Естественно поэтому, что возле места, которое указал Гай, они очутились самыми последними.

– Что там? – нетерпеливо спросил Франц.

– Ничего, – недоуменно ответил ему комиссар. – Гай доволен собой и явно ждет награды, а тела нет.

– Как нет?! – вдруг громко воскликнул Том. – Я же сам его…

– Что вы его сами? – прикрикнул комиссар. – Не вводите следствие в заблуждение. Как вам не стыдно, это вам что, игрушка? Скажите, в конце концов, куда вы дели тело. Подумайте о чувствах друзей и родственников этого человека.

– Я сам его родственник, но о моих чувствах почему-то никто не думает, – решил обидеться Том. – Ищите лучше, не мог же он сам уйти.

– Он был тут, – сказал один из полицейских, – в песке отчетливо виден отпечаток тела. Но потом кто-то забрал его или он сам…

– Никаких сам! – взвился комиссар. – Тело снова похитили. Я же вижу следы. Том, извольте встать на этот след.

Парень нехотя встал, и всем стало ясно, что и он, и похититель трупов приобретают одинаковую обувь и в одном магазине. Но, кроме следов Тома, на земле отпечатались еще чьи-то следы.

– Теперь снова возникают вопросы. Кому было надо, чтобы труп исчез, и как этот человек нашел место, где лежало тело? – почесал в затылке комиссар.

– Ну это просто. Неизвестный похититель проследил за Томом, – предположил Франц. – Должно быть, Том чем-то выдал себя, когда в первый раз приезжал на свалку, присматривая укромное местечко для своего тестя.

– Откуда еще свалился на мою голову этот неизвестный похититель? Одного Тома уже мало, нет, еще кого-то нелегкая принесла, – простонал комиссар, когда они вернулись в участок. – Кто он такой и зачем ему, черт возьми, понадобилось мертвое тело?

– Должно быть, кто-то из наследников, которым выгодно, чтобы завещание Вернера не обрело силу, – подсказал Франц. – Могу предложить варианты: Ева, Кати или Санджай. Всем им выгодно потянуть время. Ведь пока тело не будет захоронено, завещание не обретет силы, даже если его найдут.

– Предположим, тело они забрали еще вчера днем или, что более вероятно, сегодня ночью. Но зачем им это? Лежало оно себе и никому не мешало, зачем было идти на риск, что их задержат с телом? На этот риск злоумышленник мог пойти только после того, как мы задержали Тома – они испугались, что он расскажет нам, где тело Вернера. Но Кати, узнав про арест Тома, осталась в доме Ганса. Ева тоже была с ней. Да девушка и не справилась бы с телом отца, оно слишком тяжело для нее, а Санджай про арест Тома не знал. Сегодня у него семинар, и он в колледже уже с десяти часов утра. Ему просто физически было бы не успеть отучиться, – сказал Франц. – К тому же следы на свалке полностью совпадают со следами, которые мы обнаружили в кустах возле дома Кати. Похоже, что человек, который стрелял в девушку, спер и тело. Хотел бы я знать, кто же это все-таки может быть?

Аня с Маришей узнали про арест Тома только после того, как к ним с дружеским визитом заявился Франц. В его версию событий подобное исчезновение тела отлично укладывалось. Таинственная невеста, съедаемая муками совести или ревности, решила похитить тело своего жениха для каких-то своих целей. Они могли быть любыми.

Франца терзали нехорошие подозрения. Например, что девушка вряд ли склонна по-доброму отнестись к телу обидчика. Поэтому Францу мерещились присланные в скором времени заспиртованные части тела Вернера или небольшой пригорок, где будет зарыт обидчик, словно бродячая собака, чтобы не распространял заразы. С другой стороны, вполне возможно, что тело было похищено девушкой, чтобы единолично владеть Вернером, хотя бы после его смерти. В этом случае останки бедолаги, набальзамировав, укрыли бы роскошными одеждами и водрузили на домашний алтарь, где тело бы покоилось, окруженное заботой не оцененной им по достоинству невесты. Неизвестно, какой из вариантов был хуже.

Тяжело вздохнув, Франц внимательно оглядел последнюю невесту Вернера, которая сидела напротив и, затаив дыхание, слушала его.

– Может, слышали что-нибудь о пропавших невестах Вернера? – невинным тоном поинтересовался он у девушек после того, как выложил свои новости.

Аня, измученная многодневными поисками завещания, а также звонками невест Вернера, которые до сих пор еще не соизволили, но хотели бы навестить его, только зашипела.

– Невесты звонят, – лаконично ответила за Аню Мариша. – Хотят приехать и попрощаться с телом, а тела-то нет.

– Тела нет, – эхом отозвался Франц.

– Так они не верят, – возмущенно сказала Аня. – Говорят, что я не имею права им это запрещать. А так как у многих уже виза оформлена, эта скотина ведь слала приглашения пачками, то вскоре можно ждать наплыва невест.

– «Эта скотина» – это Вернер? – уточнил Франц на всякий случай. – И ему звонят невесты? А почему вы не хотите, чтобы они приехали, может, мы сможем вычислить убийцу. Я уверен, что он, вернее, она из числа отвергнутых кандидатур.

– Звонят те девушки, которые у Вернера еще не бывали, а стало быть, и отвергнутыми их считать нельзя. Из бывших только одна звонила, но это было еще при жизни Вернера, – пояснила ему Мариша, так как Аня в это время приходила в себя от возмутительного предложения Франца.

– Что, у Вернера были и еще невесты, кроме дюжины, что приезжали сюда? – ахнул Франц.

– Сотни две или три, – заявила Аня. – Но даже если без преувеличений, то десятка три наберется.

Франца ее слова повергли в черную меланхолию. Он размышлял о вопиющей несправедливости: у богатых и старых мужчин бывает до полусотни девушек, мечтающих жить с ними, а ведь старикам с ними просто не справиться. В то же время у него, молодого и бедного, нету ни одной. Где справедливость? Но тут Франц вспомнил, что богатый и старый уже умер, а он, наоборот, жив и здоров. Настроение у парня тут же повысилось, и он решился спросить:

– А что вы делаете сегодня вечером? Я хотел бы пригласить вас в кино.

– Сегодня мы не можем, – вздохнула Аня. – Сегодня мы званы на обед к Густаву.

– К этому старикашке? – не поверил своим ушам Франц. – Но зачем?

– Ему очень одиноко после смерти Моники, – закатив глаза, объяснила Мариша. – Вот мы и решили развлечь старичка, к тому же он весь больной, говорит, врачи не обещают ему больше года жизни.

– Это еще надо проверить, – мрачно сказал Франц. – Моя бабушка тоже помирала целых тридцать лет, каждый день уверяя, что чувствует себя так плохо, что до заката ей точно не дожить. В конце концов мы перестали ей верить, тут-то она и померла. Думаю, что от досады. Потому что врач, делавший вскрытие, сказал, что у нее были все шансы дожить как минимум до ста лет. Таких великолепных сосудов и сердца ему давно не приходилось видеть даже у молодых. Конечно, если вы предпочитаете слушать бредни старика Густава про его неземную любовь к чистому ангелу Монике, то дело ваше. Но предупреждаю, в кино идет отличная комедия.