— У тебя есть план В?

Она чешет запястье.

— А почему бы тебе не рассказать мне свой план А?

— Сломать ногу, — отвечаю я после небольшой паузы.

— Что, прости?

— За несколько часов до начала Охоты упасть с лестницы.

— На самом деле?

— Да.

— Не лучший план. В нем столько недостатков, что я даже не знаю, с чего начать.

— Например?

— Ну, для начала, может быть, и можно сломать ногу, не пролив ни капли крови, но я бы не стала рисковать. Это для начала.

Я молчу.

— Есть еще планы?

— Ну, мне сейчас кое-что пришло в голову. У нас есть излучатели, мы можем просто перебить остальных охотников.

Она смотрит на меня, будто не верит своим ушам.

— В чем дело?

— Ты же шутишь.

— Что? А с этим планом что не так?

— С чего бы начать? Спустя десять секунд после начала гонки они окажутся вне зоны действия излучателей, оставив нас далеко позади. А на нас будут пялиться сотни зрителей, пытающихся понять, почему мы бежим так медленно. Мы не успеем уйти далеко от ворот, как нас сожрут.

Я пытаюсь поднять руку, чтобы остановить ее, но тут же медленно опускаю.

— Продолжать? — Она дружелюбно усмехается.

— Нет, я понял…

— Тогда перейдем к моему плану В. Я придумала его только что, — она весело смотрит на меня, — так что нам придется проработать детали. Помнишь, что Директор говорил о начале Охоты? Что за час до заката все двери и окна в здании будут заперты, чтобы никому не пришло в голову присоединиться к охотникам. Это навело меня на мысли. Что, если нам удастся каким-то образом не дать запереть здание? Учитывая, что на бал прибудут сотни гостей…

— Начнется хаос, — киваю я. — Откройте двери, и все вырвутся наружу, присоединяясь к погоне за геперами. Начнется настоящий ад, когда все гости и сотрудники выбегут на Пустоши. Никто даже не заметит нашего отсутствия.

— И через два часа все геперы будут мертвы. Охота закончится. Мы выживем. Мы с тобой, — шепчет она и смотрит мне в глаза. Этот взгляд затрагивает что-то в глубине моей души.

Я смотрю на нее и медленно киваю. Затем качаю головой.

— У твоего плана есть один недостаток.

— Какой?

— Мы не знаем, как отключить запоры.

Она моргает.

— Знаем. И это просто. Для нас по крайней мере. Помнишь, той ночью, когда мы были на экскурсии в центре управления, я попыталась кое-что выяснить? Парень, который там работает, начал рассказывать мне, как запирается здание. Представляешь, это просто кнопка. Нажми ее, и за час до заката здание будет наглухо заперто. Нажми ее еще раз, и все их планы отменяются.

— Нет. Не может быть, чтобы все было так просто. Они должны были как-то…

— У них есть безотказная система безопасности. Солнце. Помнишь, они не закрывают ставни в центре управления? Чтобы никто не мог туда зайти. То есть в единственное время, когда можно отключить систему — перед закатом, — все там залито солнечным светом. К кнопке невозможно подобраться. Для них невозможно. Более эффективно, чем если бы ее окружали лазерные лучи и ров с кислотой. Это гениально.

— Как и наш план.

— Мой план, — быстро произносит она, слегка улыбаясь.

— Это действительно может сработать, — говорю я с неожиданным оживлением, — правда, это может сработать.

Мы напрягаем мозги, пытаясь найти недостатки в ее плане, но, судя по нашему молчанию, это нам не удается.

— Мне надо вымыться и побриться.

Вода приятно освежает мое лицо. Я скребу шею, подмышки, и тут она заканчивается. Вынимаю лезвие и провожу им по сухой коже. Ногти у меня слегка обломаны в нескольких местах, но волноваться пока не о чем. Еще пара ночей, и я буду дома. Если верить плану.

Вернувшись в зал, я не вижу ее и поднимаю взгляд на часы. Чуть больше шести. Осталось еще минут десять до заката.

Но она не ушла. Она в отделе справочной литературы, там, где луч. Стоит спиной ко мне и держит в руках книгу. Луч света бьет ее прямо в грудь.

— О, ты нашла луч.

Она оборачивается, и ее лицо в ореоле света заставляет меня застыть на месте. Она нежно улыбается — так смело демонстрирует свои чувства. Я чувствую, как стены между нами рушатся, кирпичи и куски цемента падают на землю, и бледной, отвыкшей от света кожи касаются свежий воздух и ласковые солнечные лучи.

— Привет. — Голос звучит застенчиво, но дружелюбно, как неуверенно протянутые для объятия руки.

Мы смотрим друг на друга. Я стараюсь не пялиться, но не могу отвести от нее глаз.

— Ты нашла луч.

— Его сложно было пропустить. Но что это значит?

— Ты даже половины всего не знаешь. Тут больше, чем может показаться с первого взгляда. — Я подхожу к ней. — В определенное время луч касается дальней стены, — подвожу ее к этому месту, — а потом отражается от маленького зеркала, и второй, отраженный луч светит на еще одно зеркальце вот здесь. А последний луч попадает на книжную полку. Вот на эту книгу…

Ее нет.

— О, ты эту имеешь в виду? — спрашивает она, демонстрируя мне ее.

— Как ты…

— Это была единственная книга не на полке. Она лежала тут на столе. И довольно давно. С тех пор как мы здесь говорили с Директором. Так что я сложила два и два. Наверное, ты забыл вернуть ее на полку.

— Ты заглядывала внутрь? Этот Ученый записал туда кучу всего. Кажется, он был чокнутый. — Я смотрю на нее. — Он был таким же, как мы.

— Откуда ты знаешь?

— Догадался. — Я опускаю глаза.

— О, — тихо произносит она, — не может быть.

Я киваю.

— Но он был действительно странный. Должно быть, провел несколько месяцев, переписывая сюда выдержки из разных книг. Из самых разных — от учебников до научных докладов и древних религиозных текстов. А еще там есть эта странная пустая страница…

— Ты вот эту имеешь в виду? — спрашивает она, открывая книгу на чистой странице. И, прежде чем я успеваю ответить, продолжает: — Ту страницу, на которой появляется карта, если подержать ее на солнце?

Я не знаю, что сказать. Карта?

— Именно, — отвечаю я наконец, — это именно та страница, о которой я говорю.

Она смотрит на меня, и ее губы растягиваются в улыбке.

— Врешь, — усмехается она, — ты и не догадывался о карте.

— Ладно, ладно, ты права, — признаюсь я, глядя на ее широкую улыбку. — Я не знал о карте, но сейчас дай мне посмотреть. Подставь страницу под луч, солнце садится, у нас мало времени.