— Привет, побратим, садись, угощайся, — радушно поприветствовал его Марелборо.

— Да я покушал уже, — отказался Трой, усаживаясь напротив императора.

— Ну как знаешь. Ты как — отоспался, отъелся? — с легкой усмешкой поинтересовался у него император. — Или со сном по-прежнему большие проблемы? — не удержался он от ехидной подколки.

— Мои проблемы — мое решение, сир, — ухмыльнулся в ответ Трой. — Что требуется от меня Вашему Величеству? Готов незамедлительно приступить к выполнению любого вашего поручения.

— Ну, в первую очередь мне требуется отремонтировать дворец, — усмехнулся Марелборо. — Займешься?

— Прикажете — займусь, — вернул ему усмешку Трой. Он уже давно не был простодушным парнем с весьма простыми и просчитываемыми реакциями, которого легко можно было ввергнуть в смущение, разозлить или заставить потеряться. Нет, иногда это еще случалось, тот случай, когда ему вручили булаву главнокомандующего тому пример, но уже далеко не каждый раз… — Но все-таки подобную задачу лучше решать кому-то более умелому в этой области. Тому же Гмалину, скажем. А мне вы лучше поручите кого-нибудь убить. Больше толку будет.

Император весело расхохотался.

— Да уж, Трой, ты действительно серьезно повзрослел и заматерел. И я явно вижу в этом немалое влияние Лиддит. Передай ей мою искреннюю благодарность, — но почти сразу же после этой фразы Марелборо посерьезнел и обратился к нему уже совершенно другим тоном: — Ладно, пошутили — и хватит. Я пригласил тебя в связи вот с чем. Твоя жена рассказала тебе о том, что в стойбище орков на приморских равнинах они захватили человека из земли Глыхныг?

— Да, что-то такое рассказывала, — согласно кивнул Трой. — Но мы как-то… не сильно на этом… э-эм… акцентировались.

— Да уж понимаю я, на чем вы там акцентировались, — снова усмехнулся император, сделав вид, что не заметил короткой запинки Троя, перед тем как он использовал не слишком привычное слово. — Но все-таки как ты оцениваешь то, что она тебе обо всем этом рассказала?

Трой задумался. Ведь не зря же Марелборо спрашивает его об этом. Значит, есть в этой информации нечто, что они с Лиддит упустили. Что-то важное…

— Ну, мне показалось, Лиддит не посчитала, что информация от этого типа так уж важна. Да — в земле Глыхныг происходит что-то странное и необычное, и вам следует об этом знать. Причем из, так сказать, первых уст. Но, в общем, ничего серьезного. Орки жрут людей, люди же считают это… — тут герцог Арвендейл наморщил лоб, припоминая более-менее точную формулировку, — «допустимой платой за те преимущества, которые приносит нам жизнь в цивилизованном обществе». То есть все, как обычно. А вообще, у меня сложилось впечатление, что она забрала этого типа с собой не столько потому, что посчитала его рассказы такими уж важными, сколько потому, что постаралась разделить его и детей, которых этот тип полностью подавлял. Как я понял, судьба детей волновала ее куда больше сведений их папаши.

— У меня сложилось очень похожее впечатление, — задумчиво кивнул император. — Вот только могу тебе сказать, что — это один из очень немногих случаев, в котором твоя жена несколько ошиблась с расстановкой приоритетов. Дети — это, конечно, важно, но все-таки то, что происходит в земле Глыхныг, куда важнее и, как мне представляется, намного опаснее.

— Ну, вам лучше знать, сир, — после короткого раздумья дипломатично ответил Трой.

— Если бы я действительно знал… — вздохнул император и замолчал, задумавшись. Алый герцог некоторое время сидел, деликатно молчал, ожидая продолжения, но размышления Марелборо затягивались, поэтому он не выдержал и осторожно спросил:

— Так в чем вы видите опасность, Ваше Величество? И как я могу помочь вам справиться с ней?

— А? — очнулся император. — На самом деле опасностей здесь несколько. Самая очевидная состоит в том, что орки земли Глыхныг в настоящий момент быстро сокращают поголовье людей. А ведь численность людей в их государстве уже несколько столетий оставалась стабильной. И именно под эту численность у них и была сбалансирована вся экономика… в широком смысле этого слова. То есть не только налоги и производство товаров, но и, например, объем и периодичность того «мясного налога», позволяющего, с одной стороны, сохранять требуемое число работников, а с другой — оделяющего каждого орка уже давно ставшей привычной и освященной столетиями долей «сладкого мясца»… — Тут император запнулся и, окинув взглядом Троя, махнул рукой. — Ладно. Понял. Если короче, сейчас они вырежут людей, а потом столкнутся с их большой нехваткой. И в качестве работников, и в качестве мяса. Как ты думаешь, что они предпочтут — ограничить себя или восстановить потери из какого-нибудь стороннего источника?

Герцог Арвендейл насупился.

