– Думаю, это вполне безопасно, – сказала я, заставив себя приблизиться к краю моста. – Мулинцы же постоянно ходят по таким.

– Мулинцы весят вдвое меньше моего, – пробормотал мистер Уикер, если и преувеличив, то лишь самую малость.

Я сделала глубокий вдох и поставила ногу на ветку, вцепившись в ближайшую лиану, словно от нее зависела вся моя жизнь, и от души надеясь, что это не так. Конструкция, оказавшаяся у меня под ногами, была похожа на настоящий мост не более, чем веревочная лестница на каменную. Возможно, она вполне могла выдержать мой вес, но с виду уверенности в этом ничуть не внушала. Еще раз благословив решение переодеться в штаны, я подняла ногу, сделала осторожный шаг и поставила ее сразу за тем местом, где ветка, поддерживавшая меня, перекрещивалась с другой. Наверняка босиком, имея возможность сгибать ступню и цепляться за ветки пальцами ног, пройти было бы легче – но только для мулинки, а никак не для меня: мои пятки были для этого слишком нежны. К счастью, на лианах и ветках, за которые я держалась руками, не оказалось шипов: здесь, наверху, растениям незачем было опасаться травоядных. Так, шаг за шагом, я двинулась вперед.

Думаю, посреди подобной авантюры никто не избежит моей ошибки и посмотрит вниз.

Внизу, прямо подо мной, оказалось кружево из веток и лиан, слишком тонкое, чтоб выдержать мою тяжесть, случись мне упасть, а еще ниже – головокружительно далеко – поблескивало темное, буро-зеленое зеркало вод, неподвижность коего нарушал лишь след какого-то существа, проплывавшего под самой поверхностью.

С трудом подняв взгляд, я заставила себя дышать носом, чтоб от избытка кислорода не закружилась голова. Когда я наконец отважилась сделать следующий шаг, подошва ботинка скользнула – всего на несколько сантиметров, не настолько, чтоб это чем-то угрожало, но довольно, чтоб у меня перехватило дух. Казалось, полдюжины шагов до места, где ждал Мекисава, заняли целую вечность, но вот, наконец, я оказалась в безопасности.

Столкнулись ли с подобными трудностями Натали и мистер Уикер, сказать не могу: я была слишком занята, восстанавливая силы в обмякших, как студень, руках и ногах. Стоило нам прийти в себя, Мекисава повел нас дальше – туда, где, по его словам, мы смогли бы понаблюдать за драконами, включая и детенышей.

Это место оказалось низиной, полностью залитой водой – только верхушки кустов торчали над поверхностью, показывая, что там, среди деревьев, есть что-то еще. Болотные змеи любят такие места: они полны рыбы, лягушек и прочих лакомств на один укус. Все это составляет большую часть их рациона, хотя они охотятся и на более крупную дичь, и здесь, как и в саванне, нам не пришлось долго ждать, чтобы увидеть это собственными глазами.

Манера охоты оказалась очень похожей, с разницей только в природных условиях. Вот в ветвях напротив нашего укрытия затрещала, споря о чем-то, стайка колобусов. Один из них обидел другого настолько, что тот устремился прочь, прыгая над водой с ветки на ветку, и так нашел свою смерть.

Дракона можно было заметить лишь благодаря легкой ряби, разбежавшейся по воде цифрой V, и то ненадолго. Мгновением позже болотный змей вырвался из воды и взвился в воздух, вытянув морду вперед и разинув пасть. Щелк! Обезьянка исчезла, как не бывало, а дракон с плеском рухнул в воду. Стайка колобусов в страхе кинулась бежать, но один из них промахнулся мимо очередной ветки, упал, забарахтался в воде, длинное узкое тело зеленовато-бурой окраски угрем скользнуло к нему, и второй колобус отправился вслед за собратом.

