– Конечно, знаю! У меня ушел почти час на то, чтобы выудить всю историю у моей упрямой дочери. Почему, как ты думаешь, я привел тебя сюда в столь непотребный час? Почему только что расстался с деньгами, хотя минувшая ночь и без того дорого мне обошлась?

– Простите, – сказал я.

– Это моя глупая дочь должна просить прощения. Квин могли бы убить… Или сотворить с ней что-нибудь похуже. Что ж, что сделано, то сделано. Ты не без причины так срочно принес клятву. Вскоре весь город будет знать о событиях этой ночи и тебе будут поступать другие предложения драться на мечах – предложения, от которых трудно было бы отказаться. Но теперь ты сможешь с честью отвечать «нет», потому что связан клятвой. По крайней мере, люди до сих пор не знают твоего настоящего имени – вот почему ты дал клятву под моим. Та короткая церемония служит еще и регистрацией, и теперь ты официально значишься в Списках бойцов Арены 13. У многих механиков есть бойцы, которые сражаются под их именем, поэтому никто ничего не заподозрит, и это даст нам некоторую фору… Время на то, чтобы вернуть хотя бы часть потерянных мною денег.

За завтраком Квин не появилась, а Тайрон, к моему удивлению, вместо того чтобы приветствовать учеников обычным коротким кивком, подошел к нашему концу стола.

– Нынче утром обычное расписание тренировок меняется, – сказал он. – Палм и Дейнон, вы проведете день под руководством Керна, улучшая свои навыки шаблонирования, потому что тренировочный зал будет занят. Я буду работать только с Лейфом.

Выражение лица Палма почти искупило все, через что я прошел минувшей ночью.

Сразу же после завтрака я спустился в тренировочный зал и присоединился к Тайрону.

– Что ж, мальчик, давай поработаем с твоим лаком, – сказал он. – Я не хочу, чтобы ты слишком рано выглядел искусным бойцом. Вообще-то мне нравится, когда мои ученики сперва терпят жестокое поражение. Первый урок, который ты должен усвоить: научись проигрывать – и побеждать станет намного легче. – Он мрачно улыбнулся.

– Но я знаю о пари, которое вы заключили с Палмом. Я поговорил со своей младшей – она беспокоится, что ты начнешь карьеру, повесив на себя крупный долг. Что ж, в оставшееся до турнира время я сделаю все, что смогу. Если тебе придется встретиться с Палмом в первой схватке, ты проиграешь – просто потому, что его триглад слишком хорош. Но давай поглядим, насколько ты и вправду удачлив. Поглядим, что лотерея подбросит тебе на сей раз.

В течение нескольких часов Тайрон перестроил все мои взаимоотношения с лаком. Я придумывал сигнал для определенной последовательности шагов, а Тайрон переводил его на Ним, запечатлевая ответ в мозгу лака. Потом мы снова и снова отрабатывали сигнал Улум и последующие слаженные движения, и к концу второго дневного занятия я двигался позади лака с небывалой уверенностью.

Время от времени я замечал, что лак пристально на меня смотрит; странно было видеть, что за тобой вот так наблюдают.

– Он все время таращится на меня, – сказал я Тайрону.

Тот ответил одной из своих скупых улыбок:

– Что ж, это хорошо, Лейф. У него больше разума, чем у множества его сородичей – в этом отношении лаки отличаются друг от друга. То, что он на тебя смотрит, означает, что он считает тебя интересным. Ты привлек его внимание, поэтому он будет лучше сражаться.

– Отлично. Надеюсь только, он глазеет на меня не потому, что голоден и думает, что из меня получится вкусный обед!

– Вряд ли тебе нужно беспокоиться на этот счет, – отозвался Тайрон. – Среди лаков встречались единичные случаи людоедства, но только из-за неумелого шаблонирования. Думаю, я достаточно хорошо знаю свое дело, чтобы исключить тебя из его меню!

Вернувшись тем вечером в спальню, я поразился, увидев, что в ней поработали плотники, заколотив досками дверь в спальню Квин.

С Квин я не виделся целый день, она не появилась даже за ужином. Тайрон наверняка все еще сердился на нее и не разрешал выходить из комнаты.

Кивнув в сторону двери Квин, Палм покачал головой и сказал:

– Теперь все будет по-другому.

Я изумленно уставился на него. Надо же, он со мной разговаривает!

– Все равно я здесь только до конца сезона, – продолжал он с лукавой улыбкой. – А потом перееду в свою новую квартиру. До переезда мне осталось только одно: победить на Турнире Учеников!

Лето в Джиндине было коротким, оно длилось всего пять месяцев – и столько же длился сезон Триг. Потом сезонные рабочие покидали город и возвращались в свои зимние дома в провинции. Но этот последний месяц был самым волнующим для учеников-первогодков, потому что начинался с состязания, в котором мы получали шанс сражаться на Арене 13.

ТУ открылся в полдень, когда нас собрали в зеленой комнате под Ареной 13 для участия в жеребьевке.

Я заглядывал в эту большую длинную комнату всего один раз, когда она была пуста. Тайрон показал мне ее, и меня удивил ее цвет. Обычно здесь у тускло-коричневых стен под тускло-коричневым потолком сидели бойцы, ожидая своей очереди сражаться. Большой стол в центре покрывала грубая коричневая скатерть, и потрепанный ковер тоже был коричневым.

– Почему же эту комнату называют зеленой? – спросил я.

– Никто не знает, мальчик. Причина затерялась в тумане времен. Но привыкай к этому, потому что так уж она называется.

Теперь народу в этой комнате было битком: на всех стульях сидели мальчики, явившиеся, чтобы сражаться на турнире. Я уже оделся для боя – в кожаную куртку без рукавов, одолженную мне Тайроном. Он была великовата, но отвечала требованиям Тригладиуса, и на ее спине красовался знак команды Тайрона с изображением волка. Я гордился тем, что ношу эту куртку.

Взглянув на свои голые руки, я осознал, что, хотя в турнире будут участвовать новички, все-таки меня ждет настоящее состязание. Большинство правил Арены 13 действовали и на турнире, и мои руки будут открыты клинкам.

Когда Пинчеон взял со стола лотерейный барабан, в воздухе повисло напряжение. В стеклянном шаре лежали соломинки, подписанные нашими именами: красные – для бойцов «макс», голубые – для бойцов «мин»; сквозь матовое стекло можно было разглядеть цвет соломинки, но не имя на ней.

Положив шар на край стола, Пинчеон приготовился вытащить первую красную соломинку. Каждый раз после жребия бойца «макс» он должен был вынуть жребий его противника, бойца «мин».

Все шумно выдохнули, когда он прочитал имя на первой соломинке. Палм! Палм был явным фаворитом, претендующим на победу в турнире, и каждый боец «мин» в комнате затаил дыхание, отчаянно надеясь, что на следующей соломинке будет не его имя.