Не в силах вынести того, с какой страстью он смотрит на меня, лизнула головку, а потом провела по губам, перед тем как накрыть ими плоть. Посасывая ее и чувствуя солоноватую влагу, не прекращала двигать руками и чувствовала, как сама завожусь от этого. Казалось, что во рту член становится еще больше, и, занимая все свободное пространство, достает до горла. Поколебавшись, вторую руку я положила на мошонку, чуть сжав мешочек и вырвав у Саяра громкий стон.

— Тебе не больно? — спросила, отстранившись.

— Кажется, у меня жар, — хохотнул он.

Кожа под моими пальцами и правда казалась раскаленной. Я поднялась и, оседлав Саяра, но устроившись спиной к нему, медленно опустилась на член, вбирая его, чувствуя, как внутренние стенки туго обхватывают продвигающуюся внутрь большую жаркую плоть.

Меня трясло будто в лихорадке, я чувствовала стекающий по шее пот. Хотелось, чтобы Саяр взял меня и бешеными толчками врывался внутрь, придавливая своим телом.

Словно услышав мои мысли, он положил свои широкие ладони на мои бедра, скользнув под халат, и сильно сжал, вызвав дрожь, откликнувшуюся внизу живота. Потом его пальцы двинулись выше, миновали чулки и раздвинули половинки попки.

— М-м-м, ты свои тоже где-то потеряла, — довольно хмыкнул он, проводя пальцем по заветной дырочке и погружая в нее палец.

Закрыв глаза, я будто впала в какой-то транс, поднимаясь и опускаясь, чувствуя, как тугая плоть скользит внутри, до сладкой боли доставая до самых укромных точек.

Внутри все сладко сжималось от подкатывавшего оргазма, и я закусила ладонь, чтобы сдержать рвущийся крик. Под веками вспыхнули разноцветные искры, низ живота обожгло горячим теплом, а внутренние мышцы начали сокращаться быстрее.

Мы кончили одновременно. Всхлипнув, я в последний раз опустилась на член, чувствуя, как тугая струя взрывается внутри.

— С таким лечением я быстро пойду на поправку, — словно сквозь вату донесся до меня низкий голос Саяра.

— Док, давай, скорее, доделывай свою перевязку, и я пошёл, — сказал, допивая суп из термоса. Вкусный, зараза.

— Но Саяр Давидович, ещё рано! Хотя бы недельку ещё отлежитесь! Мы вас подлатаем окончательно и будете как новый! — тактично сказал доктор.

— Нет времени бока отлёживать. Вкачай в меня какую-нибудь заебатую дозу витаминов и распрощаемся.

— Как скажете, — сдался док.

Мне поставили капельницу, под которую уснул. Когда проснулся, чувствовал себя почти как прежде. С радостью бы ещё пострадал хернёй пару дней, но не могу позволить себе такую роскошь, пока Айбат дышит. К тому же чесались руки разобраться с Ефимовым.

Как всегда, утром отзвонился Серый. Сказал, что Надя занята тем, что пытается собрать развалившийся мольберт после пулемётной очереди. Сжал кулаки, подумав о том, что мог больше никогда не увидеть Незабудку.

— А я ей говорю, что давайте новый съездите купите, а она ни в какую! — жаловался Серый.

Умиляет её упёртость.

— Даже пытался заманить тем, что заедем в ту галерею, где ей картина понравилась. Ну типа купить её, все дела, а она ни в какую…

— Тормози. Чё за картина?

Серый начал путано объяснять, вдаваясь пиздец в какие подробности, но я нихуя не понял.

— Слушай сюда. Ей ни слова и бегом поезжай покупать самый лучший мольберт, хуеву тучу красок ещё прихвати и ту картину. Понял?

— Понял.

— Оставь её на Бродягу. И… гхм… запакуй всё красиво, — последнее сказал как можно тише.

— Не понял.

Закатил глаза. Глухой, блядь.

— Запакуй, твою мать, пиздато всё!

Положил трубку, посмотрев в зеркало заднего вида. Там виднелись хитрые глаза Быка. Он вёз меня к Ефимову и одновременно грел уши, пока я разговаривал. Походу, его пиздец как радовала моя забота о Наде, так как он разулыбался, как мудозвон.

— Уткнись на дорогу! — гаркнул на него.

Да. Серый по голосу тоже был в ахуе. Кому я дарил что-то, кроме налички, за бурную ночь? Не было такого. Хрен знает, что меня так пробрало, но хотелось сделать ей приятно. К тому же она неплохо постаралась, чтобы скрасить мои будни в больнице. Стоило вспомнить Надю в этом костюме, её стоны, эту жаркую, сочную задницу, как стояк не заставил себя долго ждать. Поправил член в штанах. Быстрее бы домой.

Через полчаса были на месте. Обычный местный обезьянник. Мои вышли из сопровождающей меня тачки и зашли внутрь. В окно заднего вида наблюдал, как белобрысую разукрашенную рожу сажают в машину.

— Ныл, бля, каждую минуту, — сказал Бык, сплюнув.

— Семья где его?

— Оцепили их дом. Они там и сидят.

— Разгоняй всех.

— В смысле?

— А какой, блядь, тут ещё смысл?

Бык непонимающе смотрел на меня.

— А ты смотрю, всех ёбнуть хочешь, кровожадная скотина? — спросил, хохотнув.

Бык ухмыльнулся, нажимая на газ. Ехали долго. Хорошо, что у Быка была припрятана бутылка многолетнего коньяка, а то плечо снова начало болеть.

Приняв полбутылки обезболивающего, наконец-то вышел из тачки. Свалка на окраине города — идеальное место для выяснения отношений. Скрюченный Ефимов уже стоял на коленях в окружении моих парней. Медленно шёл к ним, размышляя о том, как легко он мог разрушить мою жизнь, и так состоящую из одних руин.

— Отпустите его.

Мои сняли с него наручники, и Ефимов сразу соскочил, кидаясь мне в ноги. Начал мямлить что-то нечленораздельное. Парни хотели сразу схватить его, но показал им рукой, чтобы оставались на месте.

— Саяр, прости! Прости! — забормотал он, вцепившись в мои ноги.

— Встань!

Ефимов ещё что-то проскулил, вставая.

— Я буду задавать тебе вопросы. Ответишь на всё правильно — твоя семья будет жить.

— А что насчёт меня?

Вот скотский человек. Я пообещал в обмен на правду свободу и жизнь его жене и детям, а он даже сейчас думает только о своей шкуре.

Я промолчал, сверля его взглядом. Ефимов понял без слов, поспешно закивав.

— Давно работаешь на Айбата?

— Да. Лет семь уже.

— Это он придумал заманить меня в Россию?

— Да. Я идеально подошёл для этой роли, так как не был нигде замешан, кроме работы на Айбата, а как тебе известно, он лучший по части укрытия.

— Какой был план?

— Втереться к тебе в доверие.

— И?

— Подставить, чтобы убить. Но убить он хотел сам.

Естественно. Узнаю старину Айбата. У меня на его счёт такие же планы.