— Да, я уже об этом подумал, воды не помешало бы набрать, — сказал Алексей, опуская свой конец носильной палки, в то время как Люба опускала свой.

— Сходить и набрать, делов-то, ядрена-матрена. В мой пакет, где баксы. Если не дырявый, — предложил Михаил. Он уже сидел на кочке, уже содрал с ноги один сырой ботинок. «Фу-у-у!» — счастливым выдохом озвучил он избавление от второго ботинка.

От океана они отошли совсем недалеко. Отсюда его было не увидеть, мешали деревья и горный рельеф, но дыхание его чувствовалось. Воздух был насыщен влагой. Эта особая примесь в воздухе вновь напомнила Алексею о Черноморском побережье Кавказа.

— Мы еще лучше сделаем. Из сдутой секции.

Алексей взялся освобождать скатанную лодку от капроновой бечевы. Он разрезал веревку, но не где попало, а рядом с узлом. После стал снимать виток за витком и сразу же скручивать в моток.

Татьяна вскрикнула: «Ай!» — и шлепнула себя по голени.

— Комары, — всмотрелась она в останки приконченного насекомого. Голос звучал растерянно.

— Москиты, — мрачно поправила Люба. — Зажрут ведь ночью.

— Да… Но пока нам везет со страшной силой, — сказал Алексей. — Москиты, кукарачи, желто-лихорадочный гнус, малярийные комары, летучие мыши-вампиры, лягушки кокои… Тут этого добра хватает. А мы пока живы и невредимы. Блин, как ее, лихорадка Денге, во, энцефалит… а у нас ни хлороквитана, ни даже сульфадоксина… Да к тому же… Блин, на носу ж сезон дождей! Тогда вообще кранты!.. Не, правда, ведь только сейчас вспомнил: если дожди нас тут застанут — нас никто не найдет. Ни бандиты, ни Господь Бог! Фу-у… — Алексей вытер внезапно вспотевший лоб.

— Ага, я тоже читала, — как эхо откликнулась Татьяна. — Сначала несколько дней льет, точно примеривается, потом пауза, а потом ка-ак зарядит месяца на три не переставая… Ой, мамочки…

— А куда ж тогда вся эта дождевая вода девается? — с юннатовским интересом спросил Вовик. — Тут, по идее, не то что мы, тут все деревья захлебнулись бы…

— Реку видел? Вот по таким рекам она в океан и уходит. Как в Грузии, — мрачно ответил моряк.

— Ты что, бывал здесь? — как бы невзначай закинул очередную удочку Михаил. Он производил осмотр босых ступней с тщательным их ощупыванием. И, судя по гримасам, остался не очень доволен результатами. Однако Леша на удочку не попался, отмахнулся:

— Плавали, знаем… Отстань, а? В общем, главное сейчас — костер не разжигать: налетит и наползет на огонек столько всякого… — Он кинул Любе капроновый моток — остатки от бухты, угроханной на «обманку»: — На, зашхерь поглубже, вон у тебя сколько карманов теперь…

Лешка быстро раскатал лодку, расправил складки и, вертя в руке нож, призадумался.

— Я думаю, надо сделать так. — Борисыч встал рядом. — Надуем лодку, чтоб была у нас вместо матраса. Нарежем веток, прислоним к стволу, — кивок на хинное дерево, — соорудим что-то наподобие шалаша, все ж с комарьем полегче будет. А то летают…

— Угу, — согласился Леха, делая на «резинке» надрез.

— Кусают, падлы. — К ним подошел Михаил, почесывая локоть. — Таких мозолей я и на службе не натирал. А бабы куда-то пошли. — Сел, потом лег на землю.

— По женским делам. В одиночку им страшно. Не волнуйся, вернутся. Борисыч, где шнурки от ботинок? — Леха положил на колени вырезанный из лодочной резины квадрат и теперь протыкал в нем по периметру дырки.

— У Миши.

