— Нет, я точно убью этого идиота!!!

Трой приоткрыл глаза и сонно моргнул, недоуменно оглядываясь. Что его разбудило? Вроде кто-то кричал… А потом его взгляд опустился вниз, на макушку головы, удобно устроившейся у него на груди, и на его лице сама собой полыхнула счастливая улыбка. Лиддит. Любимая! Здесь!!!

Караван из Арвендейла добрался до Эл-Северина, через два дня после того, когда столица империи людей была освобождена от орков. Ну, то есть не совсем полностью пока… Небольшие группы и отдельные орки все еще скрывались кое-где в городе, ночами пытаясь выбраться наружу. Их искали, ловили, но не особенно прилежно. Потому что теми, кому «повезло» выбраться за стены, занимались уже эльфы Алвура и императорские егеря, рассыпавшиеся по окрестным лесам. За прошедшее время они успели изучить их довольно хорошо. Да и вообще, эльф в лесу — это эльф в лесу! Егеря же в знакомых лесах, случалось, прищучивали даже эльфов. Так что никаких шансов добраться до своих кочевий у «везунчиков» не было. Ну и чего тогда напрягаться? Вот потому воины и не напрягались… Трой же все это время отсыпался и приходил в себя. Четверо почти бессонных суток и увенчавшая их тяжелейшая схватка в храме вымотали его донельзя. Так что прибытие каравана он банально проспал. Поэтому, когда где-то уже ближе к полудню герцог Арвендейл босой, в нижней рубахе и подштанниках, зевая и почесываясь, выбрался-таки из своей палатки (город был слишком загажен для того, чтобы армия могла сразу же передислоцироваться внутрь его стен) и двинулся в сторону колодца, чтобы умыться, он был буквально ввергнут в ступор насмешливым голосом, прозвучавшим за его спиной.

— Вот, значит, как, Трой-побратим… К нему тут жена приехала — а он дрыхнет!

Услышав этот голос, Алый герцог и буквально живая легенда всей армии людей (ну а что — слышали бы вы, что говорили, ну, хотя бы про его последнюю битву), замер и несколько мгновений так и стоял, буквально не веря своим ушам и страшно боясь повернуться и не обнаружить того, что обещал ему этот голос, но затем взял-таки себя в руки и, преодолев свой страх, медленно развернулся.

— Ли… Лиддит? Ты?!

— Ну вот, ожил, — удовлетворенно произнесла его супруга и, сделав шаг вперед, прижалась лицом к его груди, зарывшись носом в курчавые волоски, нагло вылезшие наружу сквозь разрез на нательной рубахе, а затем с еле слышным звуком втянула его запах через свои тонкие, изящные ноздри.

— Трой… Живой… Рядом… — после чего подняла голову и, обдав его жарким взглядом, чуть хрипло произнесла: — Ну, обними же меня, наконец, чурбан ты бесчувственный!

— Лиддит! — раненым медведем взревел Трой и, стиснув любимую в руках, оторвал ее от земли и с диким хохотом закружил вокруг колодца.

— Да тише ты, медведь, — счастливо засмеялась Лиддит, — ребра переломаешь!

— Лиддит! — взревел Трой еще раз… а затем внезапно остановился и, осторожно опустив супругу на землю, недоуменно спросил: — Если ты здесь, то кто же в герцогстве?

— Ну вот на тебе, это вся реакция на приехавшую жену, — усмехнулась Лиддит, аккуратно распрямляя полы задравшегося. — Ой, каким ты стал хозяйственным, а точнее даже — меркантильным, Трой-побратим…

Трой слегка покраснел и опустил взгляд, но затем довольно быстро справился со смущением и, вновь подняв голову, боднул жену сердитым взглядом. Мол, что несешь… Лиддит рассмеялась и, протянув руку, взъерошила ему волосы.

— Не волнуйся — все нормально в герцогстве. Люди обустроены, пища, скот, инструменты есть. А что касается орков за Южными воротами, так мы их еще в начале зимы изрядно проредили.

