– Она в деле! – сообщает Фредерик.

* * *

Бостон отлично отвлекает от проблем. Втроем мы поели в кафе, купили зимние вещи и посмотрели, как к Рождеству украшают Ньюбери-стрит.

Глядя, как Фредерик с Авророй примеряют куртки в магазине «Патагония», я задумываюсь, не спланировал ли отец эти выходные, чтобы занять меня.

«Скорее всего, нет», – делаю вывод. Вероятнее, Фредерик просто парень, который знает, как хорошо провести время, и легко может послать все традиции куда подальше.

В любом случае первые каникулы без мамы вполне выносимы для меня. Присутствие Авроры помогает, ее неунывающий дух спасает от призраков прошлого Дня благодарения.

Некому напомнить мне о прошлом годе, когда мы с мамой провели напряженные праздники под натиском ее болезни. Мы ходили к Мэри на ужин. Ее маленький сын сделал карточки с именами для праздничного стола. «Рейчел» и «Дженни», нацарапанные цветными мелками.

Мама спросила, что принести, но Мэри ответила, что у нее и так слишком много еды и не стоит беспокоиться.

Но моя мама не могла заявиться в гости с пустыми руками, поэтому мы купили бутылку белого вина. Мама почти ничего не ела и не пила, болела после химиотерапии.

Оглядываясь назад, я понимаю, что конец был очевиден. Было столько подсказок.

Я не заметила ни одной.

В субботу вечером, перед своим отъездом, Фредерик решает, что мы должны поужинать в Oishii, шикарном японском ресторане. Он звонит в Калифорнию.

– Генри, дружище, прости, что беспокою. Можешь сделать мне одолжение? Мне нужно заказать здесь столик. На семь будет в самый раз. Спасибо.

– А мы не можем просто заказать столик онлайн? – спрашивает Аврора.

– Я пытался, – говорит Фредерик. – Все забронировано.

Аврора вскидывает брови.

– Поэтому вы хотите назвать свое имя?

– Генри назовет его за меня.

– Вас не беспокоит, – спрашивает она, – что кому-то, кто делал бронь заранее, откажут?

Фредерик качает головой.

– Не-а. Такие места всегда оставляют пару столиков для постоянных клиентов, которые звонят в последний момент. Это те люди, которым не посчастливится заплатить пару сотен баксов с человека, чтобы поесть сегодня суши. Бедняжки.

* * *

– Прошу за мной, мистер Рикс.

Генри даже не нужно звонить нам, чтобы подтвердить наличие свободных мест. Мы зашли в семь, и метрдотель уже ждет нас. Наш столик прямо в центре зала.

– Добрый вечер, – приветствует нас официант в следующий момент. – Могу я налить вам саке в качестве комплимента для начала?

– Думаю, немного не повредит. Большое спасибо.

Саке наливают в крошечные керамические чашечки. Когда официант отходит, Фредерик поднимает свою.

– За коррумпированных служащих.

Аврора поднимает свою.

– За тех, кто везде щеголяет именами. Salud.

Первое блюдо – крошечный кусочек осьминога и салат с соевыми бобами, посыпанный кунжутом.

– Ох, – говорит Фредерик. – Так вкусно, что я готов заплакать.

Это определенно лучший ресторан, в котором я бывала. Каждое блюдо выглядит как маленькое произведение искусства. Малюсенькие пельмени с прозрачным тестом и суши на тарелках необычной формы.

Аврора же ничему не удивляется. Уже не в первый раз я задумываюсь, какой же дворец она называет домом.

Я наслаждаюсь моментом, но снова ловлю себя на чувстве, глядя в окно моей новой жизни, что во все это сложно поверить.

Мы пробуем жареного угря и жирного тунца. Суши с фуа-гра я уже не могу есть, так что Фредерик и Аврора делят мою порцию. Я пью из крошечной чашечки саке, но мне не нравится странный сосновый привкус.

– Так чем вы занимаетесь, Фредерик, когда не угощаете нас вкусными ужинами? – спрашивает Аврора.

Он откидывается на спинку стула.

– Пробираюсь в комнату для репетиций музыкального факультета в колледже.

– Они просто так вас пускают? – спрашивает Аврора.

– Хм, – Фредерик усмехается. – Я выпускник. А еще студент, распределяющий время для репетиций, мой фанат.

– Понимаю, – ухмыляется Аврора.

– Я много над чем могу там поработать, – говорит Фредерик. – Как монах в своей маленькой келье. Все еще надеюсь купить дом, но предложений не так много.

– Вам он нужен всего на год? – спрашивает Аврора. – Почему не снять в аренду?

– Можно, – признается Фредерик. – Но Рейчел хочет поступать в Клэйборнский колледж, а это уже не один год.

– Но я могу не поступить, – говорю я быстро. «Не сглазь».

– Конечно, поступишь, – пожимает плечами Фредерик. Будто поступить в школу из Лиги плюща так же легко, как забронировать столик в этом ресторане в последнюю минуту. – Ты можешь поставить галочку в заявлении, указав, что твой родитель там учился. А я могу сделать стратегическое пожертвование.

Или так же легко, как забронировать столик.

– Что вы будете делать, если не найдете дом? – спрашивает Аврора.

Неделями я думала об этом. Я жду, что он скажет: «Ну, было весело. Но скорее всего я вернусь в Лос-Анджелес. На этот раз насовсем».

– Есть один дом – старый, он давно в продаже. Мне придется его перестроить, потому что он в ужасном состоянии. – Он вытаскивает из куртки бумажник и достает оттуда свернутую бумагу. Разворачивает ее на столе. – Он нужного размера, но окна слишком маленькие, видите? А кухне лет сорок. Я не искал проект, но если больше ничего не появится…

Документ меня поражает – но не из-за дома. В уголке листка есть фотография агента по недвижимости. Это привлекательная женщина с темно-каштановыми волосами. Я видела ее прежде – в окне ресторана «У Мэри». «Нора Питерс, – написано там. – Вице-президент, продажи недвижимости».

Мой отец встречается с риелтором.

Я указываю на фотографию.

– Это твой агент?

Он не смотрит мне в глаза.

– Да, – говорит он. – Хорошая девчонка. – Затем допивает пиво.

Вечером первого декабря идет снег.

Я сижу на нашем месте у окна, смотрю, как он падает. Скоро экзамены, и мне нужно прочесть огромную пьесу Чехова. Но я не могу оторвать глаз от пейзажа за окном, где пушистые снежинки покрывают лампы во дворе.

Первое, что сказала мама, когда меня приняли в Клэйборн: «Я хочу фотографию тебя со снегом». Я вижу ее в своих мыслях, слишком худую в своем банном халате, с руками, сложенными на груди.

Теперь я могу сделать фото, но кому его послать?