— Безымянный помилуй! А как же… Есть какое-то лекарство?

— Оно передо мной.

— Что? В каком смысле перед вами? — Салли округлила глаза от удивления и принялась оглядываться, но вокруг ничего необычного не было.

— Это вы, Салландара. Я вылечусь сразу, как овладею вами.

Девушка судорожно сглотнула. Так вот почему принц так себя вел! Вот почему настаивал на близости до брака. А она, глупая безмозглая курица, смела отказывать ему, когда на кону стояла его жизнь! Он самый лучший мужчина на свете, красивый, добрый, мужественный. Она должна спасти своего любимого! Пусть даже таким странным способом. Но ведь если жених говорит, то ошибки быть не может?

Не говоря больше ни слова, Салли взобралась на кровать, ложась на спину и уставившись в потолок.

— Тогда не ждите, Ваше Высочество, — она надеялась, что ее голос звучит твердо и уверенно, но он все равно дрогнул. Еще и из-за постоянной щекотки между лопаток хотелось ерзать по кровати, дергая плечами, но она сдерживалась.

Мортимер встал с кресла, с интересом оглядел ее и, сняв брюки, завалился на нее сверху.

***

Между ног все еще саднило. Салли сидела на кровати после произошедшего и разрывалась между желанием пойти в ванную, чтобы привести себя в порядок, и страхом вызвать неудовольствие принца.

Занятие любовью оказалось болезненным и чуточку унизительным. Но ведь с ней ее принц, а значит, все хорошо. Салландара вскинула голову стараясь держаться гордо. Она только что потеряла девственность в объятиях будущего короля — да о таком мечтает большая часть женского населения страны. Есть ли о чем жалеть?

— Я не понимаю… — глухо отозвался принц. Он уже успел натянуть брюки и накинуть рубашку, но та была распахнута, и на обнаженном торсе все еще чернела отрава, резко контрастируя с молочно-белой кожей.

— Не помогло? — по коже пробежали мурашки, а живот скрутило от волнения.

Что же теперь? Если с Мортимером что-нибудь случится — она не переживет, но что еще хуже, он может отказаться жениться на ней!

— Может быть, попробуем еще раз? — с надеждой и все возрастающей паникой, спросила она.

Его Высочество неожиданно мягко улыбнулся, застегнул рубашку. Он подошел к столу, что-то вынимая из верхнего ящика, закрытого на ключ, и сунул себе в карман.

— Прогуляемся? — и снова улыбка, от которой все внутри переворачивается и хочется петь.

Салли наскоро оделась, а принц даже помог ей завязать шнуровку на платье.

— Вы уверены, что все в порядке? — не смогла сдержаться она, когда они уже выходили в коридор.

— В полном. Скоро яда не будет. Не переживайте.

Вечерний замок показался неожиданно пустым и пугающим. Они спустились по лестнице, и сначала Салландара думала, что они направляются в сад, но вместо этого принц повел ее прямиком к тронному залу.

— Вы же мечтаете стать королевой? — он галантно распахнул перед ней двери.

Стражи не было, зал был пуст. Только два резных стула с высокими спинками стояли напротив двери. Над ними возвышалась огромная люстра на тысячу свечей. Казалось, она вот-вот упадет, раздавив несчастную Салли. Свечи не горели, и сумрак комнаты разбавлял только тусклый свет, льющийся из окон.

— Как-то здесь жутковато, — поежилась девушка. Рамы были плотно закрыты, но откуда-то ощутимо тянуло холодом.

— Этим залом давно никто не пользуется. Но раньше свадьбы наследников проходили именно здесь, а затем будущая королева садилась по левую руку от короля.

Мортимер сделал приглашающий жест, и Салландара, чуть поколебавшись, села туда, куда он указывал. Дерево под ней оказалось неожиданно теплым. Будто кто-то специально нагрел место, ожидая ее прихода. Странно было смотреть на пустой мрачный зал отсюда. Казалось, вот-вот вспыхнут неровно свечи, и из стен повалят призраки минувших дней.

— Здесь красиво. Почему же залом не пользуются?

— Тут умерло сорок человек, и отец решил, что дурной тон продолжать проводить здесь праздники, — весь его тон говорил о том, что он считает это полнейшей глупостью. — Но знаете, когда я стану королем, то распоряжусь вновь открыть это место. Смерти Лордов Кровавых топей должны служить уроком всем тем, кто не согласен с проводимой политикой Фазендора.

Он полез в карман и вдруг достал оттуда фиал с янтарной жидкостью, характерно переливающийся даже в полумраке. Что? Быть не может! Парализующий раствор? Да нет же, это не может быть он. Зачем он Его Высочеству?

— Мортимер… Что вы задумали?

Принц вновь улыбнулся и, смотря почти ласково, вытащил пробку.

— Я люблю вас! Скажите только слово, и я и так сделаю все, что вы захотите! Я сделаю все…

Мужчина протянул руку к ее лицу, касаясь пальцами щеки, губ.

— Шшш… Не надо слов. Я знаю, что вы меня любите. Так надо, вы мне верите? Вы же не хотите стать причиной моей смерти? — подозрительно спросил он, и Салли тут же панически затрясла головой.

Конечно же, она не хотела!

Как только первая капля коснулась тела — оно застыло. Лишь дыхание еще с трудом, но подчинялось ей.

Она хотела еще раз признаться в любви. Попросить прощения за то, что не была идеальной невестой. Пообещать исправиться. Научиться всему, что он захочет. Но изо рта вырывались лишь глухие выдохи.

— Прости меня, душа моя, — Мортимер вдруг впервые назвал ее на «ты». — Я действительно хотел, чтобы мы поженились. И мне грустно от того, что этого не произойдет.

Как не произойдет? Почему? На глаза навернулись слезы, и она на несколько мгновений упустила то, что делал принц.

А когда смогла вновь взять себя в руки, то он был перед ней с тяжелым двуручным мечом в руках.

— Дело предстоит довольно хитрое, — спокойно произнес он. — Убить мага крови, пролив его кровь. Все надо сделать мгновенно, иначе проблемы могут быть уже у меня.

Что? Мага крови? О ком он вообще? Салландара попробовала вращать глазами, но никого, кроме нее, в комнате не было.

Мужчина потрогал лезвие оружия и удовлетворенно хмыкнул.

— Отис Харендор был сильным магом. Даже умирая от яда, он умудрился отомстить за свой род. Проклял всех, в ком так или иначе была сила. Но с твоей матерью он был знаком лично и пожалел ее, наделив защитой от проклятья. Видимо, надеялся, что сможет сотворить магию такой силы, что недруги умрут мгновенно. Но он просчитался, и проклятье ударило лишь спустя десятки лет. Ты же унаследовала защиту от своей матери. И теперь поделишься ей со мной.

Еще недавно принц казался единственной защитой и опорой в этом мире, а теперь ее разрывает на части от противоположных чувств. С одной стороны — ей хочется сделать так, чтобы мужчина был счастлив. Все, что угодно, чтобы только помочь ему. А с другой — внутренности панически сжимались, и в душе царил не страх, а истинный ужас. Имей возможность она говорить — давно бы скулила и кричала. Это зал внезапно показался не местом старинных празднований, но склепом.