Я положила на стол деньги, ровно столько, сколько должна была за бокал «Эвиана», быстро попрощалась и выскользнула из кафе, пока она опять не накинулась на меня со своими слащавыми признаниями в любви.

* * *

По дороге домой, оставшись наконец в одиночестве, я поняла, что все-таки была рада повидаться. Может, я просто слишком строго сужу людей, когда они говорят что-то нелогичное и нерациональное?

Лично я не позволяла себе высказывать мнение, если недостаточно глубоко разбиралась в теме. Неудивительно, что люди, болтавшие что попало, казались мне несерьезными и поверхностными. В результате я слушала их с растущим скепсисом и, сама того не замечая, подвергала сомнению все сказанное, постепенно приходя к мысли, что имею дело с полным невеждой.

Домой я вернулась без сил. Радовало то, что здесь меня никто не мог потревожить. Натан читал, лежа в постели. Мне хотелось быстренько умыться и присоединиться к нему. Вода была ледяная. Неприятно, конечно, зато я стала тратить ее гораздо меньше и экономить на счетах. Экономия… Вот о чем я внезапно задумалась. Если бы только я могла скопить достаточную сумму, чтобы меньше зависеть от других людей…

Мне не терпелось погрузиться в книгу по техникам продаж, которую я днем взяла в библиотеке. Новые знания в этой области должны были улучшить мое положение: я смогу подписать достаточное количество контрактов на проведение ужинов на корабле, да и руководить Катель и Джефом станет куда проще.

Только я взялась за чтение, как Натан придвинулся ко мне, охваченный бурным желанием.

Вот уж чего мне точно не хотелось в тот момент! После утомительной встречи с кузиной я мечтала побыть одной. И потом, по сравнению с удовольствием от чтения, все эти телесные услады казались мне пустой тратой времени.

Я решила расставить точки над «i», пока ситуация не стала неуправляемой.

– Натан, мне надо поработать.

– Ну, мы же не обязаны каждый раз заниматься этим два часа…

«Что ты возомнил о себе! Ты хоть раз продержался два часа? Впрочем… это даже к лучшему».

– Ну давай, – настаивал он.

Я чувствовала, что не справляюсь. Быстро, никаких эмоций, только факты, только разумные доводы.

– Послушай, сегодня у меня довольно низкий уровень гормонов, поэтому я не могу быть в нужном состоянии.

– Зато у меня гормонов хоть отбавляй…

– Может, решить эту проблему ручной стимуляцией?

– Если тебе хочется…

– Нет… я имела в виду… чтобы ты сам. Без моего участия.

– А, понятно. Ну ладно, если это все, что ты можешь предложить…

– Да, это было бы предпочтительно.

– Хорошо.

Он взялся за дело.

– Ничего, если я пока почитаю? – спросила я минуту спустя.

– Ничего.

Еще через пару минут он добавил:

– Ты не могла бы снять футболку? Это мне очень поможет.

– Да, могу.

Я разделась и вернулась к чтению.

Мне доставляло огромное удовольствие приобщаться к искусству продаж. Оказалось, что после предварительного контакта, призванного возбудить у клиента интерес, стоит подогреть его желание совершить покупку, не забывая при этом о главной цели: закончить как можно скорее.

Большая баржа с глухим рокотом прошла почти вплотную к «ПигмаЛиону». Иван Раффо в этот момент стоял на палубе. Он крепко вцепился в поручень и отвернулся, чтобы не видеть вспенившуюся воду. Когда баржа отошла на какое-то расстояние и корабль закачался на волнах, аудитор занервничал еще сильнее и инстинктивно стал искать глазами ближайший спасательный круг. К витавшему в воздухе запаху тины добавились выхлопы от дизельного топлива.

На палубу его выгнали женские крики. Проходя через ресторан, он услышал, как одна официантка орала на другую из-за какой-то идиотской истории: кажется, кто-то неровно разложил на столе приборы. Типично женские дрязги. Зачем эти фурии выставляют напоказ свои эмоции? Просто невыносимо.

Когда корабль перестал раскачиваться на волнах, а в зале снова воцарилась тишина, он зашел в кабину Сибиллы и положил на место документы, которые она дала ему пару часов назад. То, что он прочитал, окончательно выбило его из колеи. Среди документов он обнаружил краткосрочные и среднесрочные модели оборота и маржи в соответствии с различными сценариями позиционирования. Все гипотезы были обоснованны, умозаключения логичны, вычисления точны.

Как эта взбалмошная и переменчивая женщина, которая накануне принимала решения, руководствуясь только интуицией, вдруг стала такой серьезной и рассудительной? Совершенно непонятно.

«Переменчивый характер – ненадежный характер».

Она не вписывалась ни в какие схемы, не подходила ни под какую категорию. Тут не работал даже типовой индикатор Майерса-Бриггса, идеальный инструмент для определения типа личности, созданный двумя годами ранее. Перед этой женщиной отступил бы даже сам Юнг.

Такая аномалия очень усложняла работу: чтобы сделать выводы, нужно понимать, с чем имеешь дело. И успехи, и провалы – все можно объяснить. Если понять, что привело к провалу, его можно исправить. Если понять, что принесло удачу, ее можно повторить.

«Когда что-то неясно, деньги вкладывать опасно».

* * *

Только я убедила Оскара Фирмена дать мне примерить характер номер шесть, как, к моему огромному удивлению, в дверь постучали. Этот звук задел меня за живое. Я так привыкла быть здесь наедине со стариком, что чей-то внезапный приход восприняла как посягательство на мое время.

– Да? – ровным голосом отозвался Фирмен.

Ручка двери скрипнула. Я повернулась в надежде увидеть этого наглого типа.

Но мне ничего не удалось разглядеть. Хитрец только приоткрыл дверь, а сам остался стоять в коридоре.

– Я отойду на минутку, – извинился Фирмен.

Он встал и вышел. Я услышала звук удаляющихся шагов.

Тут мое внимание привлек предмет, который старик несколько секунд назад держал в руках, а выйдя, оставил на кресле.

Это была старинная тетрадь в темной обложке из мягкой кожи, украшенной наполовину стертым витиеватым орнаментом.

Поколебавшись пару секунд, я вскочила и склонилась над креслом, чтобы прочитать название.

Увы, я даже не знала этого алфавита. Выхватив из кармана блокнот и карандаш, я наскоро перерисовала два слова.

εννέα γράμματα

В коридоре снова послышались шаги.

Я спрятала блокнот, включила диктофон и села обратно в кресло.

– Прошу прощения.