Главная цель студенческой полевой практики состояла в том, чтобы изучить на месте уникальный природный комплекс Телецкого озера и заповедника, где происходит таинственный симбиоз между горной тайгой, высокогорной тундрой, степью и альпийскими лугами. Постичь тайны такого симбиоза, сидя в аудиториях на Мойке, 48 в Петербурге, может быть, кому и удавалось, но нам об этом неизвестно. (Кстати, не плохо, чтобы эту истину постигли еще в Министерстве образования, не говоря уже о руководстве родного университета).

48. Горький.урок на Телецкам озере

В палаточном лагере жизнь начинается ни свет ни заря. Готовка на костре (даже если в меню, лишь тушенка и гречневая каша) вынуждает дежурных вставать очень рано, но еще раньше — преподавателей. И вот на следующее утро, собрав в узелок потерявшие свежесть рубашки, белье, носки (к сожалению, в жаркую погоду это обычная вещь), автору пришла в голову сумасбродная идея: устроить небольшие «постирушки» в отдаленной бухточке озера, пока не проснулись студенты.

О том, что она, эта идея, действительно, сумасбродная пришлось убедиться буквально через несколько минут, когда внезапно раздался за спиной грозный окрик «.негодник, да как же ты смеешь?» и увидел занесенное над своей «буйной» головой деревянное коромысло. Свирепый вид местной жительницы ничего хорошего не предвещал — она пылала праведным гневом и продолжала свой нелицеприятный монолог, сопровождавшийся полуцензурной бранью в мой адрес.

— Да понимаешь ли ты, сукин сын, что мы пьем озерную воду без всяких фильтров и готовим на ней обеды? Д еще очки нацепил. Ишь ты, прачечную тут устроил... Вот позову сейчас мужиков, они устроят тебе баню с шайками, мерзавец!

Сказать, что «прачник» был ошарашен, значит неадекватно оценить его тогдашнее внутреннее состояние. Я был подавлен, разбит, ужасный стыд «залил» все лицо, и от мысли, что эта сцена вскоре станет достоянием собственных студентов, было нестерпимо тяжело. Прямо хоть вешайся! Единственное, что успел промямлить, было:

— Извините — неустроенность быта.

Но, как говорится, «нету худа без добра» и «за одного битого...». На утренней «линейке» студентам в пафосной форме было напомнено, что вода в озере кристально чистая (прозрачность до 15 м), и это позволяет местным жителям брать воду для питья и приготовления пищи прямо из озера, вообще ее не фильтруя. Но, увы, иногда еще находятся идиоты (!), которые устраивают постирушки в самом водоеме, уподобляясь настоящим свиньям. Признаться в том, что в роли подобного животного пару часов тому назад выступил руководитель практики, кандидат наук (хотя и молодой), тупо «гадивший» грязной мыльной пеной в озерной бухточке — смелости тогда не хватило.

Мало того, во избежание разоблачительных действий местной жительницы «с коромыслом», на следующий день недоумевающая и, надо прямо сказать — ропщущая группа вообще «снялась с якоря» и передислоцировалась ближе к полевой базе Института систематики и экологии животных, где ведутся исследования биоценозов местной тайги, а также ихтиоценоза и зоопланктона Телецкого озера.

Бежать «с позором от позора» можно, но куда деться от угрызений совести — это большой вопрос.

Это был тот случай, когда мера своей бестолковости была осознана в полной мере.

49. «РАЗНОТРАВЬЯ ДУХ ХМЕЛЬНОЙ»

Подвластен ли читателю смысл выражения «табунная толока Войска Донского»^ Боюсь, что и автору баек он был бы в диковину, не случись провести ему детство и «туманную юность» в Донбассе, практически в районе того самого аэропорта, где сошлись сегодня в страшной «сече» братья, подстрекаемые не какой-нибудь там «пьяной толпой», а «геополитическим дядюшкой Сэмом».

Речь идет о знаменитом заповеднике «Хомутовская степь», расположенном примерно в 100 км в сторону Мариуполя, на площади более тысячи га, в пределах волнистой Приазовской равнины, куда нас еще школьниками возили на экскурсии. В далеком прошлом эта степь служила той самой «табунной толокой Войска Донского», где выпасался только конский молодняк и станичные жеребцы-производители — краса и гордость векового уклада казачьей жизни. А в остальное время — какие бы недороды, суховеи и пыльные бури ни обрушивались на Донщину, в этих краях ни пахать под хлеб, ни косить трав, ни выпасать скотину не позволялось никому. Это была запретная зона землепользования донского казачества.

Именно сюда, в Хомутовскую степь, мы, руководители группы студентов-географов «просились» у географа «всея Донбасса» — Ярослава Ивановича Бондаренко, несколько часов кряду гоняя «блиц» в шахматы в его донецкой квартире. Хозяин, кандидат в мастера, был в ударе, куражился, ставя себе всего лишь одну минуту на партию, оставляя автору баек целых три. Будучи чрезвычайно остроумнейшим человеком, он, возможно, предчувствуя свою болезнь, затеял разговор на грустную тему, выразившись в том духе, что у нас, дескать, чтобы к тебе хорошо относились, надо умереть — тогда все начинают страдать, все становятся твоим закадычными друзьями. Мы с коллегой — Виктором Георгиевичем Мосиным невольно улыбнулись.

— И как живется бывшему дончанину в городе царей! — вдруг, по ходу игры поинтересовался Ярослав Иванович! (Кстати, именно в Донецке, на наш вопрос одному африканскому студенту из Ботсваны, чем занимаются его родители, последовал нестандартный ответ: «Мой папа — царь». Вероятно, отец был вождем племени).

— /а неплохо живется — ответил. — Публика приветливая, так что умирать пока не планируем. К толу же на местных кладбищах уровень грунтовых вод очень высок, иногда даже в воду опускают — пришлось несколько сгустить краски.

— Все вам не угодишь! На кладбище — сыро, а в крематории — жарко. Ну, какая вам разница? Для сваренного рака все худшее позади! — И далее: — Мат, ударь!

Прошло немало времени с тех советских пор, но этот прикольный диалог из нашей памяти не стерся, да его и стереть нельзя. Будучи уже тяжело больным, Ярослав Иванович неизменно подписывал свои поздравительные открытки словами: «С инсульт приветом». Ну что здесь можно сказать? Вечная память хорошему человеку.

Именно благодаря Ярославу Ивановичу, воспользовавшемуся личным знакомством с директором заповедника, нам со студентами удалось совершить незабываемую поездку в Хомутовскую степь, этот уникальный кусочек целины, которой никогда не касались плуг и лопата (где, как говорится в одном стихотворении местного поэта: {(Воздух свежего дыханья // Разнотравья дух хмельной.. .'у Ощущение вечности, охватывающее при посещении огромного сохранившегося массива первозданной степи, которого никогда не касался плуг (хочется в это верить!) и на котором уже многие десятилетия не выпасался скот и не проводилась косовица — трудно передать словами. Хомутовская степь (названная в честь донского атамана Михаила Григорьевича Хомутова), по справедливости, занесена в список природных памятников ЮНЕСКО.

Вообще-то, согласно действовавшему законодательству экскурсии по