– Ах, это ты! – воскликнула оказавшаяся рядом Грейс. – А яуж думала, что ты простоишь несколько часов в этой очереди!

– Да? Ты так думала?

В книжке говорилось: «Сильный человек должен быть сдержаннымв любом случае». Джеймс вспомнил это, и к нему вернулось спокойствие. Шутливо,но твердо он отодвинул в воде Клода, который намеревался учить Грейс плавать.

– Нет-нет, дружище, вы в этом ничего не смыслите. Я сам!

В его тоне сквозила такая уверенность, что Клод,пристыженный, отошел. Температура английских вод не располагает купальщиков кдлительному пребыванию в воде, а посему Грейс и девицы Соупворт с посиневшиминосами и пощелкивающими зубами выбрались на твердую землю. Снова обреченный наодиночество, Джеймс вернулся в «Мое желание». Он был доволен собой, ибо проявилсебя как личность. И как личность напористая.

Он растерся полотенцем, потянулся за своей рубашкой и вдругзамер, похолодев от ужаса: за дверью слышались оживленные девичьи голоса, но тобыли голоса не Грейс и ее приятельниц. Значит, прибыли хозяйки кабины! БудьДжеймс уже одет, он попытался бы как-то объяснить свое присутствие здесь, но втаком виде это было совершенно невозможно! Окна кабины были стыдливо задернутытолстыми занавесками. Он бросился к двери и с отчаянной силой вцепился в ручку.С той стороны ее пытались повернуть, но тщетно.

– Смотрите, закрыто! – сказала девушка. – А Пег сказал, чтооткрыто.

– Нет, это сказал Уогл.

– Вот дурак! Такая досада, придется идти за ключом!

Шаги удалились. Джеймс облегченно вздохнул и сталлихорадочно напяливать на себя одежду. Через две минуты он вышел на пляж свидом агрессивной невинности. Минут через пятнадцать к нему подошли Грейс сСоупвортами. Утро прошло довольно весело: бросали камешки, рисовали на песке,болтали. Затем Клод взглянул на часы:

– Пора и позавтракать. Мы вернемся чуть попозже.

– Я зверски проголодалась, – объявила Элис Соупворт.

Другие девушки тоже заныли, что и они голодны.

– Пойдешь с нами, Джеймс? – спросила Грейс.

– Похоже, вам не по вкусу то, как я одет. Чтобы вас несмущать, я, пожалуй, воздержусь.

– Ладно. Как хочешь. Тогда до встречи.

Он подавленно смотрел им вслед: «Ах вот как! Откровенноговоря, она перегибает... Слишком!»

И он меланхолично побрел в город. В Кемптон-на-море было дваресторана, оба битком набитые, оба шумные. Утренняя история повторилась: теперьДжеймс должен был отстоять очередь в ресторан. А в последнюю минуту какая-томегера выхватила у него из-под носа стул. И в довершение ко всему ему пришлосьсесть за столик с тремя растрепанными девицами, которые хором обсуждалиитальянскую оперу. К счастью, Джеймс не был музыкантом. Засунув руки в карманы,он изучал меню, но делал это без всякого энтузиазма.

«Наверняка ничего путного из еды уже не осталось, – сказалон про себя. – Мне везет сегодня!»

Так и случилось: остались только бобы с бараниной. И Джеймспокорно заказал их. Машинально он сунул руку в карман и нащупал там какой-токамешек. Он достал его, и все его заботы вдруг отошли на второй план: он держалв ладони не обычную гальку, а большой зеленый сверкающий камень. И он не моготвести от него испуганных глаз: нет, это не может быть изумруд, это, наверное,просто осколок бутылки, отшлифованный морем! Да и изумруд не может быть такимбольшим!

И вдруг ему вспомнилась фраза из газетной заметки:«Знаменитый изумруд раджи Марапуты величиной с голубиное яйцо...» Неужели этоон? Изумруд раджи?

Подошла официантка, и Джеймс нервно сжал камень в кулаке.Мороз пробежал по его спине. Неужели все же изумруд? Джеймс плохо разбирался вкамнях, но этот камень так сверкал... Положив локти на стол, Джеймс смотрел нанего, не замечая остывающей баранины. В его уме крупными огненными буквами,словно на киноэкране, вырисовывалось слово «полиция». Ему с детства внушали,что человек, нашедший ценную вещь, должен отнести ее в полицию. Так-то оно так,но каким образом эта вещь оказалась в его кармане? Это у него спросят первымделом. Что же он ответит? Он потерянно опустил глаза, и у него возниклостранное подозрение. Старые серые фланелевые штаны в той пляжной кабине ничемне отличались от его собственных. Значит, в спешке он влез в чужие штаны, вот ивсе! Однако зачем столь ценной вещи лежать в кармане старых брюк? Оченьстранно. Конечно, он мог бы все это объяснить и в полиции...

Весьма щекотливое положение! Ему придется признаться, что онвошел в чужую кабину, признаться в небольшом грехе, который привел его к этомурешению.

Подошла официантка, подозрительно взглянув на нетронутоеблюдо. Джеймс поспешно расплатился и вышел голодным. В растерянностиостановившись на тротуаре, он увидел на другой стороне улицы рекламу вечернейгазеты: крупные буквы объявления не могли не привлечь внимания:

«ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ИЗУМРУДА РАДЖИ».

Джеймс почувствовал, что у него подгибаются ноги. Он купилгазету.

«Сенсационное ограбление лорда Эдварда Кэмпьена. Украден изколлекции знаменитый изумруд. Непоправимая потеря для раджи.

Вчера лорд Кэмпьен устраивал прием. Желая показать гостямкамень, раджа пошел за ним в свой кабинет, где хранилась коллекция, и тотчасобнаружил его пропажу. Полиция пока не напала на след грабителя».

Джеймс уронил газету. Каким образом изумруд мог оказаться вкармане старых штанов, брошенных в незапертой кабине, где его мог взять первыйвстречный? И что скажут в полиции, если Джеймс все же расскажет подобнуюисторию? Конечно, ему не поверят. Кто станет держать в кармане уникальнуюдрагоценность, которую ищет вся полиция округа? Следовало немедленно принятьрешение: либо идти прямо в участок и рассказать все – что вовсе не улыбалосьДжеймсу, – либо как можно скорее избавиться от изумруда. Почему бы не положитьего в пакет и не послать по почте радже? Но он тут же покачал головой: нет! Низа что! Он прочел немало детективных романов и знал, что королевские ищейкивыследят того, кто это послал, и меньше чем через час узнают с помощьюмикроскопа и прочих точных приборов профессию отправителя, его возраст,привычки и даже цвет глаз. И его быстро найдут.

И вдруг ему пришла в голову гениальная по простоте идея:сейчас время завтрака, пляж пуст. Надо вернуться в «Мое желание», снять этиштаны, надеть свои и как можно скорее ретироваться. И Джеймс не мешкая пустилсяв путь.

Однако совесть его протестовала: изумруд должен бытьвозвращен владельцу. Не заняться ли ему, Джеймсу, слежкой, когда онпереоденется? С этим намерением он подошел к старому моряку, неистощимомуисточнику сведений.