с Чемберленом попросили его занять пост министра обороны. На тот момент это была очень важная должность, учитывая то, что как канцлер Казначейства Невилл Чемберлен постоянно вел борьбу за увеличение бюджета на перевооружение. Ему было очевидно, что, несмотря на все конференции по разоружению, несмотря на уже тогда начинающую формироваться политику умиротворения и его мировоззрение с ключевой целью «не допустить войны в целом, навсегда»318, Британия в оборонном смысле была в плачевном состоянии. Чемберлен хотел сделать ее настолько обороноспособной, чтобы ни одно другое государство даже не рискнуло бы начать против нее войну. О боевой армии он не думал, так как не планировал каких-либо наступательных действий. Галифакс должен был стать его союзником в этом вопросе.

Звание майора, которое Вуд заработал в Первой мировой войне, было заменено почетным званием полковника. В июне полковник Галифакс вместе с фельдмаршалом Монтгомери отправился в тур военного министерства на Марну, где проходило знаменитое сражение в сентябре 1914 г.319 По сложившейся традиции военное министерство вело свои дела отдельно от Форин Оффиса, как и Форин Оффис от военного министерства, поэтому Галифакс практически не участвовал в пролонгации англо-германского военно-морского соглашения летом 1935 г. Истоки документа уходили в начало 1920-х гг., когда на Вашингтонской конференции320 было согласовано ограничение флотов. Министр иностранных дел Хор волевым решением надавил на Кабинет министров 11 июня, чтобы тот проголосовал за подписание англо-германского соглашения, ограничивающего германский флот 35 % тоннажа флота британского. Помимо указанных ограничений, оно также предусматривало обязательные консультации и наблюдения военно-морских штабов Британии и Германии, что позволяло легально иметь отчеты о ходе увеличения немецкого флота. Плюс Германия обязалась принять международные правила ведения подводной войны. Соглашение, таким образом, рассматривалось обеими сторонами как основа для дальнейшего плодотворного сотрудничества и однозначный успех. Но оно крайне не нравилось лорду Галифаксу, а также Энтони Идену, который вновь оставался на вторых ролях в Форин Оффисе.