Даже издали старик угадывал растения в похожем на оранжерею сооружении в дальнем конце двора. Стекла, заключенные в железный каркас, поднимались, увеличиваясь, к причудливому викторианскому куполу. Сооружение вздымалось ввысь гранеными панелями, хрустально сверкавшими под ночным небом. К удивлению Азова, за оранжереей располагались солнечные батареи, нацеленные на юг. Внутри постройки мерцали нечеткие огоньки, словно бы там, во влажном воздухе, клубился туман. Когда они подошли поближе, мужчина увидел прижавшиеся к стеклам листья – и невольно вспомнил те тысячи семян, какие он собирал и хранил. Остров Святого Ивана и его работа – все теперь казалось невероятно далеко.

Валко отпер дверь в оранжерею, и все вошли внутрь. Холодный горный воздух превратился во влажное, полное цветочных ароматов марево. Над головами светились ультрафиолетовые лампы. Негромко шумел питаемый солнечными панелями генератор.

На столах цвела всевозможная флора. Из крупных керамических горшков поднимался целый лес плодовых растений. Азов остановился, чтобы рассмотреть дерево, и заметил на нем плоды. Они были похожи на грушу, но странного цвета, присущего скорее винограду. Темно-красного с фиолетовым отливом. Наклонившись поближе, словно к бутону лилии, он вдохнул аромат, пряный и густой, скорее похожий на чай из корицы и кардамона, чем на запах плода.

– Понюхайте-ка, – подозвал он к себе Веру.

Вдохнув, она посмотрела на незнакомое с виду дерево и спросила:

– А что это за вид?

Валко улыбнулся, явно довольный произведенным впечатлением.

– Все растения, которые вы видите в оранжерее, были забыты на тысячи лет. Цветы, стоящие на столе, овощи, растущие в дальнем конце оранжереи, плод, ароматом которого вы только что насладились, – все эти растения погибли во время Потопа. Согласно моим первоначальным планам, оранжерея должна была вместить более двух тысяч допотопных растений.

Приглядевшись внимательнее, Азов заметил, что растения отчасти знакомы ему. Они сохраняли основные свойства знакомой флоры, но, прикасаясь к листьям, он понимал, что именно эти разновидности не видал никогда. Листья обладали бо́льшим блеском, плоды – бо́льшим благоуханием. На ветвях висели яблоки идеальной сферической формы, их кожица сияла ярко-розовым. Сорвав яблоко с дерева, Валко предложил его ученому:

– Попробуйте.

Старик повертел плод в руке. Кожица была безупречная и блестящая, словно резиновый мячик. Черешок отливал радужной синевой.

– Не волнуйтесь, – заметил Валко, – из Эдема нас уже выгнали.

Азов откусил от яблока. Странный вкус изумил его. Он рассчитывал ощутить сладость, вроде той, что присуща любому из съеденных им прежде плодов. Но вместо этого почувствовал странный и неприятный вкус, травяную терпкость, напомнившую о лекарственных бальзамах. Он едва не выронил яблоко, но заметил цвет мякоти. Она оказалась того же синего цвета, что и черешок, фосфоресцирующей, как бы освещенной изнутри.

Взяв яблоко из рук старика, Валко положил его на стол. Достав из кармана швейцарский складной нож, он разрезал плод на дольки и передал Вере и Свете по ломтику. Азов проследил за реакцией спутниц, и обнаружил то же самое безусловное отвращение, какое испытал несколько секунд назад.

– Возможно, что этот плод вызвал изгнание Адама и Евы. И все-таки, – проговорил Валко, заходя за яблоню и останавливаясь возле прекрасного цитрусового деревца, покрытого пышной и блестящей листвой; между листьями желтели гроздья небольших ярко-желтых плодов, похожих на миниатюрные лимоны. – Если бы мне предложили отказаться от рая ради плода, я предпочел бы именно такое дерево.

Сорвав одну из кисточек, он предложил плоды гостям. Вера отломила лимончик и поднесла к свету неоновой лампы. Он оказался не крупней ногтя ее большого пальца, шкурка мягкая и податливая на ощупь.

– Чистить не нужно, – заметил Валко, и дама попробовала плод.

Азов последовал ее примеру. Рот старика наполнила сладость; пряный вкус отдаленно напоминал цитрус, но с примесью клубники и вишни и более тонкими оттенками инжира и сливы. Он посмотрел на дерево, желая сорвать гроздь плодов.

– Но как вы сумели получить столько семян? – спросила Света.

– Я создал жидкое удобрение и растительные гормоны и замачивал там семена до тех пор, пока они не начинали прорастать. Большинство зерен отлично прижилось в оранжерейных условиях. После чего я следил за каждым цветком и каждым созревшим плодом. – Он явно испытывал восхищение собственными трудами. – Когда я закрываю дверь в оранжерею и остаюсь внутри, среди этих древних растений, то могу представить себе, как выглядел мир до Потопа.

Мужчина внимательно посмотрел на Рафаэля. Бледную кожу его покрывали морщины, седые волосы на затылке были завязаны хвостом, белая борода спускалась на грудь. То, что гость в темноте посчитал за пальто, при свете оказалось синеватой мантией, спускавшейся до лодыжек и придававшей старому ученому вид волшебника.

Азов хотел одного: походить по саду, посмотреть на растения.

– Эти новые сорта оказались еще более странными и чудесными, чем я предполагал, – проговорил он наконец. – Все ли семена вам удалось оживить?

– Не все, – ответил Валко. – Поначалу я предполагал, что таковых будет больше. Но теперь, когда я обзавелся солнечными батареями, успех сопутствует мне почти во всех начинаниях, что позволило колоссальным образом продвинуться в получении лекарств.

– И для кого же вы производите лекарства? – взволнованно спросила Вера.

Когда она увлекалась делом, то становилась очаровательной. Профессор всегда восхищался ее энтузиазмом, еще с тех пор, как его подопечная была ребенком.

– Главным образом для собственного употребления, – ответил Валко.

– Но разумно ли это? – спросил Азов.

Хотя он не говорил об этом Вере и Свете, искушение заняться медицинскими исследованиями не раз посещало его и оставалось отвергнутым. Потенциальные опасности составления подобных зелий перевешивали возможные выгоды.

– Обычно я пользуюсь совершенно безвредными настойками ингредиентов, если их принимать в небольших количествах, – пояснил Валко. – Серьезно отравиться мне довелось только раз, когда я заварил для питья растертые в порошок семена доисторического винограда. Наверное, следовало ограничиться употреблением плодов, но я хотел выяснить, не содержат ли семена веществ, повышающих долголетие, концентрированных и неразбавленных полифенолов, каковые в ограниченном количестве присутствуют в семенах современных плодов. Оказалось, что воздействие их куда более сильно, чем я мог представить. Впрочем, если не считать того, что меня пару раз вырвало, результаты того эксперимента облагодетельствовали меня. Как видите, я – старый человек, однако сад наделил меня второй молодостью. С каждым годом я чувствую себя лучше и лучше и становлюсь моложе.

Ученый пристально посмотрел на Рафаэля. Для своих ста десяти лет тот сохранился совершенно удивительным образом. Он казался не пятидесятилетним, как было во время последнего визита Азова, но тридцатипятилетним, – даже при длинных седых волосах.