то время свирепствовал голод, раздавал хлеб населению. Так или иначе, это колонна Диоклетиана. Непонятно, почему ее связывают с именем Помпея, который высадился здесь, спасаясь от преследований своего соперника — Цезаря. В средние века считали, что Помпей похоронен там, где стоит колонна. Сегодня это место окружено изгородью. У ворот стоит привратник, продающий билеты, и в лавочке можно купить фотографию колонны, а заодно бюсты Диоклетиана и Помпея.

Эта часть античной Александрии буквально втиснута в арабский город XX в. Совсем рядом проходят трамваи, увешанные «гроздьями» пассажиров, грохочут грузовики. Рядом торговые склады. Из окон домов протянуты веревки, на которых сушатся одеяла и простыни. Холм порос желтой пыльной травой и кустарником, завален какими-то каменными плитами.

Под самой колонной, стоящей на гранитных глыбах, угадывается какое-то сооружение: глубокие ходы, «колодцы», ступени, уводящие вниз. Связано ли все это с самим памятником, или это следы другого разрушенного архитектурного комплекса, на руинах которого поставили колонну? Может быть, наконец, это остатки Серапеума, если он находился действительно здесь?

В пятнадцати минутах езды от колонны находятся катакомбы Ком эш-Шукафа. Они были случайно открыты в 1900 г., когда здесь решили начать строительство и стали копать землю. Считают, что катакомбы были созданы между II и III вв. н. э., а потом расширялись. Они располагаются тремя ярусами; последний из них ниже уровня моря. Он затоплен водой. По-видимому, катакомбы были местом священных церемоний в честь бога Аписа, а также местом захоронений. В некоторых из помещений — колонны, ниши, в одной стоит пустой саркофаг. Я приводил выше авторитетное суждение Андре Боннара о том, что греческая и египетская культура в Александрийском царстве сосуществовали, не сливаясь. Не было синтеза. Но вот знакомство с катакомбами Ком эш-Шукафа — деталь, конечно, в общей большой проблеме, свидетельствующая не в пользу этой концепции. Здесь греческое и египетское тесно переплетено, дополняет друг друга: саркофаг, типично египетский, украшен греческими рисунками и орнаментами. В одной из ниш стоят изображения мужчины и женщины в египетских костюмах. Встречаются вперемежку надписи по-гречески и по-египетски.

Третьим античным памятником является некрополь, в северо-западной части города, недалеко от дворца Рас ат-Тин. Он менее внушительный, чем катакомбы, но более древний. Ступени ведут в квадратный двор. Здесь же два места захоронений, украшенные мифологическими сюжетами, и покрытые греческими надписями, которые еще можно прочесть.

Наконец, греко-римский музей, основанный в 1891 г.

Он охватывает период с 300 г. до н. э. по 300 г. н. э. Кроме того, есть специальный зал произведений коптского искусства и ремесла. Особый интерес представляет коллекция монет времен от Александра Македонского до византийского периода, всего их 50 000.

И вот, собственно, почти все, что осталось от античной александрийской истории, охватывающей почти тысячу лет.

Судьба Александрии сравнима со светом маяка — она то вспыхивает ярким светом, то гаснет, скрываясь во тьме веков. Александрия то поднималась на гребне переломных событий, привлекая к себе внимание современников, поражая и восхищая их, то почти исчезала с исторической арены, становясь тихим провинциальным городом. Во времена царствования Клеопатры в Александрии насчитывалось 50 тыс. жителей. Некоторые исследователи называют другие цифры — 300 тыс. человек при Александре и 1 миллион накануне нашей эры. После захвата Египта Цезарем Александрия несколько веков была по величине вторым после Рима городом империи. В Александрийской академии участвовали в дискуссиях и читали лекции императоры Адриан и Марк Аврелий.

При римлянах Александрия считалась самым просвещенным и элегантным городом тогдашнего мира. Его население позволяло себе относиться свысока к грубым и чересчур практичным римлянам. «Надменный, как александриец», — говорили в древнем Риме. Это высокомерие порой дорого обходилось Александрии. Император Каракалла счел себя оскорбленным непочтительным приемом, оказанным ему жителями города. Он устроил кровавую резню в Александрии. Академия, рассадник вольнодумства и вредной иронии, была распущена. Но Александрия продолжала оставаться средоточием всякого рода ересей, и в частности христианства. Во И — IV вв. город становится ареной борьбы между первыми христианами и римскими властями. Императоры Валериан, Диоклетиан и Юлиан Отступник уничтожали и изводили александрийских христиан всеми средствами.

Почти тысячу лет Александрия находилась на переднем рубеже истории. Начиная с VII в. она отходит на второй план. Приход арабов в Египет, появление и рост Каира, следовавшие одно за другим стихийные бедствия— пожары, землетрясения— сделали то, па что оказались не способными римские императоры: Александрия стала быстро превращаться в обычный провинциальный город. В течение 1200 лет она существует как небольшое рыбацкое селение. В начале XVIII в. число ее жителей не достигало 5 тыс. Высадившийся рядом с Александрией в 1799 г. Наполеон Бонапарт, мечтавший пойти дорогой Александра Македонского, застал в «великом городе» 7 тыс. жителей. Небольшие суденышки бороздили воды залива. Ученые, сопровождавшие армию Бонапарта, насчитали десять мечетей и восемь христианских церквей. В городе было плохо со свежей водой, торговля почти замерла… Ничто не напоминало о столице Птолемеева царства, о честолюбивых замыслах Александра. Но уже в 1849 г. в Александрии было 100 тыс. жителей, в 1890 г. — полмиллиона, в 1960 г. — более миллиона. Сейчас — более двух миллионов.

Что же случилось? Чем было вызвано возрождение города?

Александр Македонский «прорубил дверь» из Европы в Африку. В XIX в. понадобилось «окно» из Египта в Европу. Речь шла уже не о «великих царствах» или «сплавах цивилизаций». Все обстояло куда прозаичнее. Международная торговля хлопком, в которой Египет неожиданно занял первое место, — вот что вызвало стремительный рост Александрии и превратило ее в огромный, многолюдный космополитический город.

В 1820 г. лето выдалось в Египте особенно жаркое. Французский инженер Жюмель, приглашенный Мухаммедом Али в качестве советника, решил провести наиболее душные дни у своего нового египетского приятеля Махобея, в окрестностях столицы. Прогуливаясь однажды утром по саду, он обратил внимание на растение с сочным зеленым стеблем, на ветвях которого повисли небольшие коробочки с белыми ватными хлопьями внутри. Жюмель, не теряя времени, отправился во дворец Мухаммеда Али.

— В ваших руках огромное богатство — хлопок, — сказал он паше. — Разведение его в Нильской долине, где для этого существуют самые благоприятные условия, принесет такие доходы, которые вам и не снились.

Мухаммед Али был человек решительный. Он объявил собственностью казны все Земли, где можно было культивировать хлопок, и специальным фирманом обязал феллахов выращивать его. Торговля хлопком стала государственной монополией.

Впрочем, культура хлопчатника была известна в Египте уже давно. Историки считают, что его занесли в Нильскую долину еще ассирийские завоеватели в VII в. до и. э. Через несколько столетий греческий историк Геродот, посетивший Египет, упоминает в своих описаниях «шерстяное дерево» — одну из диковинок этой страны. Сведения о выращивании хлопка для производства тканей содержатся в хрониках известного арабского историка X в. Ибн ат-Тавама.