Вопросы задавались по-английски. В комнате находился переводчик, чем-то похожий на Джеймса Бонда в исполнении Тимоти Далтона. Но когда задали вопрос: «How do you feel?», Дальский понял и ответил негромко:

— I’m alive, that’s o’key. Thanks.

Генерал вздрогнул, не ожидая такого подвоха. Но тут перевели обращенный к нему вопрос:

— Как далеко продвинулось следствие?

— Следствием предприняты широкомасштабные действия, — начал рапортовать заместитель начальника городской полиции, — уже выявлен круг подозреваемых. Составлены фотороботы исполнителей, ведутся следственно-разыскные мероприятия по их задержанию с целью выявления заказчика покушения. От ответственности никто не уйдет, преступление будет раскрыто.

Тут генерал вспомнил, что его интервьюируют западные журналисты.

— У нас ведь как, — продолжил он, — каждое преступление влечет за собой наказание. Порою преступник пытается замести следы…

Генералу не дали договорить, один из репортеров обратился к председателю правления концерна:

— Мистер Федотов, всю последнюю неделю мировые биржи лихорадило, однако ваша фирма не только не понесла убытков, но из трудного положения вышла весьма и весьма окрепшей.

— Трудности были, не спорю, — признался Федотов, — однако у нас достаточно средств, чтобы справиться с любыми неприятностями. К тому же с самого начала правительство России оказало нам помощь, которую мы, после некоторого раздумья, приняли. Сейчас положение предприятия более чем стабильное.

— Вопрос относительно «Металл бразерс»…

— Здесь, к сожалению, ничего сказать не могу. У «Металл бразерс» свои менеджеры, все вопросы к ним. Мне известно лишь то, что концерн сейчас ждет некоторая реорганизация, которая укрепит руководство и снизит количество потерь…

Пресс-конференция длилась около десяти минут. Когда журналистов увели, Дальский попросил, чтобы с него сняли бинты. Освободившись, он спросил генерала:

— Когда и правда найдете убийц?

Заместитель начальника ГУВД пожал плечами:

— Трудно сказать. Наверняка знаю единственное — то, что взрывчатку в машину заложили на территории резиденции. Мы опросили персонал, но никто ничего не видел и не знает. Записи видеонаблюдения ничего не дали.

Служба безопасности концерна вела свое расследование. И у них также не было никаких результатов. Персонал опрашивали долго и профессионально, ответы перепроверялись, однако никаких противоречий и сбоев в показаниях служащих резиденции не обнаружили. Все же к Дальскому подошел новый главный хранитель его тела и доложил:

— Есть кое-что. Только надо еще поработать.

— Кого-то подозреваете?

— Нет. Однако мне кажется, что одной из девушек что-то известно. Давить на нее не стали, но… внимание к ней теперь особое.

— Кто это? — спросил Дальский.

— Горничная. Некая Аня.

— Хорошая девушка, — заметил Алексей. — Проследите, чтобы с ней ничего не случилось.

Нового главного телохранителя звали Викентий Андреевич. Когда-то он служил вместе с Германом Владимировичем и даже занял его место, когда Герман, наплевав на отличные карьерные перспективы, оставил ФСБ и ушел оберегать от разных неприятностей Потапова.

Приближался Новый год.

Еще совсем недавно Дальский думал, что встретит январь в своем обличье, ждал этого момента и не мог понять, хочет он возвращения в прошлую свою жизнь или нет. Все ведь изменилось. Теперь он — настоящий Потапов, потому что тех людей, которые знали о его перевоплощении, нет. Вернее даже, Потапов в квадрате, потому что стал богаче и популярнее его. Теперь он может распоряжаться огромными средствами, что уже продемонстрировал всему миру. И отныне действительно всемогущ, а не только в рамках дозволенного. Теперь ему можно не ограничивать себя в действиях, не думать о последствиях, как когда-то, выделяя деньги на операцию матери рядовой сотруднице концерна и думая, как это воспримет Герман Владимирович или, упаси боже, сам Потапов. Теперь можно никого не опасаться. Пугало только одно — а вдруг попытка покушения повторится? Что тогда? Мертвым не нужны ни деньги, ни власть, ни тем более популярность.

Есть, конечно, вариант — исчезнуть, вернуться в свой театр. Или даже купить собственный. Хотя последнее вообще-то чревато: превращение нищего актера в миллионера вызовет подозрения и дополнительное внимание. Умные люди вполне способны сопоставить факты и сделать выводы, а потом уж будет не выкрутиться. Другой путь: можно жить скромно, не выделяясь, но и не отказывая себе ни в чем. Однако красивая жизнь потому и называется сладкой, что в ней легко увязнуть, прилипнуть к ней навсегда, как муха к меду. Некоторые с рождения не знают иной, другие, борясь за богатство, быстро привыкают. Но смогут ли они существовать, как все остальные неимущие, если вдруг мед отберут?

В один из дней к Дальскому подошел Потапов-младший:

— Ну, как насчет самолета?

— Забирай, — махнул рукой Алексей. — Ведь я обещал.

— Знаешь, когда все это случилось, волновался… о многом думал в последние дни…

— О чем же?

Денис помялся.

— Если бы ты тогда и правда… Что стало бы с предприятиями? С нами? В смысле со мной и с матерью. Ведь ты даже завещание не составил.

— Ах, вот ты о чем. Так вы оба не бедные. Конечно, такую резиденцию не смогли бы содержать. Продали бы, стали бы еще богаче. Купили бы особняк поскромнее или роскошную квартиру в Москве.

— Ты серьезно?

— Более чем, — ответил Дальский. — Короче, я умирать не собираюсь. Так что терпите меня живого.

Денис, видимо, собирался, по своему обыкновению, скривиться, но, вспомнив о требовании не корчить рожи, сдержался. Он шагнул к Дальскому, намереваясь, похоже, обнять отца. Но потом передумал.

— Ты стал какой-то другой… — произнес парень, всматриваясь в лицо Алексея.

Денис улетел за три дня до Нового года. И в апартаменты Дальского пришла Светлана Валерьевна. Они сидели в гостиной и говорили ни о чем. О том, что Степанов приглашает их на Новый год, что теща Потапова тоже хочет жить во Франции, а не в заполярной глуши, о том, что Денис сделался спокойнее и не требует, как прежде, многого…

— У тебя есть кто-то? — вдруг спросила Светлана.

— С чего вдруг такой интерес? — удивился Алексей.

— Ты много времени проводишь дома: подобного не было уже лет пятнадцать.

— И что с того?

— Так, может, встретим Новый год вместе? В прошлый раз мы с Денисом летали к твоей матери, а ты оставался здесь. На сей раз я не полечу туда одна.

— Я не собираюсь во Францию.

Светлана вздохнула и зачем-то посмотрела на дверь. Словно ее только что ненавязчиво попросили покинуть помещение.