– Но говорю вам, меня ночью в больнице у Кати не было, – в полном отчаянии прорыдал Том. – Я спал дома. Спросите у моей жены!

– Идите в камеру и поразмыслите, стоит ли отягощать свою вину нежеланием признаваться. Я вам советую признаться, все равно все улики против вас. У вас был мотив, и у вас нет алиби. Ваша жена ночью крепко спала, и никто не может подтвердить, что вы ночь провели дома.

– Но никто не может утверждать и обратное! – взвился Том. – Кати лжет, а вы ей верите.

– Мы верим не ей, а улике, которую она нам предоставила, – заверил его Франц. – Если вы сможете предоставить нам какие-нибудь доказательства своей невиновности, то мы будем только рады и выпустим вас на свободу.

Рыдающего голого Тома увели обратно в камеру.

Вечером сдружившаяся четверка, состоящая из двух полицейских и двух жаждущих выйти замуж девушек, собралась в доме Вернера. Сергей и вовсе здесь поселился, после того как Аня пожаловалась, как им с подругой одиноко и страшно в огромном доме. Франц тоже с удовольствием бы переселился, но подозревал, что тогда его повышение по службе несколько отодвинется, так как со вчерашнего дня отношение комиссара к двум девушкам резко изменилось. При одном упоминании о них шеф делал за спиной рожки и сплевывал через плечо, словно опасаясь дурного глаза.

Девушки уже торжественно отнесли найденное завещание к нотариусу. Господин Штольц заверил их, что теперь бумага будет в полной неприкосновенности, а получение Аней наследства – дело нескольких дней. Мариша в крайне мрачном настроении выслушала сбивчивый рассказ Франца о том, как почти нашлось тело Вернера и как вслед за этим снова потерялось, а потом снова нашлось, но тогда пропала его супруга.

– В чем дело? Что с тобой? – шепотом спросила у нее Аня по-русски. – Ты сидишь мрачнее тучи.

– Понимаешь, мне не дает покоя, что кто-то упорно льет воду на твою мельницу, – тоже по-русски ответила ей Мариша. – А так как я не верю в людское бескорыстие, то хотела бы знать, кто это делает и с какой целью.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Аня. – По-моему, все складывается просто чудесно.

– Вот именно, – зарычала Мариша. – А не должно бы. Мы не прикладываем никаких усилий, а пропавший труп твоего жениха обнаруживается как раз в момент, когда мы находим завещание. Кто-то пишет угрожающие письма твоим соперницам, требуя, чтобы они отступились от денег Вернера, а одну так просто убирает с дороги. Кому это выгодно? Только нам. Но я писем не писала. Это я точно знаю. Может, это ты?

– Да ты что! – оскорбилась Аня. – Мы же все время вместе. Ты видела, чтобы я отправляла хоть одно письмо в последнее время?

– Вот то-то и оно, – подтвердила Мариша. – А кому нужно помогать тебе? Только тому, кто надеется хапнуть денежки вместо тебя.

– Как это? Деньги завещаны мне, как же кто-то другой может их получить вместо меня.

– А ты подумай, – посоветовала ей Мариша. – Допустим, ты вступаешь в права наследования согласно завещанию Вернера, а потом умираешь.

– Но я не собираюсь умирать, – запротестовала Аня.

– Я говорю «допустим».

– И допускать такого не смей.

– Хорошо, – согласилась Мариша. – Возьмем другого человека для примера. Вот после меня будет наследовать куча народу. Например, сначала мои родители, потом мои тетки, потом их дети. А будь у меня братья или мужья, то порядок бы изменился. Так вот, кто наследует после тебя?

– Мама, – уверенно ответила Аня.

– Смелей! – подбодрила ее Мариша. – Кто еще?

– Все, – растерянно сказала Анна. – Других родственников у меня нет.

– А твоя тетка? – удивилась Мариша.

– Она умерла, – грустно ответила Аня. – Еще в прошлом году. Правда, у нее был сын, но даже тетка не знала, жив ли он. Ему дали двадцать лет за бандитизм. И отправили на строгий режим. Но он и там не успокоился, постоянно сидел в карцере за драки, и его перевели на особый режим. Последний раз, когда тетка его видела, он гулял в полосатой робе и его должны были перевести в другую, еще худшую тюрьму. А перед смертью тетка говорила, что его и вовсе перевели в «Белый лебедь», где вообще никто больше года не живет. Очень уж там контингент подбирается жуткий. А сидеть ему еще оставалось лет десять.

– Это вы про кого? – встрял в разговор Сергей. – Таких матерых бандитов не часто встретишь, все-таки обычно люди стараются прилично вести себя, чтобы выйти на свободу пораньше. Но некоторые… Меня даже специально посылали изучать их поведение. Я старался понять, какая злая сила ими движет. Как фамилия твоего брата?

– Корейчик, – ответила Аня.

– Так я его помню! – обрадовался Сергей. – Сначала я подумал, что это у него, как они говорят, погонялово.

– Чего? – не поняли девушки.

– Ну, кличка, – пояснил подругам Сергей. – А потом ознакомился с делом и узнал, что это его родная фамилия. И ведь мы учились с ним в одной школе. Он и тогда был хулиганом и мерзавцем. Удивительно, у такого отпетого типа и вдруг приличная сестра.

Было видно, что этот факт его чрезвычайно заинтересовал.

– Так что там с братом? – напомнила ему Аня, решив, что дала ему достаточно времени, чтобы придумать название для своей будущей диссертации.

– Насчет его можете не беспокоиться, он надежно изолирован от общества. А бежать из той тюрьмы просто невозможно. Из «Крестов» бегут, из «Бутырки» бегут, даже со строгих зон бегут, но из «Белого лебедя» не убежать. Твой брат будет сидеть там еще восемь лет, и это при самом благоприятном раскладе. Но когда я несколько месяцев назад его видел, то у него набралось уже семь карцеров, а это значит, что парень уже не жилец. Так что твоим наследником он быть не может.

– Думай еще, – потребовала от Ани Мариша. – Наверняка найдется какой-нибудь троюродный дядюшка.

– Ну и что с того. Если он у меня и есть, то давно забыл про мое существование. Так же, впрочем, как и я про его. Ну живет, допустим, где-нибудь в Салехарде, как он может оттуда слать угрожающие письма и стрелять в Кати? – рассердилась Аня.

– Ты не права, что так легко сбрасываешь со счетов такую возможность, – не согласился с ней Сергей. – Мариша тебе дело говорит.

– Хорошо, я позвоню маме и попрошу вспомнить про всех наших еще живых родственников. Только отвяжитесь от меня. Мариша, ты помнишь, сегодня мы идем к Густаву.

– Помню, – буркнула Мариша. – А зачем? Мы же должны были к нему вчера идти.

– Расскажем старику, что я теперь богата, пусть порадуется. Он единственный, кто здесь хорошо ко мне отнесся. Во всяком случае, он никогда не говорил Вернеру гадостей про меня. Наоборот, хвалил меня. Вернер даже начал ревновать, – ответила Аня. – И потом, я уверена, что он просто перепутал дни и ждет нас в гости именно сегодня.