Похоже, Харлоу была удивлена тем, что гостья, оказавшаяся в салоне впервые, не спрашивает у нее, где здесь что находится, а сама задает направление. А Александре и не нужны были вопросы, она знала планировку таких зданий — они все более-менее одинаковые, разница разве что в пристройках и интерьерах. Поэтому она была почти уверена: комната, на которую она указала, выведет их во внутренний дворик, там должны быть балконы, террасы, козырьки… Что-нибудь, что можно использовать для спуска. Если очень повезет, то и вовсе пожарная лестница.

Дым оставался для них большей угрозой, чем огонь. Тяжелый, ядовито удушливый, странно сочетающий в себе серый, желтый и зеленый цвета, он стремительно расползался повсюду. Александра понятия не имела, что вот так полыхает в тату-салоне, но не сомневалась, что дышать этой дрянью точно не стоит. Если они потеряют сознание, огню останется лишь прикончить их… или гореть будут уже мертвые тела. И об этом тоже лучше не думать, совсем как о причинах пожара.

Андрей двигался первым, проверяя путь. Он открыл нужную комнату, обернулся к своим спутницам, предупредил:

— Есть! Я уже вижу какой-то навес, не уверен, что крепкий…

— Для высоты второго этажа любого хватит, вперед! Мы сразу за тобой…

Александра опасалась, что Андрей сейчас попытается сделать какую-нибудь героическую глупость. Например, начнет доказывать, что он не покинет двух женщин в пылающем здании, дамы должны идти вперед, он прикроет — что-нибудь такое.

Но Андрей, к счастью, был слишком умен, чтобы изображать из себя отважного болванчика. Он понимал, что каждая секунда сейчас на счету, все вместе они в окно не вылезут, нужно двигаться по одному. Он даже хотел быть первым — чтобы проверить, выдержит ли навес, есть ли опасность внизу. Он двинулся вперед и скоро растворился в кольцах наползающего дыма.

Александра тоже не собиралась задерживаться, она не сомневалась, что отстанет от Андрея меньше чем на минуту. Да так и было бы, если бы не подвела Харлоу.

Большую часть их побега татуировщица перенесла неплохо. Она кашляла и, кажется, плакала, но она не отставала, подготовка у нее была неплохая. Однако здесь, когда спасение оказалось так близко, она все же споткнулась, упала, оказалась там, где дым страшнее и гуще. От ядовитой дряни Харлоу тут же закашлялась, испуганно шарахнулась в сторону, надеясь спастись, и оказалась еще дальше от выхода.

Инстинкты требовали, чтобы Александра просто оставила ее здесь. Спасай себя — очень простая и неизменная суть инстинкта самосохранения. Однако Александра слишком хорошо понимала, что у нее так не получится. Она не бросила бы беспомощную женщину в огне при любом раскладе. А теперь она помнила, что пожар, скорее всего, начался из-за нее, никто не должен пострадать…

Поэтому она вернулась за своей спутницей, теряя время и позволяя облакам дыма наслоиться друг на друга. Откуда-то снизу шел сильный жар, и Александра подозревала, что перекрытия в старом здании вполне могут оказаться деревянными. А если так, они обе, оставшись здесь чуть дольше, рискуют рухнуть в полыхающую яму, мало чем отличающуюся от жерла вулкана.

Харлоу тоже понимала это — хотя бы отчасти. Но если Александру близкая опасность заставляла действовать четче и быстрее, то татуировщица все больше впадала в истерику. Александре пришлось рывком поднять ее на ноги и чуть ли не волоком тащить на себе к окну.

Повезло ей хотя бы в том, что Андрей комнату покинул, за него беспокоиться не приходилось. А вот за себя — очень даже: она видела, что на полу перед нужным ей окном появляются странные пятна. Может, краска плавится, а может, дерево прогорает… Рисковать она не хотела.

— Мы умрем! — всхлипнула Харлоу, наваливаясь на свою спутницу всем весом. — Мы обязательно умрем!

— Обязательно, — мрачно подтвердила Александра. — Но, надеюсь, не сегодня.

Она уже видела другое окно — закрытое, зато расположенное куда ближе к двери. Да и пол возле этого окна оставался целым, насколько она вообще могла рассмотреть сквозь завесу дыма. Так что выбора у них по-настоящему не было.

Александра не сомневалась, что там обнаружится какой-нибудь подвох. Окно не зря оставалось закрытым, да еще и грязным каким-то. Стекло мутное, подоконник заставлен пепельницами. Она уже догадывалась, что это означает, но все равно попыталась открыть окно. Рама, конечно же, не поддалась.

— Оно сломано! — подтвердила ее догадки Харлоу, оправившись от очередного приступа кашля. — Кажется, оно разваливалось, и босс велел его заколотить, чтобы не трогали… Это конец!

— Не конец, просто откроем альтернативным способом.

Александра терпеть не могла выбивать окна. Это только в фильмах такое получается легко, в одно движение. Настоящее оконное стекло не слишком похоже на сахарную голливудскую версию. Оно бьется тяжело и разлетается на крупные осколки, большая часть которых закрепляется в раме. Так что, если бы был другой путь, Александра предпочла бы этого не делать.

Но теперь жизнь ожидала от нее все тех же быстрых решений. Александра замотала руку курткой, чтобы подстраховаться, достала пистолет и несколькими ударами рукояти выбила стекло. Она вытащила самые крупные осколки, те, что помельче, остались на месте, но мимо них можно было спокойно пробраться. Для дополнительной подстраховки Александра застелила нижнюю часть окна курткой и велела своей спутнице:

— Давай туда!

— Я не могу, ты что… Я же разобьюсь!

— Ты предпочитаешь сгореть?

— Должен быть другой план! Подожди, я сейчас вспомню, было же что-то на случай пожара…

— Нет времени вспоминать!

Харлоу и правда испуганно таращилась на окно, не замечая, что полыхает уже и второй этаж. Александре пришлось придать ей решительности, подтолкнув к последнему оставшемуся пути на свободу. Правда, вместо того чтобы поступить благоразумно, Харлоу задергалась, как испуганный зверь. Но она хотя бы двинулась в нужную сторону — уже неплохо!

Александра выталкивала ее на улицу, к натянутому навесу, когда татуировщица дернулась совсем уж сильно, налетая на свою спасительницу. Александре показалось, что время замедлилось: слишком четко она видела острый осколок стекла, на который толкнула ее Харлоу. Случайно толкнула — но случайная смерть ничем не лучше убийства!

Александре хватило доли секунды, чтобы понять: если ничего не изменить, силы удара будет достаточно, чтобы стекло пропороло ей горло. А что можно изменить в ограниченном пространстве, когда рядом дергается истеричная дура? Да почти ничего! Александра сделала единственное, что ей оставалось: закрыла шею рукой…

Это помогло. Руку пронзила острая боль, на старое выцветшее дерево брызнула кровь, но порез остался только на предплечье, не было задето ни лицо, ни шея.

Вспышка боли и эта глупая травма окончательно разозлили Александру. Она перестала церемониться со своей