Получив шнурки, Леша связал их и вдел в отверстия. Получился мешочек, непротекающая емкость для воды с затягивающимся верхом.

— Кто пойдет за водой?

— Я! — откликнулся Миша. — Иначе я, блин, всю общественную воду выдую.

— Давай, Борисыч, сходи с ним. — Алексей распрямился, сунул нож в ножны. — Аккуратней там, смотрите. И побыстрее давайте, стемнеет скоро совсем… — Леха придал голосу заговорщицкий оттенок: — Я надеюсь на тебя, Борисыч…

— …Борисыч, вот ты старый человек, у тебя понятий об этой жизни больше, чем у нас у всех вместе взятых. Можешь ты мне сказать, что за херня происходит?

— Не знаю, Миша. Сначала, когда Энрике убили, я грешным делом решил, что, может быть, война какая-нибудь и всех русских приказано по кутузкам запрятать — до выяснения. Бред, конечно… Эти-то говорили, что им нужен только один…

— И как думаешь — кто этот один?

— Все-таки, думаю, — ты, Миша.

— Че?!

— Ты ведь парнишка не из бедных, да? Сам говорил. Пачку долларов в мешке с тряпьем носишь. Я не знаю, что у вас там сейчас в России творится, но не могло ли случиться так, что ты кому-нибудь из своих конкурентов на хвост нечаянно наступил? Или у тебя счет в швейцарском банке нехилый, или, уж не знаю, нефтью там или героином тайком приторговываешь… Сам должен понимать: если в деле замешаны большие деньги, можно и ракетную атаку организовать, и захват заложников, и военных подкупить… Да что я тебе объясняю…

— Дед, не гони. Я не Березовский и миллиардов на счетах не прячу. Даже «лимона» не наберется, я ж говорил. Конкурентов, блин, конечно, до дури, и на хвосты друг другу мы иногда наступаем конкретно, но так, чтоб потом в другом полушарии за мной люди на самолетах гонялись? Не, Борисыч, у нас в Питере так дела делать впадлу. Если чем-то недоволен, засылай в офис гонца с вопросом, забивай толковище — перетрем в кабаке по-людски, обсудим, глядишь, и без криминала обой… — Он вдруг осекся и о чем-то призадумался. Потом помотал головой, будто отгоняя муху: — Точно тебе говорю, дед, пустышка. Я в этой байде человек боковой.

— Великий и могучий… — пробормотал под нос Борисыч, из всего монолога уразумев только, что Михаил виновником вооруженного конфликта с местными жителями себя не считает.

— Чего говоришь?

— Говорю — наверно, ты прав… Меня, Миша, сейчас другое заботит. Если ночью мы в самом деле случайно пересекли границу с Колумбией и катером никто не управлял и если нашим друзьям в камуфляже в самом деле нужен кто-то из нас, то как они оказались в нужном месте и в нужное время — с ракетной установкой, с моторками, с грузовиком? Не через спутник же следили…

— Ага, понял. Ты думаешь, что кто-то из наших — ихний «казачок», верно? Который и катер через границу перегнал, и отмашку дал — мол, вот они, лохи, начинайте торжественную встречу. Кто он, Борисыч?

— Ничего я не думаю. Я просто вслух размышляю. И с чего ты взял, что это «он»? Может быть, и «она».

— Урою, падлу… Это Лешка, точняк, больше некому. Он ночью в рубке с той соской забавлялся. И с чего это он такой умный? Командует, кому куда! Ну, гнида! И мы его слушаемся еще! На меня еще бочку катил!

— Миша, погоди…

— Борисыч, отвечаю, он! Я еще там, на базе, удивился: моряк — а из автомата лупит реально, как Сталлоне!.. Никакой он, к херам свинячьим, не моряк, подставка он! Назад идем!

— Да погоди ты, я сказал! Совсем мозгами шевелить разучился, да? Если он из этих, так какого ж ляда ему по своим-то стрелять?! Усекаешь?