вернуться к привычному хаосу. Но здесь и сейчас он позволил себе верить, что зашел в гости к сестре, потому что родственники так поступают, а не потому, что ему нужно обсудить преступление.

Он наблюдал, как Нина возится с чайником, как достает с полки высокие фарфоровые чашки. Старшая сестра изменилась, и ему приятно было отмечать это. Нина выглядела более ухоженной, а главное, из ее движений исчезла нервная торопливость, а из взгляда — первые признаки затравленности. Алкоголя на кухне больше не было даже для гостей, здесь Нина давно не давала слабину.

Ян подозревал, что ему не понравится источник ее вдохновения, если он узнает все подробности. Поэтому он предпочел не спрашивать, с кем она встречается, когда и что планирует делать дальше. Он оставил выбор за ней.

Ну а потом Нина присоединилась к нему за столом, и к неприятному разговору пришлось возвращаться им обоим.

— Расскажи мне о людях, которые ходят на такие выставки, — попросил Ян.

— Зачем тебе? Того, кто сделал это с Арсенией, среди зрителей наверняка не было.

— Но ведь по какой-то причине он выбрал для нее именно такой финал… Да и вообще, мне любопытно. Я тут выяснил, что по миру сейчас катается с десяток «трупных» выставок. Насколько люди вообще двинулись и почему я этого не заметил?

— Не заметил, потому что вы с Александрой тоже не совсем эталон нормы, — улыбнулась Нина. — Как и вся наша семья. Что же до выставок… Нужно различать обычные выставки пластинированных тел и такие художественные эксперименты, как «Элементы Земли».

— По мне так обе тошнотворны.

— С обычными выставками все чуть сложнее… Часть посетителей, и значительная часть, — это просто люди, которым любопытно. Страшно и любопытно. Тема смерти веками была табуирована, и даже сейчас, когда вроде как все можно, страх перед ней остается вплетенным в инстинкты. Смотреть на смерть — все равно что смотреть на дикого зверя в клетке. Это в некотором смысле победа над собой, попытка познать то, что непознаваемо по умолчанию. Это ты видишь трупы чуть ли не каждый день, да еще мне радостно фотографии притаскиваешь. Для среднестатистического человека это событие.

Ян невольно вспомнил кадры с «Элементов Земли». Это были не просто тела — это были трупы, выставленные на потеху. Пластинация позволяла расчленить их, расслоить, изогнуть в любую форму. И даже на тех выставках, которые позиционировались как научные, мертвецов не выкладывали как медицинское пособие. Там они тоже застывали в причудливых позах, наблюдая за миром пластиковыми глазами.

— Еще одна группа — люди с чисто научным интересом, — продолжила Нина. — Но эти, как правило, по выставкам не ходят, у них есть другие пути получения информации. Еще есть те, кто находит это забавным, те, кто приходит покритиковать. И извращенцы.

— Моя любимая группа…

— Твоя целевая аудитория, я бы сказала, кандидаты на казенное проживание. Это те, кто считает смерть привлекательной и сексуальной. Для них подобные статуи — символ абсолютного контроля над человеческим телом, даже если в нем уже нет души. Душа им, в общем-то, без надобности. Некоторые просто за счет такого зрелища укрощают животные позывы. Некоторые все-таки начнут совершать преступления. Но тот, кто сделал это с Арсенией… Это не какой-нибудь извращенец. Это нечто большее и одновременно нечто меньшее.

— Звучит не так впечатляюще, как тебе кажется, — вздохнул Ян.

— Он нечто большее, потому что он сам выбрал, что с ней станет. Он контролировал ее жизнь, ее смерть, ее посмертное существование. Он наверняка испытывал удовольствие от того, что сделал с ней, но не обязательно сексуальное.

— И при этом он меньше, чем извращенец?

— Потому что даже в получении удовольствия он не теряет контроль и очень строго себя сдерживает. Он все продумал, такой человек никогда не позволит страстям погубить себя. И все же… Александра права, он мог убить эту женщину и уничтожить тело. Или провести пластинацию и оставить тело у себя на хранении. Но ему хотелось, чтобы тысячи людей видели ее такой, даже если это несло определенный риск.

— Ты же сказала, что он не рискует ради получения удовольствия…

— Обычно так и есть. Но, подозреваю, выставление тела Арсении на обозрение и было финальной точкой его плана. Более важной, чем убийство или превращение в статую как таковое.

Нина снова взяла со стола распечатанную на цветном принтере фотографию «Матери-Земли», внимательно посмотрела на нее, изучая детали. В этом тоже был прогресс: раньше она болезненно реагировала даже на менее жуткие снимки. Ей по-прежнему не нравилось то, что Ян притаскивал расследования в ее дом. Но теперь Нина стала достаточно спокойной, чтобы понимать, для чего это нужно.

— Александра считает, что это личное, а не профессиональное, — напомнил Ян.

— Одно не обязательно исключает другое. Для Арсении история могла начинаться чисто профессионально. Тот, кто ее убил, воспринял это как личное.

— Она к кому-то в Австралии вполне осознанно на свидания гоняла.

— Но мы ведь не уверены, что это он убил ее, правда? Возможно, тот, к кому она бегала на свидания, тоже выставлен в каком-нибудь музее — или закопан в Австралии. Я еще об этой беременности думаю… Понимаешь, уважение к беременности — это тоже чаще всего элемент подсознательного. Вот ты бы смог сотворить такое с женщиной, которая родила от тебя ребенка?

Ян окинул сестру тяжелым взглядом.

— Сразу нет. Причем «нет» на всю твою гипотетическую ситуацию. Я не хочу убивать женщин, даже незнакомых, и я тем более не собираюсь из них садовых гномов делать!

— Ладно, не будем пускаться в примеры, — сдалась Нина. — Будем говорить только об этой истории. Беременность и кормление маленького ребенка — те ситуации, которые на уровне инстинктов призывают нас быть милосердными. Как бы он ни относился к Арсении, ее тело было тем, что только что подарило жизнь. Нужно обладать серьезными психическими отклонениями, чтобы поступить так с матерью своего ребенка.

— А если это не его ребенок? — предположил Ян. — Если она забеременела от кого-то другого, а его это сильно возмутило?

— Тогда вероятность подобной расправы повыше. Она для него уже не мать, а шлюха, которая поступила неправильно и заслужила такую участь. Но, опять же, все это в пределах больного сознания. Если все было именно так, человек, которого вы ищете, настолько безумен, что это должно быть заметно окружающим.

— Это если мы говорим о мужчине… А могла такое сделать женщина?

Нина задумалась, медленно помешивая чай, потом кивнула.

— Да, это возможно… Ревность, зависть, соперничество — есть факторы, которые способны подтолкнуть к подобному поведению. Но, если честно, мне это кажется