– Костенька, – звонко окликнула она, – иди к начальству, зовут.

– С чего бы это? – удивился Костя.

В кабинете начальства плавало сизое марево. Начальник Леонид Матвеевич – стальной прищур глаз, тонкая улыбка – нещадно смолил, изводя кислород и активно зарабатывая рак легких. В едком тумане вырисовывались очертания дорогой мебели и светлые проемы окон. Константин пристроился в уголке огромного кожаного дивана с подлокотниками из натурального дерева.

– Оклемался, бедолага? Что ж ты так неаккуратно? Тихонечко надо ездить, на цыпочках. Ну для тебя это невозможно, понимаю, при твоем-то темпераменте.

Костя удрученно кивнул.

– Так вот, к вопросу о темпераменте. Я из-за этого тебя и пригласил. Понимаю, молодость, азартность, но, Костя, для вывода из организма лишней энергии и эмоций существует множество разных способов, кроме… Чуешь, куда я клоню?

Костя опустил голову.

– Чуешь, – удовлетворенно констатировал Леонид Матвеевич. – А мне опять донесли доброжелатели, что капитан налоговой полиции Константин Смирнов замечен в казино «Сан-Паулу», где с диким огнем в глазах просаживал сентябрьскую зарплату. Сегодня зарплату, завтра что? Завтра деньги кончатся, придется искать источники, правильно? Для налогового полицейского это очень скользкая дорожка, ты понимаешь...

Костя взвился:

– Леонид Матвеевич, я…

– Знаю, знаю, тебя не в чем упрекнуть, твоя честность известна всем. Ты на хорошем счету. Но хватит, Константин, хватит. Не балансируй на грани. Игра в казино – занятие не совместимое с твоей должностью. Ты азартен, я знаю. Когда это касается работы – отлично. Но когда речь идет об игре – уволь. Я повторю, если в тебе бушуют страсти, найди другой способ разряжаться. Есть, в конце концов, девочки, ими займись. А казино… Бросай, слышишь?

Костя мрачно ковырял ногтем деревянный подлокотник.

– И не надо портить мебель. Все, свободен.

Капитан поплелся к выходу, взрезая сизую дымку своей понурой фигурой.

В кабинете Костя собрал в объемный файл все документы, касающиеся Глеба Николаевича Батурского, посмотрел на себя в зеркало, пробормотал: «Ну и рожа!» – и отправился в путь. Он собирался навестить своего нового знакомого – Андрея Пряжникова.

Солнечные лучи, проникшие на кухню утром нового дня, осветили голого детектива, изогнувшегося, словно дискобол, возле морозильной камеры. Детектив, орудуя долотом, пытался извлечь кусок окаменевшей говядины себе на завтрак: прекрасная, бурная ночь закончилась ощущением дикого голода. При температуре минус двадцать вожделенный кусок мяса намертво врос в лед и не желал покидать холодильник отдельно от гигантской глыбы замороженных куриных окорочков и всей внутренней обшивки камеры. Андрей напряженно колотил по долоту камнем для заточки ножей, успокаивая нервы мыслью, как он похож сейчас на Родена, создающего очередной шедевр, когда на кухне появилась утренняя Дирли-Ду в мужской (Андрея) рубашке.

– О, милый! На завтрак будет бифштекс? – спросила Дирли-Ду, обнимая голого сыщика за талию. – Я голодна, как первобытная женщина.

В этот момент ледяной булыжник мяса вылетел из камеры и очень удачно приземлился на ногу Андрея.

– Да ну, блин! – тихо выругался он.

Пока зловредный бифштекс размораживался в микроволновой печи, Андрей уделил некоторое внимание Дирли-Ду. Она сидела на кухонном столе, болтала в воздухе голыми ногами и задавала уйму вопросов – и выглядела в этой рубашке как маленькая девчонка, в которой невозможно было угадать недоступную богатую даму из ресторана «Энрике».

– Ты уже знаешь, кто убил банкира?

– Все указывает на одну милую, несчастную девушку по имени Алена, – осторожно ответил Андрей.

– Неужели! – изумилась Дирли-Ду. Несколько минут она молчала.

– Должно быть, ее просто использовали. И потом тоже убили, – объяснил себе и Дирли-Ду Пряжников.

– О! Она симпатичная? У тебя есть ее фотография?

– Довольно симпатичная.

– Покажи мне ее фотографию.

– Зачем?

– Мне интересно. Ну, зайчик! Покажи! А я за это сделаю тебе массаж четвертого позвонка.

Подобное заманчивое обещание заставило Андрея сдаться. Он покинул кухню и вскоре вернулся с фотографией в руке.

Дирли-Ду некоторое время рассматривала снимок, презрительно морщила носик, гримасничала.

– И это ты называешь «симпатичная»?

– Разве нет? – ревниво спросил Андрей, обнимая Дирли-Ду за плечи и в тысячный раз всматриваясь в фотокарточку.

– Мечта режиссера, специалиста по триллерам. Невероятный рубильничек!

– Ты ничего не понимаешь в девочках, – обиделся Андрей. За неделю расследования Алена Дмитриева вплелась в его жизнь побегом плюща, и, несмотря ни на что, Пряжников почему-то ей симпатизировал.

– Зато я отлично разбираюсь в мужчинах, – весело парировала Дирли-Ду, спрыгивая со стола в объятия Пряжникова. – Ты мой чудесный! Не будем расставаться, хорошо? Или нет, будем расставаться, чтобы снова пережить восторг встречи. Ты счастлив сейчас?

– Вполне, – согласился Андрей и поцеловал Дирли-Ду в шею. – Я ухватил за хвост райскую птичку. Для идеального варианта, для полного, абсолютного счастья мне не хватает Алены Дмитриевой.

– Негодяй!

– Ты мой ночной фейерверк. Она – дневная греза. Держать тебя в объятиях, а ее – приковать к моей руке наручниками… Вот высшее наслаждение.

– Негодяй! Далась тебе эта носатая Алена!

– Если бы я узнал, почему она стреляла в банкира!

– Я вижу, она всецело поглотила твои мысли.

– Но не мое тело. Если бы я нашел ее!

– Живьем она наверняка еще страшнее!

– Жестокая, вредная девчонка.

– Зато красивая.

– Согласен. Очень красивая, – послушно кивнул Андрей.

– Неотразимая!

– Неотразимая.

– Восхитительная!

– Восхитительная.

– И очень голодная. К моменту, когда созреет твой бифштекс, я уже не буду в нем нуждаться. Умру.

– Да! К вопросу о мясе…

Андрей открыл микроволновку и с удивлением вытащил оттуда абсолютно ледяной кубик говядины.

– Чудеса!

– Да у тебя печка сломалась! – воскликнула Дирли-Ду. – Знаешь, пойдем купим внизу пару готовых отбивных – я видела там экспресс-ресторан.

– Действительно! – быстро согласился Пряжников. – Как здорово ты придумала! Силы распределим таким образом. Ты бежишь за отбивными, а я звоню на работу, мне надо дать несколько указаний.

Дирли-Ду с улыбкой посмотрела на коварного сыщика, ничего не сказала и отправилась одеваться.