– Привет, дети мои! – Он тепло пожал руки обоим, несколько секунд они втроем говорили одновременно. – Эй, Дюк, какой приятный сюрприз!

– Какого черта ты здесь делаешь, Скрэг?

– Все по порядку, сынок. Это Минору Фуяма, механик-радист из «Иран-Тода». Моя УКВ-рация что-то забарахлила по дороге сюда. Я тут со сказочным чартером из Бендер-Ленге. Минору вытащил этот ящик из гнезда, он сейчас в машине, вы мне его не замените?

– Нет проблем. Пойдемте, мистер Фуяма. – Руди направился к соседнему трейлеру, чтобы отыскать Фаулера Джойнса и обо всем договориться.

– Я чертовски рад тебя видеть, Скрэг! О стольком надо поговорить, – сказал Старк.

– Да, с погодой прямо беда, того и гляди вихри закружат, а?

– Вот-вот. Эта погода у меня никак из головы не выходит. – Старк выглядел постаревшим, его глаза внимательно оглядывали базу; ливень стал еще сильнее, день был теплым, воздух – влажным и липким.

– Я видел Мануэлу в Эль-Шаргазе, она все та же, красавица с картинки. Переживает только, а так в порядке.

Руди присоединился к ним, шлепая по лужам, и первым вошел в трейлер, где располагалась контора.

– В этом потопе ты все равно не полетишь, Скрэг. Может, пивка?

– Нет, спасибо, приятель, но я бы не отказался от чашечки чая. – Скрэггер выговорил это автоматически, испытывая сейчас огромное желание выпить холодного пива.

Однако после своего первого же медосмотра у доктора Натта сразу после того, как он продал свою «Шейх авиэйшн» Гэваллану, когда Натт сказал: «Скрэг, если ты не бросишь курить и не прекратишь дуть пиво, как сейчас, то через пару лет перестанешь летать», он соблюдал предельную осторожность. Чертовски правильный режим, подумал он. Никакого курева, никакой выпивки, никакой жратвы и море девчонок.

– У тебя еще остались запасы, Руди? В Бендер-Ленге было бы совсем худо, если бы не де Плесси со своим вином.

– Я раздобыл немного на танкере, который сейчас стоит в порту, – откликнулся Руди из маленькой кухоньки, где ставил чайник на плиту. – Экстренная эвакуация, моряк с разбитой головой и лицом. Капитан сказал, что он упал, но по мне, так это было больше похоже на драку. Оно и неудивительно: корабль стоит на якоре уже три месяца. Mein Gott, Скрэг, ты видел эту толчею в портовой гавани по дороге сюда? Наверное, не меньше сотни кораблей, которые ждут, когда их разгрузят или накачают нефтью.

– На Харке то же самое, да и по всему побережью, Руди, все везде забито. На причалах – небоскребы из ящиков, мешков и бог знает чего еще, все лежит, гниет под дождем и солнцем. Ладно, хватит об этом, ты-то что тут делаешь, Дюк?

– Перегнал вчера двести двенадцатый из Ковисса. Если бы не погода, улетел бы назад на рассвете. Теперь вижу: хорошо, что не улетел.

Скрэггер уловил настороженность в его голосе и огляделся. Он не увидел никого, кто мог бы их подслушивать.

– Проблемы? – спросил Скрэг, но Старк покачал головой, а Руди прибавил громкости в магнитофоне, из которого неслась музыка. Вагнер. Скрэг терпеть не мог Вагнера. – А что такое?

– Просто осторожность. Эти чертовы стенки слишком тонкие. И я поймал одного из местных работников, когда он подслушивал. Думаю, большинство из них шпионят за нами. Потом у нас тут новый директор базы Нумир, мы его прозвали Гнусный Нуми. У него сегодня выходной, а то бы ты уже объяснял ему, зачем ты здесь, в третий раз подряд объяснял бы. – Руди понизил голос. – Надо бы поговорить о ветрах. Но ты что тут делаешь, Скрэг? Почему не позвонил?

– Я вчера прилетел на завод «Иран-Тода» чартерным рейсом для парня по имени Касиги, самого крупного закупщика сырой нефти с Сирри и большой шишки в «Иран-Тода», – старина Жорж де Плесси об этом договорился. Сегодня я здесь на весь день, улетаю завтра рано утром. Энди просил меня повидаться с вами, прозондировать почву, а прилететь раньше у меня никак не получалось. Мне не удалось связаться с вами по УКВ по дороге сюда, наверное, из-за дождя, я как раз перед ним успел проскочить. Разрешения прилететь сюда тоже не смог раздобыть, поэтому выдернул провод из рации на всякий случай, после чего мне «потребовался срочный ремонт». Дюк, Энди рассказал тебе, о чем мы с ним говорили в Эль-Шаргазе?

– Да-да, рассказал. И тебе следует знать, что тут появился новый выверт. Энди сообщили, что нас всех ставят на прикол в ожидании национализации и у нас на все про все пять дней – всего пять дней, на которые мы точно можем рассчитывать. Если мы за это возьмемся, то крайний срок – эта пятница.

– Господи всеблагой и милосердный! – Скрэггер ощутил стеснение в груди. – Дюк, мне никак не успеть приготовить все к пятнице.

– Энди говорит, вывозить будем только двести двенадцатые.

– А?

Старк объяснил, что произошло в Ковиссе и что, как можно надеяться, произойдет, если Энди нажмет на кнопку «Пуск».

– Брось ты это, никаких «если», только «когда». У Энди нет другого выхода. Вопрос в том: готовы ли мы подставлять свои шеи под топор?

– Ты ее уже подставил, – рассмеялся Старк. – Я сказал, что я в деле, если все остальные согласны. Если речь идет о двух двести двенадцатых, для меня это возможно, а теперь, когда… ну, когда наши птички опять получат британские регистрационные номера, как только мы переберемся через границу, все будет легально.

– Черта с два! – возразил Руди. – Все это просто незаконно. Я тебе вчера говорил, и Папаша Келли согласился. Скрэг, как нам…

– Папаша здесь?

– Конечно, – ответил Старк. – Со мной прилетел. – Он объяснил почему, а потом добавил: – Мастак согласился дать одну машину «взаймы», двух ребят мы вывезли на сто двадцать пятом, остальные должны улететь в четверг, но на этот счет у меня полной уверенности нет. Полковник Чангиз сказал, что в будущем все передвижения персонала должны предварительно согласовываться с ним лично, а не только с Мастаком.

– Как ты намереваешься вернуться?

– Возьму двести шестой. – Старк выглянул в окно и посмотрел на дождь. – Черт бы побрал этот фронт!

– К полуночи уймется, Дюк, – уверенно сказал Скрэггер.

– Как ты собираешься вывозить своих людей, Скрэг? – спросил Руди.

– Если всего делов-то, что мои два двести двенадцатых, мне будет гораздо легче. Гораздо. – Скрэггер увидел, как Руди сделал большой глоток ледяного пива из банки с поблескивающими капельками влаги на боку, и жажда стала донимать его еще сильнее. – Пятница – хороший день для рывка, потому что иранцы все будут на молитвенных собраниях или еще где-нибудь.

– А я не так уверен, Скрэг, – возразил Руди. – По пятницам радар у них по-прежнему работает. Они обязательно поймут, что что-то не так, когда мои четыре птички ринутся через залив, особенно когда узнают про твои три и две Дюка. Абадан весь словно наскипидаренный насчет вертолетов, особенно после НВС.

– Были еще какие-нибудь расспросы про НВС, Руди?