— Вы ходили за Южные ворота? — удивился Трой. — Как? С кем? У вас же в городах, почитай, одни калеки и молодняк остался…

— Вот так, муженек, — усмехнулась Лиддит, — и сходили, и кочевья на две недели пути от Южных ворот вырезали, и скота захватили много. Именно благодаря ему и зиму удалось пережить без особого напряга. Несмотря на то что после твоего отъезда на роду в герцогстве изрядно прибавилось. Как бы не в три раза население увеличилось…

— Э-э-э… — это было единственным, что сумел ответить Трой на подобную тираду. Но только ей Лиддит не ограничилась. Она окинула стоящего перед ней мужа оценивающим взглядом, усмехнулась и, топнув ножкой, картинно уперла руки в боки и деланно рассерженно закричала:

— И вообще, к нему жена приехала, а он тут о хозяйстве речи ведет. Да еще в таком виде! И не стыдно тебе, Трой-побратим, жену своими подштанниками смущать и перед людьми позорить? — после чего она сделала шаг вперед и, толкнув мужа в грудь крепким кулачком, прикрикнула: — А ну пошел в шатер! Быстро!

Наблюдавшие за всем этим представлением Гмалин, Алвур, идш, Арил и остальные из десятки Троя весело захохотали. Сам же Трой, смущенно бормоча что-то типа:

— Ну ты это, Лиддит… Ну ты зачем… Ну люди ж смотрят… — потрусил в сторону своего шатра, преследуемый явно получающей удовольствие от устроенного ей спектакля Лиддит.

— Так, парни, — отсмеявшись, произнес Гмалин, — Троя мы с вами, похоже, потеряли до завтрашнего утра. Потому что я никому не советую становиться между встретившимися после такой долгой разлуки супругами.

— Ага, — согласно кивнул все еще похохатывающий Глав. — Особенно если одна из этих супругов — Лиддит. И так-то становиться поперек бабе, если она чего в голову вбила, опасно для жизни, а уж если она такая, как Лиддит…

Владетель Каменного города оказался почти прав. Почти — потому что утром дело не ограничилось. Из палатки Трой и Лиддит выбрались только через сутки. Страшно голодными, несмотря на то что герцог Арвендейл пару раз заказывал «пожрать» в палатку, причем не выходя наружу, а просто проорав приказание прямо изнутри зычным голосом. Впрочем, в палатке орал не только он. Дочь бывшего императора тоже немало покричала. Но как-то, м-м-м… невразумительно. Хотя о-о-очень эротично… Впрочем, надолго они «в обществе» не задержались. Обильно перекусив, оба супруга снова исчезли в палатке…