Конечно, для болотных змеев это не единственный способ охоты. Подобно крокодилам, они могут хватать животных, подошедших слишком близко к кромке воды или оказавшихся в воде рядом с ними. В более сухих районах джунглей их поведение больше похоже на поведение древесных змеев: здесь они прячутся в кустах или обвиваются вокруг стволов деревьев. Однако этот наполовину воздушный способ охоты – один из самых удивительных. Двигаясь под водой, они складывают крылья в нечто наподобие плавника, помогающего менять курс на большой скорости, а приготовившись к нападению, расправляют крылья и используют их как плечи баллисты, чтобы взвиться в воздух. Порой болотный змей прячется в воде прямо под своей жертвой, выставив наружу только пасть, и терпеливо испускает свое экстраординарное дуновение (представляющее собой, как могут помнить читавшие первый том, ядовитые пары), пока добыча под их воздействием не потеряет сознания. Результат очень похож на манну, падающую с неба – по крайней мере, для болотного змея.

– Очень похож на степных змеев, – сказал мистер Уикер, когда дракон вновь скрылся в воде и затих. – Возможно, родство между ними ближе, чем принято считать.

Натали же задумалась о вопросах механики.

– Никогда не видела, чтобы крылья складывались таким образом. Как же у них, скажите на милость, устроены сочленения?

Ответить на ее вопрос, не убив и не анатомировав дракона, было бы затруднительно. Но нам и без этого было, чем заняться: мы принялись (исходя из того, что удалось разглядеть) оценивать размеры животного, расспрашивать Мекисаву, насколько увиденное соответствует обычному поведению болотных змеев, и гадать, сколько колобусов в день должна поедать взрослая особь, дабы оставаться в добром здравии.

Взобравшись на дерево, мистер Уикер начал вглядываться в воду и сообщать нам оттуда результаты наблюдений за передвижениями животного, а Натали снизу призывала его быть осторожнее, не то и сам он попадет к дракону на обед. Я вынула из узелка за спиной блокнот и попыталась что-нибудь изобразить, но того, что удалось увидеть, для хорошего рисунка было мало. Конечно, я видела того, которого удалось поймать мсье Велюа, но то был уродец и карлик, склонный к тому же постоянно лежать, свернувшись в клубок. Я хорошо помнила, что его лапы больше напоминали крокодильи, чем лапы наземных драконов, но не могла вспомнить, как именно они расположены, а о строении крыльев, ввиду уродства этого карлика, и вовсе не имела представления.

Сбор данных, позволивших ответить на эти вопросы, потребовал не одной и не двух наблюдательных вылазок, и времени на них ушло значительно больше, чем можно было ожидать, так как вскоре мы – точнее, я – столкнулись с непредвиденными трудностями.

Все началось с возвращения на стоянку: на обратном пути я упала в болото.

По пути к месту наблюдений нам нужно было преодолеть два моста, и этих двух переправ оказалось довольно, чтобы убедить меня, что эти конструкции выдерживают наш вес. Возможно, обретенная уверенность заставила меня забыть об осторожности – точно сказать не могу. По-моему, я вела себя так же осторожно, как и любая другая женщина, доверяющая собственную жизнь нескольким сучьям, связанным вместе лианами. Однако на втором мосту, недалеко от стоянки, я оступилась и пошатнулась. Ухватилась за лиану – она оборвалась. Я отчаянно замахала руками, пытаясь удержать равновесие, наткнулась на ближайшую ветку… и полетела вниз.

Инстинкт, заставлявший меня махать руками в поисках опоры, действия не прекратил – он-то и спас мне жизнь. Вцепившись правой рукой в одну из нижних веток, я содрала половину кожи с ладони и пальцев, и это замедлило падение. Замедлило, но не остановило: под моей тяжестью ветка согнулась до отказа, едва не вырвав руку из плеча, и выскользнула из пальцев. Подобно той, второй обезьянке, я рухнула в болото, а как вы, возможно, помните, воздушные мосты нужны мулинцам затем, чтобы без опасений переправляться через те воды, где могут скрываться драконы и иные опасности.