– Бьянка, – севшим голосом прошептал Рой.

Неужели – все? Вот так, запросто. Месть Роланду Эверси по полной. Но он ведь… не хотел… просто так вышло.

Он вздрогнул. И поймал себя на мысли, что попросту боится – до дрожи в коленях боится сделать шаг, прикоснуться к ней и ощутить холод смерти.

Трус. Ничтожество.

Но ведь он привык видеть мертвых и привык убивать сам. Так отчего же так страшно и так больно? Как будто одну за другой тянут из самого сердца невидимые струны, и оно лопается, расходясь кровавыми ошметками в груди, и застывает воплем на губах…

Рой стиснул кулаки и шагнул вперед. А потом опустился на колени рядом с этим дивным, сорванным и растоптанным цветком, заставил себя протянуть руку и приложить пальцы к тому месту, где должен был биться пульс.

И тут же его накрыло волной облегчения. До дурацкого смеха. До звездочек перед глазами.

Бьянка была теплой. И ее сердечко билось.

Рой аккуратно приподнял ее, усаживая. Голова девушки беспомощно мотнулась, но глаза оставались закрытыми.

– Бьянка, – позвал он тихо, – Бьянка!

И, не удержавшись, обрисовал подушечкой большого пальца линию точеного подбородка.

Она дернулась от этого простого и одновременно очень интимного прикосновения.

Затем медленно и как будто неохотно приоткрыла глаза, уставилась на Роя затуманенным взглядом, с трудом узнавая.

– Бьянка, – повторил он, – пожалуйста… держись. Сейчас я отнесу тебя наверх, и тебе приготовят теплую ванну. И бульон, куриный бульон.

– А-а, – протянула девушка, буравя Роя все тем же малоосмысленным взглядом, – лорд… Сандор. Вы циничный… мерзавец. Видеть вас не желаю. Ненавижу вас, и… подите прочь. Да, подите…

И в этот миг прочувствованную речь Бьянки прервала самая вульгарная икота.

Рой подхватил ее на руки, попытался поставить на ноги, но Бьянка не желала стоять, сползая по стеночке вниз.

«Да она же попросту напилась!» – вдруг понял Рой и обрадовался, сам не до конца понимая чему.

Возможно, тому, что пьяненькая Бьянка не набросилась на него с кулаками и даже не слишком напористо гнала прочь от себя.

А возможно, тому, что именно так она сражалась за свою жизнь. Вино вместо воды и вместо еды, вот как. Ледяная колючка не сдалась, не сложила лапки и не умерла в скорби по выпоротой заднице. Она так и осталась непобежденной.

Радость охватила его цветным вихрем. На душе стало легко, как будто весна добралась до этого холодного подвала, вокруг закружились яркие цветы. И Рой снова рассмеялся, подхватил Бьянку на руки.

– Н-не троньте м-меня, – пробормотала она в полусне, – вы, грязное… животное.

И слабо ударила его по плечам маленькими кулачками.

А он смеялся, рассматривая вблизи ее совершенное нежное личико, вдыхая винный запах – казалось, Бьянка вся им пропиталась, – любуясь бледными, чуть приоткрытыми губами.

И ему очень давно уже не было настолько хорошо.

– Мерзавец, – обреченно выдохнула Бьянка и обессиленно уронила голову ему на плечо. – Вы хотели уморить… меня…

И снова икнула.

А Рой, устроив ее удобнее на руках, внезапно понял, чего ему сейчас хотелось. Он наклонился и накрыл губы Бьянки своими, но не так, как после обряда заключения брака, нет. Тогда… это было просто касание, почти дружеское, так мог бы поцеловать брат сестру. А сейчас ему захотелось попробовать, какова на вкус эта бешеная колючка.

Бьянка протестующе замычала и попыталась кусаться. И это ей даже удалось, но Рой только рассмеялся тихо и удвоил усилия.

Он ласкал ее губы, нежно и требовательно одновременно. Он исследовал каждый дюйм ее нежного рта и играл с ее языком. Он делал все, что привык, и делал так, как умел. А потом внезапно понял две вещи: что Бьянка перестала сопротивляться и что он уже не держит ее на руках, а попросту вжимает своим телом в стену, и ее острые коготки впиваются в плечи, царапая сквозь рубашку, и дышит она тяжело, с надрывом, как будто…

Как будто хочет его.

Рой отстранился, заглядывая в глаза жене.

На щеках ее появился легкий румянец, губы припухли и покраснели. И вот такая, растрепанная и изрядно навеселе, Бьянка показалась ему настолько красивой, что единственное, чего хотелось, – подхватить на руки, утащить в свою спальню и не выпускать до тех пор, пока не охрипнет от сладких стонов.

Впрочем, Роя слегка отрезвил слабый шлепок потной ладошкой по щеке.

– Н-негодя-ай, – смешно растягивая слоги, произнесла Бьянка, – да что… вы себе позволяете? Вы думаете, я… из этих?

Она попыталась его оттолкнуть, упершись ладонями в грудь.

Залезть под эти распроклятые пышные юбки.

И взять тут же, в подвале. Так, чтобы стоять не могла, чтобы кричала, извивалась от удовольствия.

Рой стиснул зубы. Нет, не так. Это не будет так, как он себе только что напридумывал. В конце концов, Бьянка должна понимать, что делает. И не много радости в соблазнении совершенно пьяной девицы.

Вздохнув, он подхватил ее на руки и понес прочь из злополучного винного погреба.

А когда выбрался наверх, в холл, то увидел, что Бьянка попросту заснула, доверчиво прижавшись щекой к его рубашке.

Стоило открыть глаза, как мир угрожающе надвинулся и закружился в дикой пляске, а к горлу подкатил кислый тошнотворный комок.

Так, спокойно. Дыши. Глубже, вот так. Жадно хватая ртом свежий воздух с легкой ноткой ванили.

Тошнота отступила. И Бьянка решила, что раз так, то уж лучше она полежит тихонько с закрытыми глазами. Голова полнилась звенящей болью, от которой снова начало тошнить.

Вдохнуть. Выдохнуть. Еще не хватало опозориться, вывернув содержимое желудка на…

Минуточку, а куда, собственно?

Стиснув челюсти, Бьянка все же приоткрыла один глаз. Свет тут же ввинтился в виски, как штопор в пробку, прокатился по всему телу тугой, тянущей болью. Девушка невольно всхлипнула. Да Претемный все побери! Что ж так плохо-то… И где она…

– Ох, миледи! – раздался над ухом приятный голос. – Вам совсем дурно? Ну что ж вы так… Давайте, вот вам отварчик, сейчас полегчает.

Бьянка почувствовала, как рука неведомой доброжелательницы просунулась между подушкой и затылком. Голову Бьянки осторожно приподняли, губ коснулся холодный край посудины.

– Пейте, миледи! Ну же, прошу вас.

Бьянка сделала глоток. На вкус было неприятно, но терпимо.

– Все надо выпить, – подсказала женщина, – и быстро придете в себя. Раньше, небось, больше бокала никогда не пили, а?

«Не пила», – подумала Бьянка, послушно глотая отвар.