— Эти уроды? Будут они еще себя ограничивать… — сердито начал он, но тут же осекся, замер, а потом удивленно прошептал: — То есть вы считаете, что когда у них образуется недостаток людей, они…

— Придут сюда, на наш материк, — согласно кивнул Марелборо. — Но это именно первая, самая очевидная опасность. Следующая заключается в том, что им для чего-то срочно потребовалось такое количество народа. А для чего? Ну не праздник же живота они себе решили устроить. И самым вероятным ответом на этот вопрос мне видятся…

— Жертвы, — понимающе бросил Трой и помрачнел.

— Да, именно так, — кивнул император. — И я даже не представляю… вернее, нет, я очень хорошо представляю, для чего они могут понадобиться им в таких чудовищных количествах.

Алый герцог несколько мгновений сверлил своего побратима напряженным взглядом, а затем неуверенно произнес:

— Может… я же потушил в храме Шиг-Хаоры Темное пламя?

— Может и так, — согласно кивнул Марелборо. — Но эта опасность была бы для нас самой простой и наименее опасной. Я же боюсь, что дело не в этом. Темное пламя они должны были уже давно зажечь. Да, оно потребовало бы довольно больших гекатомб, но сам ритуал, насколько я помню, длится около месяца. Однако, судя по рассказам Фра Арфиера, одним месяцем дело не ограничилось. То есть люди им потребовались для чего-то другого… ну, или, скажем так, еще и для чего-то другого. Как бы даже ненамного более опасного, — император замолчал. На некоторое время в его шатре повисла напряженная тишина, которую никто не смел нарушить. Трой напряженно смотрел на своего господина и побратима, а Марелборо сидел напряженно, о чем-то думая. За полотняными стенками шатра слышались крики людей, удары кирки о камни, лошадиное ржание, но ни один из собеседников не замечал посторонних звуков. Для них здесь царила полная тишина… Наконец Трой не выдержал и тихо спросил:

— И что же это может быть?

Император окинул его мрачным взглядом и тихо ответил:

— Не знаю. Но нам очень, понимаешь, побратим, очень нужно это узнать…

Эрик Два топора маячил на корме, всем своим видом демонстрируя жуткую обиду. Ну а как же? Сразу после того, как был повержен Ыхлыг, Марелборо отправил его домой, на север, поручив ему нанять лучших бойцов всего мира и привести их на помощь императору. И Эрик выполнил это поручение! Он всю зиму, невзирая на шторма, мотался по северу на своем драккаре, проводя переговоры, возглашая речи и агитируя выступить против извечных врагов людей. Сколько драп пришлось ему спеть, возглашая славу Великому императору Марелборо и его разящему мечу — Алому герцогу, сколько хулительных нид спел Тюгги, его скальд рассказывая о поверженном Ыхгыге. Эрик охрип, устал, четыре раза его драккар попадал в такие переделки, что его пришлось серьезно ремонтировать, а на последнем переходе он попал в столь жестокий шторм, что у корабля сломало левый борт, а киль от удара о камни вообще треснул. Так что добраться до Кагентанна, который был объявлен местом сбора, удалось только чудом… Но слово, данное императору, Два топора сдержал. Тридцать пять сотен отличных рубак привел он по весне к Угелою. За всю историю Нордланда только Сигмунду Белобородому и Торвальду Тяжелой руке удавалось собрать подобное войско! Причем по поводу Сигмунда были некоторые сомнения. Старый хитрец был известен своей способностью пускать пыль в глаза и передергивать руны… Так что ходили слухи, будто на самом деле войско его было заметно меньше. А скальды, которые пели о несметных силах Белобородого в знатных домах и шумных постоялых дворах Эсмерюгрильской марки, против вождей которой Сигмунд тогда и собирал воинов, просто отрабатывали золото Белобородого. И, что интересно, отработали-таки! Потому что, когда Сигмунд привел своих бойцов на земли Эсмерюгрильской марки, четыре города из одиннадцати безропотно открыли ему свои ворота, даже не попытавшись защищаться. Да и остальные сражались не так чтобы сильно упорно. Скорее чтобы только лишь сохранить лицо… Но, как бы там ни обстояло дело с Белобородым, Эрику Два топора никто подобных обвинений предъявить не сможет. Тридцать пять сотен бойцов на ста пятидесяти трех драккарах вошли в бухту Угелоя и после недели перерыва, за время которого все корабли были приведены в порядок после перехода по еще не до конца успокоившемуся после зимних штормов морю, двинулись вверх по впадающей в залив реке к Эл-Северину. Они шли так ходко, как только могли, не отвлекаясь не только на то, чтобы поохотиться, но и даже на то, чтобы освежевать пару коров из пасущегося на лугу крестьянского стада или там прирезать десяток барашков… ну ладно, если только очень изредка. Да что там говорить, если волок у Алмонкура все полторы сотни кораблей преодолели всего лишь за три дня. Да ни в одном набеге северные варвары не передвигались настолько быстро! И вот они наконец пришли — и что? Нет, вот как это понимать?! Где орки? Где славная битва? Как это все уже закончилось? Ну, как, КАК, можно было с ними так поступить, а? Такие славные битвы — и все прошли без него!