— И вас с Новым годом! Не забудьте отдохнуть, сил и терпения нам и правда понадобится много.

Пусть тонкая и прерывистая, словно выведенная грифельным карандашом, но линия ее границ была очерчена. Когда-нибудь, она научится рисовать ее перманентным маркером, но для начала хватит и этого.

Полина вернулась в зал и обнаружила, что осталась одна. Родители ушли спать и только телевизор да маленькая елочка в кружевах гирлянд отбрасывали разноцветные блики на стены и потолок. Она взяла бокал с шампанским и подошла к окну.

Утоптанный снег отражал свет далеких звезд и погасших секунду назад бенгальских огней. Веселая компания разместилась на детской площадке и даже через закрытое окно Полина слышала их пьяные песни.

Она сделала глоток, потом еще один.

У одиночества нет лица, нет голоса, запаха и цвета. Есть только вкус. И он такой же сложный, как вкус грейпфрута: мякоть сочная и сладкая, но всегда с привкусом горечи.

Саша не позвонил и не написал. Она могла простить ему равнодушие на свой счет, но не по отношению к дочери. Наверное, в этом была и ее вина — позволить бывшему мужу так легко от них отделаться, не потребовав даже малой сатисфакции за всю причиненную боль.

Полина не знала, что лучше для Ульяны: иметь, пусть и номинально, холодного отца и вечно заслуживать его любовь или вовсе расти без него, но с надеждой в душе, что, хоть отец и далеко, но точно тебя любит.

В любом случае, Саша лишил ее права выбирать и исчез с радаров сразу, как на свидетельство о разводе опустилась печать ЗАГСа.

Полина допила бокал и вернулась к столу за добавкой. Не глядя, засунула в рот последний бутерброд с красной икрой и взяла в руки телефон.

Астахов оставил ее сообщение без ответа. Прям как Данила…

Ну и ладно.

Полина села на диван и открыла сайт знакомств. Восемь сообщений от мужчин, к которым она не испытывала ничего, кроме вежливого интереса. Пока отвечала, допила второй бокал и потянулась за третьим.

У Астахова, который ей никто, нашлось время поздравить Полю с Новым годом, а у Данилы — нет. Трудно что ли отправить сообщение через Сбербанк Онлайн?

За один-то рубль…

Полина наклонила бутылку и поняла, что шампанского не осталось. Грустная капля скатилась по горлышку в пустой бокал и замерла на дне.

Такая же одинокая, как и она сама…

Полина наклонила бокал и высунула язык. Кисло-сладкое шампанское обожгло рецепторы и она закрыла глаза, потому что снова выпустила на волю отчаяние и слезы.

Полина, забудь. Здесь и сейчас тебе пора остановиться.

Если мужчина хочет, он делает.

Мужчина никогда не оставит женщину, которая ему нужна.

Он не имитирует равнодушие, не играет в холодность, ему действительно все равно.

И даже если ты хочешь, чтобы было по-другому, ничего не изменится.

Ты. Ему. Не. Нужна.

Полина выдохнула протяжно и встала. Убрала салаты в холодильник, перетащила на кухню грязную посуду и только потом пошла спать. Ульяна лежала в центре кровати маленькой звездой. Самой сладкой звездой в ее жизни.

Полина поцеловала дочь и примостилась рядом, свернувшись калачиком и подложив руку под голову.

Это был сложный год.

Она пережила предательство, развелась и фактически начала жизнь с нуля. И это в тридцать лет! Встретила мужчину… нет, мальчика, который вновь дал ей почувствовать себя красивой и желанной… но не любимой.

И все же, между ними было так много хорошего, гораздо больше, чем плохого. Она это знала. Чувствовала сердцем — в какой-то момент они с Данилой были настолько близки, что, повернись жизнь по-другому, у них бы все получилось.

Почти наверняка, но… они ошиблись.

В начале или уже позже, когда испугались собственных чувств, Полина не знала. И, к сожалению, дороги назад не было. Она стала невозможной, когда вскрылась ложь, которую Данила лелеял на протяжении почти десяти лет…

Если люди приходят в нашу жизнь не просто так, а показать и преподать урок, то он со своей задачей справился на ура — напомнил Полине, что она женщина.

Молодая, красивая и, конечно, заслуживающая счастья.

Она должна пересилить себя, принять ситуацию честно и… отпустить.

Чтобы жить дальше и искать свое собственное счастье.

Глава 53

— Когда ты в отношениях, то любую заинтересованность в постороннем лице противоположного пола можно расценить, как измену. Ну, или как первый звоночек того, что, Хьюстон, у нас проблемы.

Полина рассмеялась.

Черный седан летел по трассе, преодолевая метель и аномальные январские морозы. Дорога до загородного дома Астахова, которая летом бы заняла не больше двадцати минут, сейчас растянулась на все сорок.

Полина расстегнула молнию на пуховике и оттянула ворот свитера. Попросить водителя Андрея Викторовича, который забрал ее прямиком из офиса бюро, приглушить печку, ей почему-то было неловко.

— Но! — продолжала вещать в трубке Кира. — Если ты не в отношениях и безбожно залипла на какого-нибудь засранца, то смена фокуса внимания — это то, что доктор прописал.

— Какой доктор, который Секс? — последнее слово Полина прошептала, спрятав телефон в ладошке, но подруга и так ее поняла.

— Он самый. И это даже нельзя назвать изменой! Клин клином вышибают.

Конечно, Полина сразу рассказала Кире про сообщение от Астахова, но подруга почему-то расценила его, как призыв к действию.

— Написал с личного номера, я надеюсь?

— Ну, не с корпоративного же!

— Ай, ты посмотри какой… Только я не пойму, чего он такой робкий? В сорок лет уже не до расшаркиваний. Как говорится, бери быка за рога…

— Наверное, потому что я на него работаю и это некомильфо? — предположила Полина, но Кира с ней не согласилась.

— Нет, здесь что-то другое… поболтать бы с его бывшей…

— Что-о-о? — она рассмеялась. — Зачем? Что за бредовая идея?

— Полюсь, это рабочая идея — никто не знает про твоего мужчину правды больше, чем его бывшая. Какие таракашки бродят в его голове, что он за человек на самом деле…

— Во-первых, он не мой мужчина. А, во-вторых, я не собираюсь встречаться с топовым клиентом бюро!

— Это пока…

— И я прекрасно понимаю, что он за человек: деспот и тиран. Наверное, поэтому она от него и сбежала, — Полина рассмеялась, но Кира осталась при своем.

— Ты и про Данилу так говорила. Все знаю, все понимаю, и что в итоге?

Полина и рада была сказать, что упоминание его имени никак ее не задевает, но не могла. Рана на душе болела и никак не хотела затягиваться.

— Итак, Астахов