Он повесил трубку.

Из зажима на приборной доске фургона торчали счета-фактуры и записки с адресами, Каспер пролистал их — безрезультатно. В другом зажиме была пачка потоньше, это были накладные. У Лайсемеера был собственный импорт вин и деликатесов, некоторые из бумаг оказались заказами на неделю вперед. Каспер нашел то, что искал, в самом низу. Это был заказ из «Конона» на итальянский обед в следующую среду. К заказу была приложена брошюра, напечатанная на бумаге ручного отлива. Из тех, что могли бы выдать пассажирам «Конкорда» или постояльцам отеля «Ритц», со словами «Добро пожаловать» и с описанием запасных выходов и заверениями на четырех языках, что все это перечисляется лишь потому, что того требует законодательство, а вообще-то мы никогда не умрем, во всяком случае, не в этом месте и не за такие деньги.

В брошюре были изображены здания «Конона» в разрезе и основной план. Каспер надел очки. На плане было отмечено все: лестницы, запасные выходы, библиотека и архив, конференц-залы, помещения дирекции, две столовые, четыре туалета на каждом этаже, технические службы, собственный шлюпочный сарай и причальный пирс. А красным маркером кто-то вдобавок отметил, где следует сервировать итальянский обед.

Зазвонил телефон.

— Тебе известно про детей, — сказала Вивиан. — Официальных сообщений не было. Возможно, чтобы не навредить им. Возможно, в интересах следствия. Один ребенок — девочка, наверное, это она нарисовала карту.

На мгновение она замолчала.

— Меня вызвали, — продолжала она. — Но я отказалась. Обычно нам предоставляют все сведения, которые есть в распоряжении полиции, но в этом случае сообщалось только то, без чего никак не обойтись. Минимум информации. Я отказалась. Но одна моя подруга согласилась. Специалист по детским болезням сердца. Одного из этих детей когда-то оперировали. Я позвонила ей. Полиция пытается связать этих двоих детей с четырьмя или шестью другими детьми. Они исчезли в других странах. Мальчики и девочки. От семи до четырнадцати лет. Двое из буддистской школы-монастыря в Непале. Один в Таиланде. Сенегальская девочка из католической школы во Франции. Нет никаких сведений, подтверждающих связь между этими случаями. А теперь держись. Одну девочку нашли. Ее пытались задушить. Следов сексуального насилия нет. Но ее истязали. Крайние фаланги пальцев на ее левой руке были отрезаны. Но она осталась в живых.

Оба они замолчали. Потом трубку взял Максимилиан.

— Ты, конечно, не поверишь. Но у меня еще остались друзья. Я попросил их поинтересоваться Каином. Мне тут кое-что про него прислали. Твоего возраста. О детстве ничего не известно. Первое упоминание о нем — его служба в военно-морском флоте. Дальше торговый флот, мореходное училище, штурманская стажировка, морская академия, и вот он становится капитаном. Потом получает лицензию на морскую торговлю, потом сдает военно-морской экзамен. Затем работает в IMO — Международной морской организации. Параллельно учится на экономическом факультете. Самый молодой капитан флагманского судна за всю историю датского флота. Оставляет государственную службу. Под подозрением в контрабанде. Он вполне мог воспользоваться своим знанием международных систем оповещения и радиолокации. С 1995 года разыскивается за незаконное судоходство с нарушением международных норм безопасности. Затем, по всей видимости, экономические преступления. Его не видели, не опознавали и не фотографировали с 1995 года. Полагают, что постоянно живет в Англии. Полагают, что он организатор незаконной торговли компаниями через подставную фирму в Дании.

— Как может называться его датская фирма?

— «Конон».

Каспер закрыл глаза.

— Оккультное, — продолжил он. — Если оно когда-нибудь существовало. В цирке. Кто мог бы об этом что-нибудь рассказать?

— Везде шарлатаны.

Каспер ничего не ответил.

— Ты не пытался обратиться в архив Музея веселья во Фредериксберге? В собрание Барли? В цирковое агентство «Бумхоф»?

— Та женщина, — продолжал Каспер. — О которой вы с матерью говорили. Как-то это было связано с птицами.

Максимилиан замолчал. Где-то там, в тишине, был слышен страх.

— Феодора, — ответил он. — Йенсен. Самый знаменитый номер с птицами. Самая прекрасная память в мире. Но, во-первых, она не станет с тобой разговаривать. А во-вторых — это тупиковый путь.

Каспер ничего не отвечал.

— Дом престарелых для цирковых артистов в Кристиансхауне.

— Весь район Кристиансхаун эвакуирован.

— На добровольной основе. Она уже давно никуда не ходит. Она там. Если еще жива.

Трубку снова взяла Вивиан.

— Лоне Борфельдт, — спросил Каспер, — где она работала, чем интересовалась?

— Это было давно. Насколько я помню, это было совместное исследование. Медицинского института «Панум» и Института изучения сознания.

Каспер слышал, как моторная лодка движется по Стоккелёпет. Он слышал отражения от экранов тысячи окружающих его телевизоров. Если все поверхности вокруг тебя тверды, невосприимчивы и сильно отражают звук, то сила звука практически не зависит от расстояния. Тогда неумолимый мир давит на нас, не убавляя громкости.

— Мне приходилось участвовать в совещаниях экспертов VISAR'a, — сказала Вивиан. — Может, с десяток раз. Я знакома со следователями. И из полицейского разведывательного управления, и из отдела А. Эти люди всегда держат себя в руках. Но на сей раз все иначе. Сейчас им страшно. Здоровым крепким полицейским. Не знаю, что ты там затеял. Но будь осторожен.

Она положила трубку. Он некоторое время сидел, глядя на телефон. Потом достал лотерейный билет. Перевернул его. На обратной стороне был домашний адрес Лоне Борфельдт.

Они проехали форт Шарлоттенлунд, после купальни свернули от берега, объехали парк Дюрехавен по направлению к склонам позади городка Родвад.

Дома попадались все реже, наконец они закончились. Справа в сторону пролива Эресунн тянулась долина, слева виднелись холмы — крутые, как утесы. Каспер опустил стекло, подал знак, они остановились и вышли.

Они стояли у высокой проволочной ограды. За лужайкой длиной метров пятьдесят отвесной стеной поднимался утес, но не было никакого дома. Лужайку обрамляли большие кусты. В одном из кустов скрывался двойной навес для автомобиля, в нем стоял маленький «мерседес». Рядом с ним — черный внедорожник размером с трактор. Вентилятор радиатора еще вращался, возможно, именно его он и слышал.

Они оба взглянули вверх. Окно смотрело прямо из стены утеса, на высоте пятнадцати метров. Оно было эллиптической формы, с расстоянием между фокусами метров семь. Дом был, должно быть, выстроен внутри холма. Стекло слабо светилось голубоватым светом. Напоминая большой глаз.

Они нашли дверцу в изгороди, высокую, узкую. В столбе ограды была утоплена кнопка и едва заметные прорези переговорного устройства. Каспер наклонился к кнопке.