Свет так же исчезает, и до ушей доносится звуки боя братьев. Из груди гиганта льётся густая темно-фиолетовая жидкость.

— За мной, — сквозь зубы произносит Нерба.

Из его носа от перенапряжения течет кровь, которая залила уже пол-лица. Руки всё ещё сжимают клинок. Глаза зацепились за лежащих на земле монахов и клириков. Под ними растекается кровь.

Ари нахмурился и взглянул на Сармата.

— Это наш долг. Причем тут плата? — искренне удивился он.

— Добром надо платить за добро, — пояснил торговец. — Вы много сделали для города и всех, кто в нём живёт. Слишком много, чтобы воспринимать это как должное.

— Но мы ведь это сделали не потому, что хотели платы, а…

— Мы уважаем ваши традиции, — поднял раскрытую ладонь Сармат. — Я знаю, как у вас положено, и с какими намерениями вы действовали. И мне было бы тепло на душе от того, что вы будете уважать наши традиции. Это не плата. Это подарок от чистого сердца.

Торговец пододвинул пальцами небольшую шкатулку, обшитую бархатом к парню.

Парень вздохнул и почесал голову, затем взглянул на торговца и взял в руки шкатулку.

— Я был учтив и внимательно наблюдал за вами, прежде чем выбрать подарок, — произнёс он, довольно поглаживая бороду. — Паладин Гош получил от меня именной знак. С ним весь алкоголь, до самого побережья, ему будут наливать бесплатно.

— Это вы зря, — хмыкнул парень, открыв шкатулку. — Так и разориться недолго.

— Я наслышан о его… потреблении этой отравы, поэтому запретил ему пользоваться медальоном чаще раза в три дня.

— Он и за один день может накуролесить, — ответил Ари и задумчиво уставился на небольшой золотой ключик, от которого явно несло магией.

Тут был аромат морозного ветра, и землянистый привкус, и огненная дымка.

— Что это?

— Дай мне закончить, — улыбнулся Сармат. — Твой друг Руди получил от меня в награду серебро. Много серебра. Почти пять сотен монет.

— А почему не золото?

— Золото было бы мало. Оно дорогое, а вот серебра он получил увесистый мешок, — снова принялся поглаживать бороду торговец с довольной улыбкой. — Дело не в цене. Дело в том, чтобы человек чувствовал своё богатство. Про вас я слышал, что вы постоянно в пути. Дома вы не купите, дворца не построите. Смысла в дорогой кобыле или одеждах немного. Они испортятся за время похода. А вот тяжесть богатства будет с ним всегда.

— Это очень… необычный подход, — тихо рассмеялся послушник.

— Снек получил мое дозволение… кхэм… Пользоваться любыми моими рабынями, как ему заблагорассудится.

— Вы понимаете, что… большинство из них скоро родят вам… — тут Ари сделал рукой неопределенный жест, подбирая культурные слова.

— Конечно понимаю, — тихо усмехнулся Сармат. — Причина, почему на них такие дорогие ошейники, именно в этой проблеме. Я сам решаю, кто и когда будет рожать. Это регулируется.

— Не знал, — пожал плечами парень и опустил взгляд на шкатулку с ключом. — Тогда что это?

— Это ключ, — произнёс торговец и выложил на столик перед парнем золотую иголку. — Чтобы привязать подарок к себе, ты должен проколоть палец и оставить каплю крови на его основании.

— А что за подарок?

— Сначала ты должен привязать его к себе.

— Я бы не хотел так поступать, не зная, на что иду, — начал было возражать парень.

— Это подарок. Я никогда ни мыслью, ни делом не подумаю навредить тебе или твоим друзьям. Это абсолютно безопасно, — тут же начал оправдываться торговец. — Поверь мне и нашим традициям. Я знаю, что многое без тебя бы не получилось. Как и то, что многие старики и дети умерли бы, если бы не Руди. Этот подарок очень дорог для меня. Он… он моя жемчужина. Настоящее сокровище, которое… я не могу использовать. Это сокровище может как спасти, так и погубить много жизней. И если уж кто-то способен с ним совладать… То только ты.

Парень вздохнул и взял в руки иглу. Осторожно уколов палец, он выдавил каплю крови и прислонил ее к основанию ключа. Легкая вспышка и холодок по телу. Больше никаких эффектов Ари не почувствовал.

— Предыдущий хозяин этой вещи мучался в горячке три дня после привязки. Меня спасли предки, и я отделался тремя часами, — задумчиво произнес Сармат. — Видимо, дело в твоей силе.

Ари пожал плечами и спросил:

— Так что за сокровище?

Торговец взглянул на слугу, ожидавшему возле входа, и кивнул. Тот тут же испарился и через несколько секунд вошёл с девушкой, на шее которой был ошейник. Спереди к нему было приделано кольцо, от которого шла тонкая веревка, которую он держал в руках. Пройдя по комнате, он подвёл ее к Руди и указал жестом сесть.

Руди скосил взгляд на пышную высокую грудь, чёрные, как ночь, волосы и приятные черты лица. Затем он с трудом оторвал от красотки взгляд и перевёл его на торговца.

— Это же рабыня!

— Да, — кивнул Сармат. — Самая красивая из всех, что есть в этом городе. Это точно.

— Но… рабыня! Церковь не приемлет рабства, — тут же принялся пояснять Ари. — Это грех и…

— И что делать с ней дальше — решать тебе, — грустно улыбнулся мужчина. — Прости, это тяжелая ноша, но я передаю ее тебе. Это… это не совсем подарок. Скорее это бремя, но…

Парень взглянул на девушку, затем снова на торговца.

— Это невозможно. Я не могу принять ее. Вы хоть представляете, что будет, если кто-нибудь узнает, что у меня есть рабыня?

— Поэтому я и просил сначала привязать ее к себе и стать ее хозяином, — кивнул Сармат. — Прости, но по-другому я поступить не мог.

Парень хлопнул глазами и растерянно произнёс:

— И что мне с ней делать?

— То, что посчитаешь нужным, — хмыкнул Сармат. — Теперь это твоя вещь.

В этот момент в доме торговца послышались крики, среди которых Ари узнал голос Гоша.

— НЕМЕДЛЕННО! — проорал он.

Раздался удар и спустя пару секунд топот паладина.

— Ари! Быстро со мной! — рыкнул он, ввалившись в комнату.

— Что произошло? — тут же вскочил на ноги послушник.

— Отшельники! Эти уроды напали на наш отряд!

Паладин метнулся на выход. Парень тоже вскочил на ноги и побежал к выходу, но тут же затормозил и указал на девушку.

— Позаботьтесь о ней, — выпалил он. — Я за ней вернусь!

Шум стих, и Сармат остался наедине с рабыней. Он молча взял уже порядком остывший чайник и налил в две пиалы. Одну он пододвинул девушке, а вторую взял сам.

— Могу я спросить, господин? — произнесла бархатным голосом красавица.