лишь следствие того, что я никак не могу поверить своему счастью. Меня трясет так сильно, что остатки чая выплескиваются на руку и заливают стол. Люся торопливо вскакивает, чтобы забрать у меня чашку. С благодарностью за участие отдаю.

– Присядь, Аня. Слышишь?

С трудом. В ушах шумит, как будто мне навстречу несется поезд. Перед глазами мелькают вспышки. Это жизнь возвращается в мое тело, и воздух рвется в легкие.

– Именно это я и говорю. – В голосе Бориса Юрьевича звучит смех.

– Спа-а-асибо. Боже…

– Анна, с вами все в порядке?

Нет! Какой там?

– Да. Я… Борис Юрьевич, спасибо большое. Вы не представляете, как я рада это слышать. Я… Господи. Спасибо.

Не в силах продолжать этот разговор и не понимая, что еще мне добавить к сказанному, отключаюсь.

– Аня, Анечка, что? – Люся ведет по моим волосам, а я хоть и сжимаюсь в комок под прессом обрушившихся эмоций, никак не могу отделаться от мысли, что становлюсь больше, больше, больше… Меня так много, что совсем скоро я заполню собой кабинет и просочусь в окна, как Алиса в стране чудес.

– Я вернула Аришу, вернула!

Все так. Мне бы не стали врать. Кирилл отпустил меня, предоставил карт-бланш. Поверил в меня больше, чем я в него когда-либо верила. Ведь теперь, даже если он вдруг захочет отобрать у меня дочь, сделать это будет практически невозможно. Ни один судья на такое не пойдет. Потому что мое «исправление» зафиксировано в вынесенном решении. Для системы я сейчас чиста аки ангел.

– Поздравляю, Анют! Ты – герой. Все это вынесла…

– Не без помощи, – заторможенно отвечаю я. – Мне нужно позвонить Кириллу.

Кир отвечает после первого же гудка. Словно сидел и ждал, когда же я наберу его номер. Захлебываясь рыданиями, кричу ему о том, что выиграла суд.

– Думаю, это дело нужно отпраздновать.

– Нужно. Обязательно! Я что-нибудь приготовлю и…

– У меня есть идея получше. Возвращайся домой и собери вам с Аришей вещи на пару дней.

Я еще в эйфории, поэтому сильно туплю.

– А зачем?

– Слетаем на море. Не в Таиланд, конечно, но я здесь по месту знаю неплохое местечко. И лететь всего ничего.

– У тебя же дела, – теряюсь я.

– За пару дней моего отсутствия ничего не случится. Ты сама-то доедешь? Или прислать за тобой водителя?

«Заботливый», – беззвучно артикулирует Люся.

– Доеду, – немного истерично смеюсь. – Если меня по дороге не разорвет от счастья. Я, кажется, еще никогда не была такой счастливой, Кирилл.

– Уверена, что этот день нельзя сделать еще чуточку лучше? Я бы попробовал.

Игривые нотки в голосе сопляка повышают температуру тела. Жар приливает к щекам и вершинкам груди, стекает вниз живота.

– Ладно. Я тогда буду ехать.

– Давай, малыш.

– Похоже, девчонок я проведаю в другой раз, – улыбаюсь Люсе, не чувствуя за собой ни капли вины. Это мой день. И я проведу его так, как мне хочется.

– Пара дней ничего не изменит, – она ободряюще похлопывает меня по руке.

– Не теряйся, Людочка, хорошо? Всегда звони, я на связи. Может, я и не в фонде, но помогать финансово, даст бог, смогу.

– Вот и хорошо. Такая помощь дорогого стоит.

Порывисто обнимаю подругу, подхватываю коробку и, не чувствуя под ногами пола, лечу к машине.

– Всем пока!

Душный полдень сжимает меня в объятьях. А мне в кои веки плевать на жару. А я хочу танцевать… Испытываемый мною восторг не передать словами. Слезы счастья струятся по лицу. И со стороны я, должно быть, выгляжу как городская сумасшедшая. Жаль Арише не объяснить, что у меня за праздник. Маленькая она, и вряд ли поймет. Может быть, потом я и расскажу правду. Но пока точно не время.

Домой еду, подпевая радио.

– Ари, милая, собирайся! Кир приготовил для нас сюрприз.

– Я знаю! – выбегает мне навстречу взмыленная дочь. В руках – охапка одежды. – Он мне позвонил. Я уже собираю чемодан!

– Милая, ты уверена, что на два дня тебе понадобится столько нарядов? – растерянно гляжу на Ирину Викторовну.

– Я пытаюсь ее отговорить, но… – женщина с улыбкой разводит руками.

– А вы с нами летите?

– Нет. Как я поняла, это исключительно семейный вояж.

– А…

Ну вот, я опять розовею. Надо уже что-то с этим делать. Интересно, если мы с Киром поженимся, я перестану стесняться того, что о нас скажут люди?

– Ариш, давай все же подумаем, что из этого можно оставить дома. Сомневаюсь, что самолет взлетит с таким грузом на борту.

Ариша сокрушается, но все же мои аргументы производят на нее впечатление. Ловлю ее эмоции, что-то предлагаю взять, что-то – отложить, а сама глаз не могу отвести от дочки. Боже мой. Моя девочка… Как я люблю тебя! Как я безумно тебя люблю…

– Кир! Кир приехал…

Оборачиваюсь как раз в тот момент, когда Кирилл подхватывает Ари на руки. Напряжение последних недель отразилось на его облике. Он словно повзрослел. Под глазами залегли тени и чуть острее проступили скулы, делая его лицо еще более выразительным.

– Вылет через три с половиной часа. Успеваем?

– Это тебя нужно спрашивать. Ты один у нас не собран.

– Да мне только шорты и шлепки закинуть. – Улыбается.

Я встаю с пола. Подхожу ближе. Он все еще держит на руках Ари, но когда-то же я должна это сделать. Почему не сейчас? Приподнимаюсь на носочки и целую его в уголок губ:

– Спасибо.

Ари, конечно, тут же морщит нос и закатывает глаза.

– А мне поцелуйчик?

– И тебе спасибо. – Звонко целую малышку в щечку. Слезы подкатывают к глазам, но я не позволю им все испортить.

– За что?

– За то, что ты у меня есть. И всегда теперь будешь. Я очень люблю тебя, зайчонок.

– Я тебя тоже. – Трясет хвостиками. – Ну что мы все стали? Самолет скоро! – торопит самый пронзительный и щемящий момент моей жизни. Закусив губу, нехотя разжимаю руки. Кирилл ободряюще касается моего запястья. Мол, ну что ты хочешь, дети… Я киваю в ответ – да-да, понимаю. Иду за ним по пятам. Помогаю собраться.

В последний момент вспоминаю, что забыла кое-что важное. Достаю из ящика дневник Виктора. Его нужно перепрятать. А лучше вообще