Трой осторожно сдвинул голову Лиддит со свой груди, стараясь, чтобы жена не проснулась. Этой ночью они снова заснули очень поздно, хотя в палатку удалились, когда еще не начало темнеть. Ну никак не получалось насытиться друг другом… Так что пусть поспит. На нее и так навалилось очень много. Лиддит оказалась практически единственной, кто достаточно хорошо знал Эл-Северин. Ну не совсем, конечно… По Нижнему городу знания Беневьера, пожалуй, были даже побольше, чем у нее. Да и среди остальной армии также нашлось те, кто либо жил, либо часто бывал в этой части столицы. А вот по Большому и особенно по Высокому городам у дочери бывшего императора конкурентов не было. Несмотря на то что многие высокопоставленные офицеры армии также часто бывали в столице, а кое-кто даже имел или долгое время снимал здесь дома или квартиры. Например, тот же Шоггир. Но Лиддит все равно знала столицу куда лучшего любого из них. Потому что последние годы перед смертью прежнего императора она являлась его самой близкой помощницей. В том числе и в делах м-м-м-м… скажем так, деликатных. Для выполнения которых ей частенько приходилось, например, переодеваться служанкой и бегать по Эл-Северину без охраны. Ну, как в тот раз, когда они и познакомились с Троем… Поэтому Лиддит очень быстро стала практически правой рукой Марелборо во всем, что касалось восстановления этой части Эл-Северина. А чуть позже проявились и ее хозяйственные таланты, вследствие чего она вообще оказалась главной по снабжению и обеспечению всех работ в столице. Работы же развернулись нешуточные. Эл-Северин требовалось как можно быстрее вычистить от последствий пребывания в нем двухсот тысяч орков и хотя бы в первом приближении приспособить к жизни людей. Так что едва только утихли последние схватки, воины победившей армии практически поголовно переквалифицировались в дворников, носильщиков, каменотесов, плотников и так далее, а офицеры — в управляющих и распорядителей работ. И, кстати, не избежали этого и побратимы Троя. Идш пропадал в казначействе. А Алвур с эльфами почти неделю что-то колдовал в парке Верхнего города, практически не появляясь в лагере, а когда появился, то был печален. Как выяснилось, они пытались возродить срубленный орками мэллорн, на который, кстати, и была завязана вся магия, позволявшая столько веков сохранять в неизменности дворцовый парк. Ибо если высадить новый — так всю вязь заклинаний пришлось бы плести заново. А это были столь сложные и искусные чары, что эльф даже не мог себе представить, кому из ныне живущих можно поручить попробовать сотворить подобное с более-менее внятными шансами на успех. Да и совершенно не факт, что Светлый лес будет готов, как это произошло несколько сотен лет назад, при основании Эл-Северина, снова пожертвовать людям семя мэллорна. Даже если его об этом попросит сам Марелборо. Взаимоотношения со Светлым лесом (как и с Подгорным троном) до сих пор представляли собой величину весьма мутную… Возродить мэллорн так и не удалось. Отчего Алвур и выглядел так печально. Но, вроде как удалось сделать нечто, что позволит попытаться проделать подобное кому-то более искусному, чем сам Алвур или друиды, которые избрали для поселения его Эллосил. Впрочем, пойдет ли Светлый лес, в котором единственном и имелись такие искусники, навстречу людям хотя бы в этом случае, никто твердо утверждать не мог. Вроде как эльфы свято блюдут закон, гласящий, что любой мэллорн священен и что любой эльф должен сделать все, чтобы защитить его от гибели, либо использовать малейший шанс на то, чтобы возродить священное дерево всех эльфов, на чьей бы земле он ни рос и кому бы формально ни принадлежал. Ибо, согласно представлениям эльфов, мэллорны просто не могут никому принадлежать. Даже те, что росли в Светлом лесу, не считались собственностью эльфов, потому что мэллорны — часть самой Альвийин, Матери сущего и одновременно ее Храмы. Эльфам же Великая оказала честь быть служителями при них. Так что, по идее, если люди обратятся к Светлому лесу с подобной просьбой — никаких формальных поводов для отказа у властителей леса быть не могло. Но когда даже в самые священные законы вмешивается политика… На Гмалина же Марелборо возложил координацию всех работ по камню и обеспечение снабжения восстановления города метизными изделиями, отдав под его начало всех бойцов, кто хоть что-то смыслил в кузнечном деле. То есть не только гномов, но и людей. На что тот, впрочем, согласился с большой неохотой. То есть помогать он был не прочь, но вешать на его шею еще и «этих неумех» из числа людей, по его словам, было уже слишком… Но согласился. Правда, на чем свет стоит ругаясь при этом насчет того, где была его голова, когда он ввязывался во всю эту бодягу с побратимством с человеком… Так что его злобный ор теперь можно было услышать в любое время дня и ночи и в любой точке Эл-Северина. Правда… если поблизости не было Лиддит. Та построила его очень быстро… Так что рядом с Троем в настоящий момент остались только Арил и Глав. Все остальные были припаханы императором. Ну и арвендейльцы, конечно. То есть они также были задействованы на восстановлении города, который, кстати, первоначально привел их в слегка ошеломленное состоянии. Ну еще бы, город, в котором жило в разы больше народу, чем во всей Теми, и который одновременно был укреплен сильнее, чем Зимняя сторожа… Но при этом караул рядом со своим герцогом они несли аккуратно, каждый день выделяя для этого необходимое число бойцов. Впрочем, Трою с Лиддит они не докучали, взяв на себя охрану, так сказать, внешнего периметра и оставив непосредственную охрану на Глава с Арилом…