раза в час, а других поверхностей — в среднем не менее трех раз в час. Люди летали на самолетах, ходили по магазинам, забирали детей из школы. К тому времени, когда первые инфицированные заболели настолько, что обратились за медицинской помощью на восьмой и девятый день, было уже слишком поздно.

Уиллоу дрожала, пока они шли к дезинфекционной камере.

— Сколько людей у вас здесь умерло?

— Больше, чем нам хотелось бы. Но не так много, как в других населенных пунктах.

— А что в других местах?

— Только через две недели правительство и органы здравоохранения начали осознавать, что число погибших ошеломляет. Вирус очень заразен и имеет чрезвычайно высокий уровень смертности. К этому моменту сотни миллионов людей были инфицированы и продолжали распространять вирус как лесной пожар.

— Миллионы людей гибли как мухи — больше, чем могли уследить органы здравоохранения. Они вводили комендантский час и запреты на поездки, оцепляли города и пытались отделить больных, но было уже слишком поздно. На восемнадцатый день умерло более миллиарда человек.

Она мрачно улыбнулась.

— В тот день мир, каким мы его знали, перестал существовать. Пощады не знал ни один слой населения — врачи, государственные служащие, солдаты, бедняки и элита, военные базы, правительственные центры, элитные закрытые поселения — неважно. В двадцатый день закончились трансляции влогеров и обновления ленты новостей. Тогда они объявили, что половина населения Земли мертва.

Уиллоу ощутила холод до самых костей.

— Половина населения Земли мертва?

Миссис Ли наклонила голову, изучая ее.

— Нет, дорогая. Это было на двадцатый день, как я уже сказала. Сейчас идет пятьдесят пятый день.

Мозг Уиллоу не справлялся. Она никак не могла разобраться с кусочками головоломки. Казалось, она решает самую страшную задачу по математике из когда-либо придуманных. Она сглотнула.

— Что… что это значит?

— Перед тем как отключилась сеть, эпидемиолог из Центра по контролю заболеваний дал интервью. Согласно их прогнозам, в течение следующих тридцати-шестидесяти дней девяносто четыре-девяносто шесть процентов населения планеты погибнет. Не прошло и пяти минут, как голоэкран потемнел. Больше он не включался.

Уиллоу уставилась на нее, ничего не понимая.

— Два-три процента, вероятно, имеют иммунитет, — продолжала миссис Ли. — Но многие из них уже умерли или скоро умрут из-за полного отсутствия медицинской помощи — подумай о людях с диабетом, раком, кардиостимуляторами, а также о несчастных случаях и других вторичных заболеваниях, вызванных миллионами разлагающихся трупов, загрязняющих водоснабжение.

— Еще два-три процента не имеют иммунитета, но защитили себя с помощью изоляции и заблаговременных мер предосторожности. Несколько небольших городов смогли эффективно изолироваться и изгнать из своих домов посторонних и всех, у кого проявлялись симптомы. — Из четырехсот миллионов американцев в живых осталось меньше десяти миллионов. Как обстоят дела в остальном мире, похоже, не знает никто.

Уиллоу не могла справиться с этой информацией, не сейчас. Слишком тяжело.

Она поблагодарила миссис Ли и в оцепенении двинулась через дезинфекционную камеру. Внутри герметичного помещения с воздухом под давлением она сняла костюм и положила его в контейнер с надписью «ультразвуковой очиститель и стерилизатор». Бросила перчатки и бумажные бахилы в контейнер для биологических отходов, затем вошла в высокий алюминиевый бокс и включила душ с дезинфицирующей пеной.

Закрыв за собой дверь, она стояла голая и дрожащая перед тепловыми вентиляторами в чистой комнате. Переодевшись в черные рабочие штаны и свободную футболку сосново-зеленого цвета, Уиллоу вышла на солнечный свет, моргая.

Вокруг нее люди ухаживали за животными, готовили еду «с нуля» или занимались гидропонной фермой. Она словно вернулась на сто пятьдесят лет назад, если не считать одежды и случайных проносящихся между зданиями ховербордов.

Солнце по-прежнему светило. Небо осмелилось быть голубым. С соседнего дерева щебетала белка, листва горела ослепительно оранжевым и малиновым цветом. Природа будет жить и без них, мрачно подумала она. Земле нет до них никакого дела — ни до Лолы, ни до тетушек и дядюшек, ни до Рианны, ни до ее школьных друзей.

Сколько из них погибло, потому что они бедны? Террористы запустили вирус в самые неблагополучные районы. Больницы и медицинские центры там оказались переполнены первыми, их стали охранять солдаты, отказывая больным под дулами автоматов.

Когда люди искали помощи для своих больных матерей, бабушек, дедушек и детей в соседних округах, те самые контрольно-пропускные пункты, о которых говорилось, что они спасают жизни, становились ловушками, обрекающими больных на гибель. Целые районы закрывались на карантин, загоняя людей в очаги заражения и практически гарантируя их печальную судьбу.

Уиллоу не могла даже вообразить себе весь этот ужас.

Она двигалась, не зная, куда идет, ее сердце словно огненный шар билось в груди.

Глава 25

Мика

Мика и остальные оставили грузовик за густой рощей деревьев дальше по дороге и направились в небольшой городок, окружавший медицинский центр Агентства по чрезвычайным ситуациям. У всех при себе было оружие, даже у Габриэля.

Все следовали за Джерико как можно тише, пока он пробирался между домами, пересекая заросшие лужайки и перелезая через заборы, держа в поле зрения возвышающийся шпиль самой большой палатки, в то время как они направлялись к задней части лагеря.

Пригибаясь, они пересекли парковку устаревшего жилого комплекса высотой около шести этажей с выцветшей, облупившейся темно-коричневой краской. В воздухе стоял странный запах, как будто что-то горело или жглось. Прижимаясь к стене, они прокрались в конец последнего ряда зданий.

— Проклятье, — выругался Джерико.

За невысоким забором, примыкавшим к жилым домам, простиралось огромное открытое поле, а за ним — плазменный забор по периметру. С этой стороны охраны оказалось гораздо меньше.

По-прежнему два дрона патрулировали линию забора, а один человеческий солдат стоял на наблюдательном пункте, устроенном в верхней части ограждения. Они не могли добраться до охранника или обезвредить дроны, не перейдя поле. Это слишком опасно.

— Что нам теперь делать? — прошептал Мика.

Рассел выплюнул жвачку.

— Что тут сделаешь.

— Попробуем с дальней стороны, — предложил Сайлас.

Элиза покачала головой.

— Там то же самое. Вокруг плазменного забора огромное открытое поле. Близко не подобраться.

— Мы могли бы проползти по траве, — высказался Мика.

— Может быть, ночью. — Джерико нахмурился. — Все равно нет способа проникнуть за ограждение. Единственный вход, который я видел, это тот, что кишит солдатами.

Мика уставился на забор. Изнутри доносилось гудение, затем громкий писк. За треском голубой плазмы он различил огромные, громоздкие тени. Какие-то электрические машины.

Что они делали? Что там происходит? Волосы встали дыбом. Если бы только они могли…

Многоквартирный дом. Он повернулся, прикрывая глаза, чтобы посмотреть на разрушающийся комплекс.

— Мы поднимемся.

— Что ты там бормочешь? — спросил Сайлас.

— Мы не можем попасть внутрь или