Мы приехали к старому деревянному дому, который не выглядит ужасающим. Я, если честно не рассчитывала, что возле дряхлой избушки будет кружиться стая ворон, но и к тому, что это будет обычный дом, покрашенный в синий цвет тоже не была готова.

Папа вышел из машины, оставив меня со спящим Кириллом. Видимо договориться хочет, работяг найти…

Я вновь обдумываю все, что сегодня услышала… Вспоминаю, что я так и не навестила маму. Надо все же как-то выделить время и съездить к ней…

Через полчаса папа появляется.

Кирюха потягивается на заднем сидении.

— Ну что, медиум, погнали посмотрим, как это происходит?

Кирилл усмехается.

Мы выходим из машины.

— Как спалось в дороге? — стараюсь, что бы мой голос звучал непринужденно.

— Я все слышал… Ну…Ваш разговор…

Кирилл смущенно опускает взгляд и рассматривает свои кроссовки.

— Я не хотела бы, что бы ты это слышал… Потому что…

— Тебе неловко…Ты вчера уже обнажила душу, Блонди. Брось…

Мальчик садится на старенькую лавку, я присаживаюсь рядом.

Он смотрит куда-то вдаль и молчит.

А я словно все слова забыла. Мне так неловко сейчас перед этим мелким парнем…

— Я видел, что ты плакала… — взгляд черный глаз на меня перемещается. — Я не хочу, что бы ты плакала. Ты должна думать о ребенке. Мы пару секунд молчим и смотрим друг на друга.

А потом я решаюсь на отчаяный шаг: осторожно обнимаю Кирюху.

— У меня знаешь сколько их… Ребенков этих… У-у-у просто…

Мы тихо смеемся и сидим вот так в обниму несколько секунд.

— Я больше не буду плакать, обещаю!

Кир ладонь выставляет, я по ней «пятюню» отбиваю.

Огромный булыжник скатывается с моей души.

Сума сойти, Громов…

Меньше месяца!

Я выиграла! 

Ангелина

— То есть вы приехали разобрать крышу моего дома? — возмущенный взгляд голубых глаз останавливается на мне. Симпатичный парень лет двадцати пяти зажимает сигарету во рту и прикуривает. Красивый, крепкий, светловолосый. Совсем не похож на деревенского жителя. Одет в серую футболку оверсайз и черные спортивки и белые кроссовки. Одежда незаношенная, вполне приличная.

— Простите, у нас действительно это было в планах, но мы для начала выяснили, кто хозяин и поговорили с Вами. — папа у меня жуткий дипломат. Потому что лично меня уже раздражает этот ленивый, высокомерный тон.

«Ало, колхозник… Мы еще ни гвоздика не выдернули… Дыши»

Неприятное чувство колотится в голодном желудке. И что наша поездка выходит состоялась зря?

— Узнали. И что дальше? Я должен вам согласие дать на разбор крыши? — все тот же холодный высокомерный тон.

Парень прищуривается и затягивает горький дым. Я отхожу в сторону. Что бы эта гадость не попала в мои ноздри. По-моему отравлять сигаретным дымом такой чистый деревенский воздух- преступление.

Кирилл сидит на лавочке возле большого, нового дома, к которому мы подъехали, когда выяснили кому принадлежит дедушкино наследство. Он лениво водит листочком по лавке и наблюдает, как серый, пушистый котенок с азартом бросается на игрушку.

— Саш, что ты тут так громко выясняешь? — из калитки появляется тоненькая женщина лет сорока пяти. Окидывает нас и нашу машину подозрительным взглядом. У папы кстати неплохая машина. Может это так смутило местную жительницу, а может то, что она приглядывается к папе и словно узнает его.

— Здравствуйте. — начинает дипломатично папа. — Мы разговариваем с хозяином дома на Советской 53, у нас дело к нему.

— Дело- фыркает парень и вновь затягивается.

Бросает взгляд на меня. Оценивающий. Оу! Парень… Полегче! Я замужем и у меня двое детей, третий на подходе!

Может это он так цену набивает? В том, что придется ему платить я уже даже не сомневаюсь.

— Я… Кажется Вас узнаю… — женщина робко приближается к нашей компании и смотрит на папу. — Вы… Вы от Тани Беловой?

Я невольно дергаюсь от ее слов. Потому что о моей маме никто никогда не говорит. Она словно призрак. Существует где-то между мирами…

— Да. Я отец ее ребенка. А это Ангелина. Наша с Таней дочь.

Взгляд парня омрачается. Видимо он хотел со мной познакомиться поближе, но выяснилось, что мы…эм… родственники?

Лицо нашей новой знакомой напротив, озаряется. Она несмело приближается ко мне и кротко обнимает.

— Здравствуй, Ангелина. Меня Натальей зовут. Я нянчилась с тобой, когда ты совсем крошкой была… Только… Тебя тогда Анечкой звали.

Я с трепетом возвращаю улыбку и объятия. Мне вдруг так тепло становится от осознания, что все это время я была в этом мире не одна. Но почему-то все сложилось так, что кроме бабушки у меня никого не было. Папа разве что иногда… По праздникам.

Наталья приглашает нас в дом. Мы не отказываемся. Оказавшись внутри просторной комнаты я с наслаждением вдыхаю аромат выпечки. Здесь очень уютно. Скромно, но очень чисто. Мы усаживаемся за большой стол, который стоит в гостиной и накрыт накрахмаленной скатертью.

— Мне безумно приятно познакомиться с Вами. — бросаю на Наталью взгляд и руками поправляю прическу Кирилла. Кир на секунду теряется, но позволяет мне закончить начатое. Я сама не заметила, как начала это сомнительное действо, но ведомая материнским порывом опомнилась не сразу. Спокойно закончив с прической я продолжила.

— Дело в том, что мой дедушка снится и мне и мужу вот уже месяц и просит выпустить его. — смотрю на Наталью и надеюсь найти в ее глазах понимание. Ведь уезжать не договорившись не хочется. — Я даже не знала, кто это ко мне приходит во сне… Пришлось ехать к бабке-ведунье… Она то и нагнала на нас жути. — я отпиваю горячий чай, но вошедший в комнату Саша заставляет меня остановиться.

— Налей ей чай без разнотравья. Ей такой нельзя. Она в положении…

Затем берет ключи с черного комода и выходит на улицу.

Я со смущением смотрю на уходящего парня, затем перевожу взгляд на его маму.

— Тут полный букет, Ангелин. Ты сумела отвертеться, а он с ним очень долго прожил…

Мне вдруг так горько становится от мысли, что моя мама пыталась меня спасти, как только могла, но сама сломалась. А у Саши, судя по всему даже не было выбора… Я смущенно перебираю варианты кем этот парень моему деду приходится.

Мне женщина быстро меняет кружку.

— Когда и от чего он умер? — папа осматривает комнату.

— Он болел последние годы… Рак у него был. Но он очень хотел тебя найти, Ангелина… Мы уже не жили вместе. Когда Саше исполнилось пятнадцать я ушла от него. Измаял он меня… Сашку все обучал. Тот не противился. Кровь то его. — словно прочитав смущенный вопрос в моих глазах женщина признается. — Сын он его. Родной и единственный. У деда твоего больше детей не было — протяжно выдыхает. — Только мама твоя и мой Санька…