не без помощи кратковременных проблем на Renault, Вильнёв завоевал вторую ступеньку подиума, за которую шла такая жаркая борьба… и практически упал в объятия Арну! Вот за это мы и любим гонки.

Господи! Это было весело. Мы резвились как парочка подростков на ночных улицах провинциального городка за рулем отцовских машин. Я думал, что один из нас окажется на голове другого, потому что, знаете, при соприкосновении колес один болид легко взлетал в воздух.

Эту дуэль еще долго обсуждали в окологоночных кругах, да и сегодня, стоит начаться брюзжанию на тему того, что раньше трава была зеленей, в пример всегда приводят именно Францию 1979-го.

Но давайте вернемся с небес на землю и… подумаем о небесах. Спустя пару дней после той гонки менеджер Вильнёва Гастон Парент притащил его и Джоан в Женеву, чтобы составить завещание. Случаев, когда увлеченные борьбой легендарные пилоты погибали и оставляли свою семью у разбитого корыта, было слишком много. Можно вспомнить, например, историю Грэма Хилла, пусть жизнь у него забрали и не гонки.

Жиль рисковал закончить тем же, если бы не Парент, который обо всем позаботился. Жизнь и имущество стремительно восходящей звезды автоспорта застраховали. Имущество в случае трагедии завещалось в равных долях Джоан, Мелани и Жаку. Вроде бы, все по-честному.

Такая же гегемония справедливости царила и в Маранелло – Жиль оставался вторым номером. В Монако до поломки коробки передач он прилежно ехал за Шектером. Правда, контракт в «Формуле-1» в 1970-е – это вам не завещание. Ну да, написано там что-то, но «мы ведь тут между нами, мальчиками, обо всем договорились», и это важнее.

Мы к тому, что вроде как после Франции сам Шектер поговорил с командой, отметив талант напарника и предложив ради титула переключить все внимание на канадца. Команда не отреагировала, а сам Вильнёв крайне слабо выступил в Великобритании и Германии. Гран-при Австрии отметился яркой борьбой, Жиль финишировал вторым, правда, впереди оказался уже не Шектер. В той стадии сезона одну за другой начал одерживать победы Алан Джонс. Вильнёв проигрывал напарнику и лидеру чемпионата шесть очков. Все понимали, что чемпионом станет тот, кто приедет лидером в Монцу. И плевать, что журналисты и тифози напропалую считали главной звездой Ferrari Вильнёва – за легендарный имидж очков и уж тем более титулов никто не давал. Правда, оставалась еще гонка в Нидерландах.

В Зандворте Жиль бился до последнего: стартовав с шестого ряда, уже к концу первого круга он вырвался в лидеры. Не сдавался и Алан Джонс: он смог-таки догнать нашего парня, завязалась дуэль, которая вполне могла бы войти в сборник мифов и легенд «Формулы-1». Но не в этот раз. Вильнёв атаковал на торможении в «Тарзане», знаменитой шпильке, требовавшей осторожности при ее прохождении, и обошел Джонса по внешнему радиусу.

Красивый маневр… сведенный на нет уже спустя несколько поворотов из-за приказавшей долго жить покрышки. Шину разорвало прямо на стартовой прямой, напротив боксов. Лишить Жиля желания ехать дальше подобное развитие событий не могло – наш герой попытался пройти шпильку. Итог – соскочившая с обода и буквально взорвавшаяся левая шина. Другие пилоты оставили бы там свои машины, однако именно поэтому они и «другие». Пока у Вильнёва оставалась надежда, гонка для него продолжалась. Он постарался добраться до боксов на трех колесах. А в это время его хрупкая Ferrari, творение рук Форгьери, искря и стоная, потихоньку разваливалась на части.

В боксах механики пытались объяснить, что Жиль дотащил на пит-лейн уже мертвый автомобиль, но тот отказывался в это поверить. После долгого спора Вильнёв все же отстегнул ремни и покинул кокпит. Он понимал, что проиграл в тот день не только Джонсу, ведь следующая гонка проходила как раз в Монце.

Победа на родине Ferrari была единственной возможностью сохранить шансы на титул, но в лидеры вырвался Шектер, а обогнать его и выиграть гонку означало бы пойти против договоренностей, против собственной совести.

Что мне оставалось делать? Я серьезно ехал и молился, чтобы его машина сломалась, другого пути к победе у меня не было.

Кто-то скажет: «Но как же так? Не сам ли Вильнёв пел песни о том, что пришел выигрывать гонки и все такое?» Да, но в ту пору помимо гонок существовало еще и некое братство пилотов. Для общения и принятия решений не требовалось организовывать всякие ассоциации и прочие официальные органы. Побеждать хотелось всем, но не любой ценой. Вернее, себя ребята не жалели, а вот взять и отобрать победу у другого пилота, у напарника, лишить его не только подиума, но и титула, нарушив все договоренности – за такое могли и в рожу плюнуть.

Как уже говорилось, Джоди с самого старта оказался лидером – редкое событие в его карьере. Следом ехали уже знакомый нам Арну из Renault и Жиль. Когда желтый «чайник» закипел, две красные Ferrari стали безраздельно властвовать в «Храме скорости». Несколько раз в течение последних кругов Вильнёв догонял Шектера и ехал бок о бок с ним, но не обгонял. Журналисты, аналитики, ну и, естественно, болельщики все прекрасно понимали, но Шектера пригласили в команду выиграть титул и воспитать достойную смену поколений. Смену он воспитал, нельзя было лишать парня победы.

В Монце Ferrari взяла Кубок конструкторов, Джоди гарантировал себе чемпионство, а Жиль Вильнёв стал легендой и вместо врага приобрел настоящего друга на всю жизнь.

Второй сезон в «Формуле-1» принес вице-чемпионский титул, который мог бы стать чемпионским. Но не Монца тому виной, а скорее желание молодого гонщика ехать на максимуме от старта до финиша в каждой гонке, соперники с турбомоторами и Алан Джонс на своем Williams, который сначала не дал отыграть очки в Зандворте, а потом нанес обидное поражение в Канаде. По сути, звезды сложились против. Но существовал и другой факт: Жиль Вильнёв – это будущее, и оно казалось весьма радужным.

1980. СПАСАЯ РЕПУТАЦИЮ

Естественно, с популярностью пришла и иная жизнь – от журналистов не было отбоя. Порой казалось, что Жиль садится в кокпит гоночного автомобиля, чтобы немного передохнуть от всех этих интервью и прочей суеты. Дома отдых был весьма своеобразен: он просто брал несколько банок колы и залегал читать технические журналы. Естественно, вся эта обстановка эгоистичной любви к гонкам не сказывалась благоприятно на личной жизни. Джоан чувствовала, что до нее у мужа, живущего «Формулой-1», дела особо нет. Порой она закрывалась в своей комнате на несколько дней и никто не знал, что происходило за дверью.